Руламан
Шрифт:
— Кинжал! — отвечал Репо. — Но я его сохраню.
Старуха встала и поглядела на него пытливо.
— Сохрани его, он тебе пригодится. Только не спеши: все придет в свое время, и прежде всего убей белого старика: я его ненавижу! А ты, Обу, береги свою голубку, чтобы не похитил ее чужой сокол.
— Будьте разумны все вы! — обратилась она к айматам. — Знайте: лицо калата смеется, когда его сердце плачет, и плачет, когда его сердце смеется.
Когда глаза его смотрят ласково, он вас ненавидит, а когда гордо, он — скрывает свой страх. Поступайте так же и вы, пока не наступит тот день, когда вы перебьете пришельцев, как быков в «роще туров»… или же пока они не погубят вас.
Затем Парра приказала удалиться всем айматам, кроме Репо и Руламана, и, схватив их за руки, прошептала тихо:
— Слушайте, что я вам скажу. Хитрость — оружие слабого. Я расскажу вам одну историю, которая произойдет очень скоро. Семь айматов пойдут на охоту вместе с целым войском калатов. Наступит ночь, — темная, бурная ночь, и все поспешат домой. Айматы будут указывать дорогу. Они зажгут факелы и пойдут впереди. Вы знаете скалу Гофу, возвышающуюся над долиной Салой? На нее взбегут айматы, бросят факелы вниз и прыгнут в сторону: все войско калатов бросится за ними и упадет в зияющую пропасть. Репо ничего не отвечал, он молча обдумывал план старухи. Но Руламан воскликнул, задыхаясь от волнения:
— Нет, нет, бабушка! Это не голос моего отца говорит в тебе. Неужели айматы сделаются предателями?
— О, дитя! — засмеялась старуха, ласково погладив Руламана по голове.
— Глупое, но хорошее дитя! Я живу сто лет, а ты пятнадцать. Что будет, то будет! Поступай так, как тебе внушает память о твоем отце. Верь мне, ты будешь великим вождем! Хотя мои глаза не увидят этого, но я буду радоваться за тебя в пещере Вальба!
На другой день Репо отправился к Ангеко. Когда тот выслушал его рассказ о жреце калатов, печальная дума пробежала по его старческому лицу. Что значит он, Ангеко, перед ним?
— Наше время миновало! — прошептал он.
Репо уговорил его пойти вместе к Наргу и держать с ним совет.
Поздно вечером пришли они в пещеру Налли. Наргу не удивился тому, что услышал: он знал уже все. Он не хотел и слышать о вражде к калатам, в которых он видел почти родственников.
— Наш долг не в том, чтобы враждовать с ними, — сказал он, — а в том, чтобы учиться у них. Наш народ должен перенять у них искусство строить дома, разводить скот и сеять хлеб.
Ангеко тоже не хотел предпринимать враждебных действий.
И Репо не осмелился сообщить вождям о кровавом плане Парры. Не прошло и месяца, как тридцать айматов из Налли и десять из Гуки работали в долине Нуфы на белых пришельцев. Скоро вся местность Нуфы переменилась до неузнаваемости. Целый ряд круглых хижин тянулся по берегу ручья Стана. Большая часть прекрасного зеленого луга была обращена в черное вспаханное поле. На нем калаты посеяли пшеницу. Гора Нуфа представляла странное зрелище. Огонь выжег ее от подошвы до вершины, и почерневшие стволы там и сям печально выделялись на фоне голубого неба. Ветер поднимал пепел и разносил его по воздуху. Небольшая площадка на вершине горы была с утра до вечера полна работниками. Одни из них острыми медными кирками пробивали глубокую пещеру в земле, другие обтесывали камни, третьи складывали каменные глыбы и возводили фундамент. На нем должны были построить высокий каменный дом для начальника и друида. Тяжелые каменные глыбы привозились на гору в деревянных тачках лошадьми, что казалось айматам Налли и Гуки чудом. Работа кипела, и кругом плоской вершины горы уже кольцом возвышались каменные стены. Айматы работали беззаботно и весело, повинуясь калатским начальникам. Хотя работа была для них нелегка, а главное непривычна, но зато им давали вволю хлеба и два раза в день по большой деревянной кружке кумыса, после которого огонь разливался по жилам и глаза становились блестящими. Дикари очень скоро пристрастились к опьяняющему напитку. Их соблазняли также и подарки калатов: пестрые, нарядные одежды, более мягкие и удобные чем звериные шкуры, медные безделушки и украшения. Кроме того они присутствовали на торжественных и многолюдных праздниках, восхищаясь великолепием украшений и музыкой. Друид убивал тогда быка, часть которого сжигал на каменном алтаре в честь божества, а другую раздавал людям. До поздней ночи продолжался пир, танцы и песни. На такие праздники приходили жены, дети и девушки из пещер Налли и Гука; как они бывали счастливы, когда калаты дарили им цветные платки, кольца и запястья из блестящего камня! Одна только гордая Тулька не высылала людей на работу, хотя послы калатов приходили много раз в нее для обмена шкур и рогов на мечи, стрелы, копья и ножи из меди. Айматы с удовольствием запасались более совершенным оружием и, по совету Парры, учились калатскому языку у Ары.
Глава 23. АЙМАТЫ И КАЛАТЫ НА ОБЩЕЙ ОХОТЕ
Уже приближались летние месяцы, когда айматы обыкновенно оставляли свои пещеры и переселялись на озера. Но Парра не выражала теперь желания тронуться в путь.
Однажды у входа в пещеру появились два калата с двумя оседланными лошадьми. На одном из седел висела блестящая цепочка с турьим рогом, искусно вделанным в широкий медный ободок.
— Вот рог тура от моего господина, благородного Гуллоха, для великого вождя пещеры Тулька. Мой господин через двенадцать дней собирается на охоту в долине Кадде и посылает вашему вождю и его племяннику в подарок лошадей. Он надеется, что айматы Тульки примут участие в охоте. Репо, подумав немного, обещал прийти на охоту. Айматы радовались как дети, когда увидали подаренных лошадей; они гладили и ласкали их, предлагая им траву и листья. Ручной медведь тоже с любопытством подошел к ним и хотел их обнюхать, но одна из лошадей ударила его копытом, и медвежонок с ревом убежал в пещеру. Айматы долго хохотали по этому поводу. Репо и Руламан уже через неделю сделались довольно сносными наездниками.
Руламан со страстью предавался верховой езде: неизвестное прежде наслаждение охватывало мальчика, когда он с быстротой птицы рассекал воздух и мчался по окрестностям, вдыхая полной грудью свежий воздух. На двенадцатый день, как было условлено, айматы Тульки встретились с калатами на равнине Кадде. На опушке леса их поджидала величественная процессия. С удивлением смотрели дикари на множество пестрых, блестяще вооруженных всадников и на толпу пеших загонщиков державших на ремнях громадных косматых собак. Между ними были и айматы из Налли и Гуки. Ангеко и Наргу не явились, хотя вождь калатов и им также послал лошадей. Очень вежливо и приветливо встретил Гуллох и его сын Кандо охотников. Айматы из Тульки были одеты, как обыкновенно, в оленьи шкуры, но на них уже не было старого айматского оружия: вместо костяного острия, на их копьях сверкали металлические наконечники, а сбоку блестели медные мечи. Один Руламан не мог обойтись без своего старого тисового лука и плетеного колчана с каменными стрелами.
Кандо, стройный юноша с темно-каштановыми локонами, поехал рядом с Руламаном. Мальчику очень понравилось красивое лицо молодого калата с открытым, приветливым выражением больших глаз. Гуллох объяснил гостям план охоты. Его разведчики выследили стадо северных оленей, которое паслось у опушки леса, где когда-то айматы убили буррию. Репо рассказал об этой знаменитой охоте Гуллоху. Тот был поражен, но аймат успокоил его.
— Это последний пещерный лев, — сказал он, улыбаясь, — и вот один из его зубов. — Он показал чудовищный клык, висевший у него на груди.
Гуллох осмотрел зуб и сказал:
— Да, это достойное вождя украшение!
Наступило прекрасное летнее утро. На траве лежала серебристая паутина росы, и первые лучи солнца сверкали в ее капельках. По знаку вождя, зазвучал рог, и длинная процессия с загонщиками и собаками впереди тронулась в путь.
— Что ты будешь делать с луком? — спросил Кандо Руламана. — Ведь он годится только для птиц.
— О, нет, — возразил Руламан: — мы стреляли из него в медведей, а мой дядя даже убил льва такой стрелой.
— И ты был при этом? — спросил Кандо.
— Это была моя первая охота. Я подошел к зверю так же близко, как к тебе сейчас; этот большущий львиный клык на моей шее дан мне за участие в убийстве буррии.
Кандо посмотрел на Руламана, проникаясь к нему уважением.
— А у нас все делают собаки, — сказал он с сожалением, — они выгоняют зверя, они же сбивают его с ног, и охотникам остается только заколоть его копьями. Как я желал бы быть айматом! Жить в пещере, бродить по лесам и сражаться врукопашную с медведями и львами!