Рунное наследие 2. Кровная месть
Шрифт:
– Ты сказал о подробном изображении животного. Но что, если рисовать не подробно? Ну, если змея будет как просто закрученная линия, закорючка?
– Чем детальнее проработан рисунок, тем полнее владелец тотема сможет использовать особенности животного. Поэтому качество изображения играет очень важную роль. Будь у тебя просто верёвка, как ты выразилась, тогда и проявления змеиных качеств у тебя будет мало. Или они будут настолько ничтожными, что ты и не почувствуешь от них эффекта.
– Как всё сложно, – Тала открыла глаза и уже иначе посмотрела на Художника. В её взгляде теперь был намёк
– А ты как думала? Ладно, давай приступим.
И Тала погрузилась в себя.
Она обнаружила пламя. То самое, о котором говорил Художник. И если бы глава Тотемного клана увидела, насколько толстый слой зелёного свечения остаётся на линиях, что вырисовывала девушка, старуха явно бы поперхнулась дымом, будь у неё в зубах любимая сигара. Ведь даже у неё, самой опытной Вдыхающей жизнь, была куда меньше толщина той нити, что связывала божественное пламя и палочку, вытащенную из него.
Глава 4. Осознание силы
Прошло уже три дня после того, как Дана открыла в себе дар Вдыхающей жизнь, и всё это время она только и делала, что расспрашивала Квэна и Кэллу про их клан, традиции, руны.
Можно ли рисовать руны на животных? А на предметах? Может ли Квэн сделать для неё рунную книгу? Почему так важен зелёный огонёк в воображении? Сколько рун можно нарисовать? Как определить их количество? Почему руна действует ровно сутки, а не больше или меньше? А что будет, если одновременно две Вдыхающие жизнь будут рисовать одну и ту же руну на человеке? А если разные? Что получится, если скрестить две разные руны в одну?
Квэн только и успевал удивляться воображению Даны и её неисчерпаемому потоку вопросов, частенько задумываясь над тем, на что раньше не обращал внимания или не придавал значения. Благодаря такому напору Вольной он не только ощутил желание снова творить и создавать руны – ведь теперь было кому проверять их на деле – также ослабло влияние чёрного ножа на его волю.
Кэлла стала заниматься усерднее, стараясь показать Дане, как красиво она рисует руны и как много их знает. Ей нравилось объяснять Вольной разные тонкости создания рун, и она продолжала думать, что та – Рунэлла, родная тётя, которая выжила при нападении Видящей, только при этом потеряла память.
Квэн тоже не изменил своего мнения о Дане, но его удивляли её утренние тренировки, владение кинжалами и ножами, а также те физические нагрузки, которые она давала своему телу. За всем этим он наблюдал, когда Вольная на следующий же день после их встречи попросила показать ей ближайшую дорогу за город – туда, где и лес начинается, и людей почти не встретишь – чтобы не забыть то, чему её научили отец и дядя.
Ко всему прочему, по характеру и манерам Дана очень отличалась от Рунэллы. Но Квэн всё списывал на то, что его двадцатилетняя тётя не просто потеряла память, но и, видимо, её путь в Амулетный город оказался куда жестче и опаснее, чем у него с сестрёнкой. Другого объяснения он найти не мог.
Когда же Дана немного успокоилась от осознания, что она – Вдыхающая жизнь, её мучили уже не вопросы, а желание использовать свой дар. В первую очередь, ей не терпелось опробовать все руны, которые знала с детства.
На четвёртый день пребывания
– Прости.
Вольная словно очнулась от наваждения – она оглянулась вокруг и посмотрела на результат своих трудов совсем по-другому.
Да, её удары руками и ногами стали сокрушительными, а хватка такой, что не только деревья выкорчёвывать, но и камни в пыль стирать оказалось легко. Но после игры в богиню, способную уничтожить что или кого угодно, она ощутила презрение к той силе, которую получила. Ничего полезного Дана не сделала, да и особых усилий не приложила. Хуже того – уничтожила целый кусок леса. И ради чего? Чтобы просто проверить действие руны? Вольной стало стыдно – она решила хоть как-нибудь загладить свою вину. Но через час блужданий по лесу поняла, что природа в её помощи не нуждается и лучшее, что она может сделать – не вмешиваться в жизнь растений и животных.
Дана в мрачном настроении поплелась в город – в ту часть, где стояли одноэтажные дома с огородами. Она помнила из личного опыта, что пара рук в хозяйстве никогда не бывает лишней. Вольная решила помочь местным жителям, и так и проработала до самого вечера. Для одних она использовала свою временную силу, другим – рисовала руны, если видела, что кто-то нуждался в этом. Чаще всего Дана применяла Руну Лечения, но иногда и Руну Выносливости – как для людей, так и для домашних животных.
Люди поначалу смотрели на Вольную настороженно, ожидая подвох. Но вскоре решили, что она просто чудачка, и уже не отказывались от помощи незнакомки, поражающей как своими необычными глазами, так и невероятными способностями.
Для Даны это было впервые – помогать всем, кто нуждался в помощи. Это приносило ей радость, помогало стереть отпечаток неприятного ощущения на душе, оставшийся после лесной «тренировки».
Вместе с сумерками Вольная устало ввалилась в комнату Квэна и Кэллы, но при этом чувствовала себя довольной. За минувший день она много чего поняла и осознала. Прочувствовала ответственность за свой дар, сделала определённые выводы и решила, что впредь десять раз подумает, прежде чем использует руны.
Полностью поглощённая своими мыслями, Дана забылась, и потому без стука зашла в комнату, невольно застав Квэна врасплох. Пока Кэлла вырисовывала руны за столом, её брат, накинув на себя покрывало, навис над лежащей на кровати книгой, словно дождевые тучи над городом, и с жадной внимательностью вчитывался в каждое слово. Поэтому, стоило только двери открыться – запирать её Квэн не видел надобности – как он тут же накинул покрывало на своё сокровище.
Конечно же от юной молодой Вольной не ускользнул этот жест, да и Квэн слишком поздно понял, что, поддавшись импульсу, он своим поведением привлёк ненужное внимание.