Русь эзотерическая
Шрифт:
Тогда Василь, уже мысленно похоронив свою поездку, двинул обратно.
Деньги он все же получил, но только около пяти, и только потому, что ранее должник честно сам позвонил в общагу и договорился с Аликом в отсутствие Василя, что привезет долг.
Но поезд уже ушел... И Сергей, с которым он собирался вместе добираться до Поляны, и который, хотя бы по подробному объяснению Виктора, знал туда дорогу, вероятно, был уже в пути. Он, должно быть, выехал из Ростова на том самом трёхчасовом поезде. И его сотовый отвечал заезженным голосом что-то там о полной недееспособности "абонента"...
"Как хреново-то всё складывается. Но я всё равно поеду, - вдруг упрямо решился Василь.
– Главное, что деньги на билет теперь есть".
И он взял набитый ребятами рюкзак и отправился узнавать, когда будет следующий поезд, на котором можно будет добраться
Дожидаясь поезда, Василь сидел на платформе и думал под перестук проносившихся мимо вагонов о проходящих мимо него людях, наблюдая за ними от нечего делать. Он думал о них, как об энергетических телах, имеющих форму яиц, поскольку он знал, что, по Кастанеде, энергетические тела всех людей имеют именно такую форму. "Все мы - не более значимы в этом мире, чем пыль на асфальте. И все яйца, что ходят вокруг, даже и не знают, что они - яйца", - глубокомысленно решил Василь.
... И вот поезд в кромешной тьме приближался к станции, от которой дальнейшей дороги, ведущей в горы, Василь не знал. И он "улыбнулся трудности пути", по совету какой-то эзотерической брошюры. Перед самой остановкой с первой верхней боковой полки, тяжело пыхая и чертыхаясь, сгрузился некий дядя-шкаф, молча отпихнув Василя, стоящего между тюками, и стал вытаскивать в тамбур вагона свою многочисленную поклажу, которая и захламила весь проход около "проводницкой".
Поезд резко притормозил и встал, как вкопанный. Проводница, вторично разбуженная Василём, уже после полной остановки поезда (а ей удалось прикорнуть носом в полку для белья), теперь, виртуозно перепрыгивая на каблуках-шпильках через огромные тюки и с трудом отыскивая незначительные пространства между ними, постоянно спотыкаясь и матерясь, стала с переменным успехом пробираться к выходу. И, в конце концов, завязла-таки где-то уже посредине плотно заваленного тамбура.
Наконец, после дальнейших её титанических усилий, она выбралась из затора, и вот где-то с лязгом откинулась какая-то железяка. Василь всё-таки умудрился под конец ловко просочиться вперед мужика, вернувшегося за очередным тюком, и теперь волочил свой рюкзак в руках, даже и не пытаясь одеть его на спину, поскольку с ним он точно застрял бы в проходе. И вот он уже увидел долгожданный перрон - но тут поезд начал трогаться, и двери закрылись. И тогда Василь, находясь уже в тамбуре, с неожиданным остервенелым злорадством сорвал стоп-кран и лихо выпрыгнул наружу, придерживая впереди себя свой огромный рюкзак, как большое пузо. Тут же следом за ним пошлёпались уже знакомые ему тюки и сам их хозяин.
Немного погодя, поезд снова, предварительно лихо свистнув, тронулся в путь, только уже без Василя. На перроне Василь огляделся. На платформе, вроде бы, вышедших на станции из каких-либо других вагонов людей не наблюдалось. "С прибытием!"- сам себя издевательски поздравил Василь.
Мужика с тюками тем временем встречала парочка таких же увальней, как и он сам, с большой тележкой - и, по-видимому, то были муж и жена.
– Коленька, миленький! Я думала, когда поезд тронулся - всё, проспал!
– заголосила женщина на весь перрон - и кинулась обниматься с мужиком-увальнем. Потом, бурно расцеловавшись, все трое взвалили тюки на тележку и вместе с ней начали перебираться через железнодорожное полотно. Они уходили в сторону, противоположную зданию вокзала.
Стало тихо. Где-то поблизости громко стрекотали цикады. Вокзал оказался маленьким и уютным и был окружён обилием сильно пахнувших по ночам цветов. Василь напился воды из питьевого фонтанчика и направился в светлое, полностью освещённое, пустое здание. Поездов больше, по-видимому, не ожидалось: ни встречающих, ни пассажиров ни на перроне, ни внутри здания вокзала не было. Ни одного. Даже окошко единственной кассы было прикрыто и наглухо зашторено изнутри. Абсолютная пустота! Огромное окно во всю противоположную входу стену, ряд твердых и гладких полированных стульев, перегороженных между собою металлическими
Вокзальные часы показывали 3.02. Василь осторожно присел на краешек одного из жутких пыточных стульев и тупо уставился на циферблат. Мысли отсутствовали. Время шло медленно-медленно. "На полу было бы сидеть гораздо мягче. Но всё же, хоть совсем никого здесь и нет, как-то неприлично", - вертясь на стуле, как на сковородке, подумал Василь.
Прошло ещё минут десять... Он поставил рюкзак к себе на колени и положил на него голову. Закрыл глаза, пытаясь заснуть. "Чёрта с два! Проклятые стулья!" - Василь вздохнул и снова приподнял голову. Пока он пытался заснуть, он отвернул голову к кассе. А в здание вокзала бодро вошёл высокий подтянутый человек в защитного цвета робе. На плече у него висела средних размеров спортивная сумка. Он прошёл к стене, противоположной окошку кассы и той стороне вокзала, где стоял ряд жёстких стульев и где сидел Василь. Теперь незнакомец стоял к Василю спиной и разглядывал расписание поездов. Василь приподнял голову и увидел спину вошедшего на вокзальчик человека. "Наш, - определил он, - Только, скорее всего, из другого города. Может, попробовать у него дорогу на автовокзал спросить, а может, и сразу - на Поляну?"
Человек в робе посмотрел на часы и обернулся.
– Виктор!
– удивился Василь. Да, это был тот самый Виктор, c которым он совсем недавно познакомился в гостях у Сергея. Как странно было встретить его сейчас, среди ночи, здесь, на незнакомой станции...Впрочем, Василь о Викторе не знал почти ничего: там, в доме Сергея, Виктор не говорил о себе - только бесконечно "протулял", по выражению Сергея, что-то там о сакральных числах и о том, что дьявол и Бог, добро и зло - суть понятия человеческие и ошибочные, а для понимающих и продвинутых не должно быть ни добра, ни зла... И прочую эзотерически-грузовую лапшу. Но, надо отдать должное, он весьма заинтересовал Василя как некий бродящий по эзотерическим кругам беспокойный дух, который теребил расхлябанно-восторженную братию начинающих эзотериков извечными нещадными вопросами, в частности, о том, кто они такие и чего они хотят от жизни... Но, похоже, что эти докучливые вопросы весьма волновали и преследовали и самого Виктора, желающего к тому же перейти от эзотерической теории к практике.
И вот теперь, здесь, на пустом вокзале, Виктор протянул приветственно ему руку, и Василь ответил рукопожатием.
– Как же. Узнал. Встречались. Василь, кажется? Решился тоже на Поляну поглядеть?- сбивчиво пробормотал Виктор.
– Тогда, я думаю, вместе пробираться будем. Вперёд, на автовокзал! Сразу, как рассветёт - глядишь, и транспорт какой поймаем.
Здесь, на незнакомой станции, какая-то интуитивно ощущаемая надёжность Виктора была как нельзя кстати, к тому же он, в отличие от самого Василя, хорошо знал здешние места. И в компании с ним Василю, наконец-то, стало везти. И, едва они дошагали по центральной и почти единственной, длинной-предлинной, улице до поворота, за которым угадывалось типичное здание автовокзала, то увидели кого-то поджидающую старенькую потертую "Ниву" с шофером внутри. При их приближении дверь машины открылась, высунулся водитель и услужливо спросил: "Подвезти?" Машина, как оказалось, поджидала их. В том смысле, что водитель ждал любых пассажиров.
Нужный автобус отправлялся, как сообщил Виктор, лишь около семи утра. Таким образом, оставалось ещё больше трёх часов ненужного ожидания, да и проехаться что-то захотелось с ветерком... В общем, по обоюдному согласию, попутчики сели на заднее сидение "Нивы". Свой рюкзак Василь взял себе на колени. Виктор отстегнул водителю требуемую сумму - и вот уже "Нива" весело затрусила по асфальту, а потом - по грунтовке. Ровная местность незаметно стала сменяться холмами, а за холмами начались горы. Дорога вначале шла низиной, между гор. А потом стала потихоньку подниматься всё выше и выше, кружа легким серпантином. Потихоньку начало развидняться. Сердце любого горожанина, видя такие картины, ликует и поет от радости: лес, горы, облака! "Неужели, всё это реально, и это действительно происходит со мною?" - подумал Василь. Его сердце ухнуло, опустившись вниз и взлетев вверх при новом вираже быстрого спуска и подъема.