Русь против варягов. «Бич Божий»
Шрифт:
Но на этом история не закончилась. Владимир, как вы помните, обид не прощал, а особенно оскорблений. То, что сделали варяги, было из этой области, поэтому вслед за викингами к византийскому двору отправился посол из Киева, который предупреждал императора о том, что к нему направляются значительные силы викингов и варягов. Он же передал базилевсу и совет Владимира – не держать всех этих буянов в столице, а разбросать по отдаленным гарнизонам и вообще сделать так, чтобы ни один из них больше в Киеве не появился. Судя по всему, к мнению правителя Руси в империи прислушались, поскольку больше об этих людях в Русской земле не слышали. Ушли к ромеям и канули в Лету.
Подводя
Глава 5. Последнее противостояние
Великий князь киевский Владимир умирал. Умирал в тот самый момент, когда был нужен свой земле как никогда. Ибо на Руси зрела смута. Начал ее, судя по всему, племянник киевского князя, сын Ярополка Святополк. Тот, которого потомки за дела его назовут Окаянным.
Рассуждать о том, почему Святополк ненавидел Владимира и весь его род, по меньшей мере глупо – одной смерти Ярополка для этого было более чем достаточно. Сын должен был отомстить за отца. Можно не сомневаться, что племянник Владимира с раннего детства знал о том, как и почему погиб князь Ярополк. И не важно, что своего отца он в глаза не видел. Версия о том, что Святополк был сыном Владимира, явно несостоятельна, поскольку в летописях конкретно указано, что будущий Креститель Руси взял себе жену брата уже беременной. О том же сообщает и В.Н. Татищев: «После убиения Ярополка взял Владимир к себе жену Ярополкову грекиню, бывшую прежде черницею, которую Святослав, в плен взяв и из-за красоты лица ее, дал Ярополку в жены. Оная была тогда беременна и вскоре родила сына, злого и беззаконного Святополка, ибо от греховного ложа не может благочестивый родиться; ибо, сначала, она была черница; второе, совокупился с нею Владимир не по браку и осквернил семя брата своего».
С одной стороны, мы наблюдаем, что раз Святослав дал прекрасную пленницу своему сыну в жены, то и брак был заключен, другого толкования у этой фразы быть не может. С другой стороны, брак, заключенный Ярополком, был явно не династический. Можно предположить, что наследник Святослава женился действительно по любви, иначе бы просто спровадил красавицу в компанию к остальным наложницам.
О том, как сложилась дальнейшая судьба греческой красавицы при князе Владимире, мы не знаем. Возможно, что она жила в Берестове вместе с другими наложницами князя, возможно, что как члену княжеской семьи Владимир пожаловал ей земли, где она и проживала с сыном. Зато нам точно известна информация иного свойства – Владимир терпеть не мог Святополка, который служил живым напоминанием о загубленном брате. «Темь и отець его не любяше, бе бо от двою отцю, – от Ярополка и от Володимера» (Лаврентьевская летопись).
Понятно, что и Святополк платил дядюшке той же монетой, тем более что воспитывался он при матери, которая тоже никакой любви к убийце своего мужа не питала. Поэтому причины трагедии, произошедшей на Руси после смерти Крестителя, ее истоки следует искать в те времена, когда Владимир бился за власть с Ярополком. Однако князь Владимир берет племянника к себе в семью, называет законным сыном (четвертым по старшинству после Вышеслава,
Святополк прекрасно понимал, что за свое старшинство ему придется сражаться. Его беда была в том, что при желании сыновья Владимира могли отбросить на время все разногласия между собой и единым фронтом выступить против ненавистного двоюродного брата. В этом случае они бы просто стерли туровского князя в порошок.
Правда, к тому моменту, когда Владимир почувствовал себя плохо, ни Вышеслава, ни Изяслава в живых не было. Однако жизнь Святополка от этого легче не стала, поскольку у него появился новый конкурент в лице ростовского князя Бориса. Да и Ярослав был не тот человек, который возьмет и просто так отдаст верховную власть над Русью.
У Святополка в борьбе за главенство на Руси было всего два варианта действий – либо перебить своих противников поодиночке, либо опереться на силу, которая может сокрушить братьев Владимировичей. Сын Ярополка решил, что одно другому не помеха, и начал действовать.
Дальше начинается самое интересное. Дело в том, что Святополк был женат на дочери польского короля Болеслава I, западного соседа Руси. Титмар Мерзебургский сообщает, что Владимир, «имея троих сыновей, … дал в жены одному из них дочь нашего притеснителя князя Болеслава, вместе с которой поляками был послан Рейнберн), епископ Соли Колобжегской…». Возникает вопрос: какая надобность на православной Руси в католическом епископе? Предположение, что Рейнберн отправился вместе с королевской дочкой в качестве ее духовного наставника, не выдерживает критики. Слишком велик сан у священнослужителя, чтобы заниматься такой мелочью.
Поэтому вывод напрашивается один – епископ прибыл на Русь заниматься делами светскими, а не духовными. Наверняка он являлся связующим звеном между туровским князем и Болеславом. Дальнейшие события это полностью подтвердили. Вот что рассказывает Титмар Мерзебургский о реакции Владимира на совместную деятельность Рейнберна и Святополка: «Упомянутый король, узнав, что его сын по наущению Болеславову намерен тайно против него выступить, схватил того епископа вместе с этим своим сыном и его женой и заключил в темницу, каждого по отдельности» (Титмар Мерзебургский).
Титмар Мерзебургский – это не русский летописец, которых последнее время стало очень модным упрекать в постоянной фальсификации фактов русской истории. У Титмара взгляд со стороны, и ему, по большому счету, по барабану Русь и ее внутренние проблемы. Он просто приводит известную ему информацию, и не более того. И нет никаких оснований сомневаться в достоверности приведенных им данных. Рейнберн и Святополк затеяли на западных границах Руси заговор с целью проведения государственного переворота и утверждения туровского князя в Киеве. Но не задалось, оба оказались в порубе, где слуга Божий и приказал долго жить.
Казалось бы, что все, смута задавлена в зародыше и на Руси восстановится покой, но не тут-то было! В этот раз беда пришла с севера, и главным возмутителем спокойствия оказался новгородский князь Ярослав, на тот момент старший из сыновей Крестителя Руси.
Ярослав был сыном Владимира и Рогнеды, третьим после Вышеслава и Изяслава. Но, как уже отмечалось, к 1014 году братьев не было в живых, и по закону именно он становился наследником Владимира. Однако старый князь рассудил иначе, что и спровоцировало Ярослава на бунт.