Русак
Шрифт:
— Так! Переохлаждение! — лихорадочно вспоминал медицинские наставления санинструктора бывший спецназовец. — Растирать сильно нельзя, алкоголем поить нельзя, можно горячий сладкий чай с каплей коньяка, отогревать медленно, в идеале в ванне с тёплой водой… Ба-лин! Где ж её, эту ванну, тут взять!
— Так! Сперва раздеть и вытереть насухо! — вполголоса скомандовал он самому себе и начал стаскивать с неподвижного тела прилипшие к нему ледяные промокшие тряпки: платье, парусиновые шлёпанцы, дешёвенький лифчик и трусики. Зрелище обнажённого синеватого безжизненного тела
Он вытащил из сумки своё большое махровое полотенце и начал быстро и осторожно вытирать это холодное лёгкое тельце, стараясь мягко — чуть-чуть массируя — оживить под пупырчатой кожей движение крови. Вытерев тело девчонки, Сергей распахнул одним быстрым движением застёгнутый замком-молнией спальный мешок, переложил внутрь его бездыханную гостью, вновь застегнул мешок почти до верха и, подложив один край полотенца под голову незнакомки, другим начал тщательно осушивать её длинные склеившиеся волосы и мраморно-бледное лицо.
Когда он, высушив, насколько это было можно сделать, полотенцем голову девчонки, слегка потрепал её по щекам, та медленно открыла глаза, одновременно потянув в себя воздух глубоким шумным вздохом. Её вновь начало колотить крупной дрожью.
— Слушай, Даша! — сказал Сергей, глядя в широко раскрытые полубезумные от пережитого глаза. — Сейчас я дам тебе горячего чаю, постарайся его сколько-нибудь проглотить!
Девчонка беззвучно открыла рот и согласно моргнула глазами.
Сергей быстро долил в свою кружку остатки ещё горячего чая из чайника, сыпанул в неё и размешал щедрую порцию сахара, влил несколько капель коньяка из НЗ-шной фляжки и поднёс напиток к тонким обескровленным губам пришелицы.
Она, еле-еле раздвигая стучащие в судороге зубы, с усилием попыталась проглотить немного горячего сладкого напитка, с трудом ей всё-таки удалось сделать несколько глотков. Её голова вновь обессилено откинулась навзничь, глаза начали закрываться, дрожь продолжалась.
— Что делать-то с тобою, блин! — вслух размышлял Серёга, глядя, как вернувшееся было к девчонке сознание, вновь покидает её. — Как бы ты, сестрёнка, здесь сейчас не померла! Вроде я всё правильно сделал, по инструкции: растирать сильно нельзя — я и не растирал, горячего чаю, сколько получилось, влил! Озноб продолжается, как бы не наступила кома… Что там, блин, ещё можно сделать?
«В результате опытов над заключёнными в концлагерях, немецкие врачи пришли к выводу, что наиболее эффективным способом отогревания пострадавших от переохлаждения, которое было главной причиной гибели попавших в холодную воду немецких моряков с потопленных союзной авиацией судов, является тепло человеческих тел, которыми плотно обкладывали пострадавшего. В немецкой армии стали для этого привлекать уличных проституток. Аналогичный способ — отогревание женскими телами обмёрзших в тундре охотников — использовали и используют до сих пор многие северные народы — чукчи, алеуты, якуты и другие…» — вспомнились Серёге слова старенького полковника медицинской службы, проводившего в их группе занятия по оказанию первой медицинской
— Понятно! — принял решение Сергей. — Я, правда, не немецкая проститутка и не алеутская женщина, но, похоже, ничего другого не остаётся!
Он скинул с себя одежду, оставшись лишь в одних плавках, открыл замок спального мешка и осторожно лёг рядом с холодным, вздрагивающим от судорог телом девчонки, бережно обхватив его руками и постаравшись максимально большей поверхностью прижать его к себе.
Девчонка вновь открыла глаза и слабо пошевелилась, попытавшись освободиться от Серёгиного крепкого объятия.
— Па-па-пажалуйста! Не надо! Не де-делайте со мной эт-т-то! — расширившимися от страха глазами она смотрела на державшего её в объятиях мужчину. — Я е-ещё де-де-девушка!
— Чего?! Кляча ты дохлая! — задохнулся от возмущения Серёга. — Я что — некрофил? Ты не помри сейчас тут у меня, де-де-девушка! Что я с твоим трупом делать буду? Грейся об меня, дурочка, и молись какому-нибудь там богу, чтобы тебе выкарабкаться из этой передряги хотя бы живой — пневмонию ты уже по-любому схватишь, но это хоть лечится!
— Го-го-господи, по-по-моги! — на полном серьёзе простучала зубами «девушка» и тут же отключилась.
— Дышит ровно, — отметил про себя Серёга. — Сердце тоже, вроде, работает без перебоев, может, и оклемается… Богомолка, блин! Бр-р-р! До чего же ледянючая! Словно в холодильник залез!
ГЛАВА 5. ГОСТЬЯ. ПРОДОЛЖЕНИЕ
Как он заснул, когда перестал ежиться от прижатого к себе холодного тела, Серёга не вспомнил.
Он проснулся, когда ещё только чуть-чуть забрезжил на прояснившемся от дождевых туч небе бледненький рассвет. Сперва он ошарашенно оглядел прижавшееся к нему и обнимающее его рукой за шею, ровно сопящее ему в ухо тёплым воздухом существо, похоже — женского пола. Проверив свои догадки осторожным прикосновением руки, он лихорадочно зашевелил мозгами и вдруг — всё вспомнил!
Ага! Значит, его реанимационные труды увенчались успехом — «пациентка» жива, тепла, дышит ритмично и спит крепко! Это «гуд», как любил говорить Кукарача, «оченный даже гуд»!
Сергей осторожно выпростал из спальника правую руку и, приложив ладонь ко лбу ночной гостьи, проверил температуру — жара не было. Ура!
Однако!
Сергей вдруг, словно прозрев, осознал, что он сейчас лежит здесь в спальнике — наедине с обнимающей его спящей обнажённой девушкой, волнующе овевающей его забытой теплотой таинственного женского тела!
Ой, не погорячился ли он вчера, уверенно разоряясь про «некрофила»? Да и такая ли уж «дохлая кляча» дышит ему сейчас в лицо, крепко уцепившись тонкими пальцами за его мускулистую шею? Когда это он в последний раз был с женщиной? А если…?
Он явственно ощутил разрастающийся у него в груди, горячий, мутный комок.
— Стоп, солдат! — напряжённым усилием воли скомандовал себе бывший разведчик спецназа. — Ты чо — в натуре, охренел? Это ж ребёнок, малолетка, блин! Да хоть бы и не так! Животное ты или человек? Марш из мешка — «гоу, гоу», спецура!