Русалка на суше
Шрифт:
Матросы медленно, оглядываясь на капитана, вышли из комнаты. Почему-то у меня ощущение, что они за него боятся. Что я, монстр для них что ли? А, ну да…
— Что ж, давайте обсудим, — предложила я. — Присаживайтесь, капитан, в ногах правды нет.
— Что? — не понял он русский фразеологизм. Я внутренне чертыхнулась.
— Садитесь, — говорю, — от того, что вы стоите столбом, ситуация к лучшему не поменяется. Давайте спокойно и честно обсудим сложившуюся ситуацию.
Он помаялся, но все же опустился на кресло. Я смотрела на этого мужчину и не узнавала. Все те же светлые выгоревшие почти добела волосы, выдубленное
Боги, как же я не заметила этого раньше? Дура слепая, никакой магический дар мне не помогает в самых обычных бытовых вещах. Уже все распланировала, уже всех облагодетельствовала.
— Вы не хотите на меня работать? — спросила тихо, сгорбившись на своем кресле.
Я прямо-таки увидела по его эмоциям желание сказать «нет». Сказать и выйти вон… но он сдержался. Вновь поджал губы. Вздохнул тяжело и произнес совсем другое:
— Мне нужна эта работа.
Я заметила подмену понятий, но не стала акцентировать и зашла с другой стороны:
— А про какой долг шла речь?
Его эмоции полыхнули возмущением, но вида он не показал:
— Я должен расплатиться за уничтоженный корабль: четверть брату и половину гильдии торговцев, — я вспомнила, конечно, он же уже об этом рассказывал. Марус тогда еще сказал, что команда капитана не бросит и поможет расплатиться… кажется, только мальчишка был так наивен.
— И тебе обидно, что Хоруф бросил тебя с этими долгами, — предположила я.
— Будто я для себя старался, — проворчал капитан. — Будто не все вместе мы решили пойти в плаванье и поймать ту проклятую водную тварь, — он бросил в мою сторону извиняющийся взгляд, но не прервал речи: — Будто я делал это ради себя, а не чтобы защитить их, их детей и внуков! Будто это мне надо было рисковать всем ради их спасения!
Я вздохнула. Его обида была понятна:
— Но совладельцем судна являешься ты, капитаном тоже, и на тебе ответственность за утонувший корабль…
— Да. Я сам во всем виноват, — вздохнул он горько. — Мне не следовало в это ввязываться с самого начала.
Возможно. Но тогда я не знаю, как долго еще я бы сидела в одиночестве на дне моря. Мне-то их действия принесли выгоду.
Вспомнила и цену вопроса и решила, что не так все и страшно:
— Если будешь работать на меня, то к концу сезона штормов я заплачу тебе шесть золотых,
— предложила я баснословный гонорар, — сможешь расплатиться со своими долгами.
— Благодарю вас, госпожа, — он склонил голову, но эмоции его все еще оставались ужасными: ярость, безысходность, почти ненависть. Я никак не могла понять, почему.
— Что-то еще не так? — спросила растерянно.
— Все прекрасно, госпожа, — опять короткий поклон и вспышка скрытого гнева.
Черт, эти экивоки мне надоели. Я напрягла свое ментальное чутье, пытаясь вспомнить то, как работала в пустыне с полуорком, вцепилась в эмоциональную сферу Гарта,
— Говори уже! Что не так?
— Н-нет, — с трудом выдавил он из себя.
— Говори! — я уже шипела, не хуже змеи, Кракен косился на меня с веселым любопытством, сбивая настрой. — Хватит этих твоих придворных премудростей, сейчас мы наедине, никто не узнает, что ты скрываешь. Говори сейчас же!
— Вы узнаете, — едва сумел выдавить из себя он, сопротивляясь моему давлению.
Твою ж дивизию!
— Я и так уже знаю, я чую, я русалка — ты не забыл? Я чувствую каждую твою эмоцию, вижу твой гнев, ненависть и безысходность. Я хочу знать, почему это с тобой творится? Я же дала тебе возможность расплатиться по долгам без особых хлопот…
Он вдруг резко вскочил со стула, так что тот повалился назад:
— Ненавижу! — вскричал злобно. — Ненавижу все это! Ненавижу ложь! Ненавижу притворство! Мне с самого рождения путь был заказан в помощники торговца. Младший сын, конечно, дело должно отойти к брату. Я же получил образование — и хватит, иди ищи свое место. Если повезет — женишься на наследнице какого-нибудь купца, получишь наследство. А пока прислуживай, угождай, ищи выгоду… ненавижу все это!
Я только и могла открывать удивленно рот. Боже мой, а ведь я думала, что у нас хорошие отношения, что он помогает мне в пути, таскает коляску, подсказывает по доброте душевной и из личной симпатии. Я даже мельком думала, что он в меня немножко влюблен! А это он, оказывается, обслуживает клиента, как с детства выучен был. Любой каприз за ваши деньги.
— Отец любил меня, — вздохнул Гарт, чуть остывая, — не стал неволить. Когда я обнаружил страсть к морю, во всем мне помог. Думал, я буду торговые караваны водить… — опять ярко вспыхнула ярость, — ненавижу! Все эти договора, грузы, погрузки-разгрузки, налоги-поборы, связи с портовыми крысами, тому на лапу дай, этому ручку позолоти… я сбежал от этого так далеко, как только мог. Сколько бы брат меня трусом не обзывал, сколько бы отец не выражал свое разочарование — я знал, что хочу лишь моря и никаких этих проблем…
— Слабак, — бросила я, откидываясь на кресло, поленце в костер его ненависти. Если уж разворошила улей, надо доводить до конца.
— И вас я тоже ненавижу! — вскричал он разозленно… и замер испуганно, — простите…
— Ничего, я поняла, — хмыкнула горько. — Только ты одного не учел.
— Чего же? — он спрятал руки за спину и смотрел на мыски своих ботинок, будто не взрослый мужик, а нашкодивший подросток — эмоции всех нас делают моложе.
— Я тебя ни о чем подобном не просила. — Я скрестила руки на груди и откинулась на спинку стула. — Я не просила тебя мне прислуживать, угождать, пресмыкаться. Мне это вообще не требуется. Ты сам себе это придумал и принялся выполнять.
— Но вы же сами сказали, что хотите сделать меня управляющим… — заметил он растерянно.
Такое ощущение, что тут должность управляющего при молодой вдове — что-то вроде места штатного любовника, эдакой секретутки.
— Ну, да, я просила помочь мне в делах. Я ничего не знаю о людских законах, мне нужно найти дом для всей этой оравы людей, заказать новую коляску, нанять учителей и сдать экзамены на получение патента…
— Дом в городе нельзя купить, не имея хотя бы патента минимального уровня, — заметил он.