Русалки. Невеста Третьего Лорда
Шрифт:
— Ты меня видишь? Серьёзно? — он явно был удивлён. — Но маскировка…
— Стоп! — перебила, по всей видимости, хамелеона. Скользнула на магическое зрение, проверяя. Передо мной действительно был тритон. — Ты сказал маскировка или мне послышалось?
— Сказал, — шепотом подтвердил мужчина.
Услышав, что папа закрыл воду, так же шёпотом приказала:
— Эржебет, разберись, пожалуйста, кто он и что делает здесь. Если угрозы от него нет, не калечить. Если есть… сама разберись.
Оставив подобравшуюся телохранительницу разбираться с незваным гостем, поспешила на кухню.
«Он — телохранитель вашего отца, приставленный Владимиром Антарио», — едва слышно сообщил мне кто-то из нереидов.
От неожиданности едва не пролила на себя чай. Представляю, как бы удивился папа, если бы я прямо тут превратилась. Но это надо же! Прадед приставил охрану к папе! Не ожидала от него, если честно. Неужели переживает, что остаточное поле может все же привлечь внимание Охотников? Или дело в чем-то другом? Я чего-то не знаю?
Встретившись взглядом с типично синими для Антарио глазами родителя, в сочетании с темными волосами на миг напомнившими мне об Андре, поёжилась и продолжила разговор о всякой ерунде, новостях на работе и в школе, погоде, событиях в Энске… Наконец чашки были отставлены, мармелад (папа не поленился заехать в магазин) съеден, и мы переместились в гостиную.
— А теперь поговорим серьезно, — папа занял место в кресле. — Что у тебя случилось?
Я забралась на диван с ногами. Вот и как ответить на такой вопрос человеку, пусть и родному? Он ведь не в курсе магии. А иначе не то, что помолвку, даже эпопею с приворотом не объяснить. Да я могу сейчас рассказать ему о магии. Но как он к этому отнесется? Да и если я скажу, причин для того, чтобы молчать об Илине Владимировне уже не будет. А я к этому разговору не готова. Пусть она сама признается!
Опустила голову:
— Прости, но я не могу ничего рассказывать.
— Света, ты же знаешь, что я не буду ни ругаться, ни осуждать. А тебе, могу поспорить, давно хочется всё с кем-нибудь обсудить!
Хочется, кто же спорит. Вот только это не то желание, которое стоит выполнять.
— Пап, дело не в этом. Не в тебе. Я просто не могу.
Не знаю, до чего бы мы договорились, но во входную дверь позвонили, и я поспешила сбежать от опасного разговора. Как и предполагалось, пришла мама. Снова были объятия, поцелуи, ласковые слова. Мама явно тоже соскучилась: обычно от неё такого не дождешься.
Я уже не особо удивилась, увидев маячащую за ней женщину. От деда такого вполне можно было ожидать. Эржебет поспешила знакомиться, а я прищурилась на тяжелое ожерелье, обхватившее мамину шею и спрятанное под высоким воротом, сейчас расстегнутым. Наверняка на нем ещё и невидимость была, но когда меня это останавливало? Коснулась камней и тут же отдернула руку: артефакт легонько, но неприятно обжег.
— Подарок твоего деда, — заметив мой интерес, объяснила мама.
— Да я уж поняла, — демонстративно потерла пальцы.
Мама чуть побледнела, но ничего не сказала. Надо обязательно поговорить с ней о магии и молчании.
Сообщению, что новоприбывшая также является телохранителем, я уже не удивилась, как и тому, что она у мамы не единственная. Дедушка дочь любил и всячески оберегал, так что охрана была закономерностью. Главной странностью было то, что она появилась именно сейчас. Все больше убеждаясь в том, что чего-то не знаю или не понимаю, продолжила разговор обо всем и ни о чем. Кроме того, эта закономерность серьёзно мешала жить: за весь день мне так и не представилось шанса спокойно поговорить с мамой и выяснить, что именно ей известно.
Не выдалось такой возможности и на следующий: когда я встала, оба родителя уже сбежали на работу. Так что я оказалась предоставлена самой себе. Обидно, конечно, но это не значит, что я не найду чем себя занять.
Для начала позвонила Вероничке. В этот раз у меня всё было предусмотрено заранее: ещё два дня назад я поставила её в известность о своих планах. Ни снега, ни дождя повелители воды на сегодня не обещали, я специально дважды проверила SiF, так что можно было не волноваться. Зато за ночь подморозило, и теперь немногочисленные лужи на обочине сковывал ледок.
Неотступно следующая за нами Эржебет нервировала, да и мои интересы сильно поменялись, так что разговор не особо клеился. Говорили о начале года, грядущих экзаменах (хотя у нас они ни на что кроме чисто формального аттестата за девятый класс не влияли), преподавателях, общих знакомых… В какой-то момент подруге это явно надоело. Мы шли по набережной, когда она остановилась так, чтобы оказаться напротив, и с высоты своих почти ста восьмидесяти посмотрела на меня:
— Свет, что происходит?
Выдержала взгляд:
— Ничего особенного.
Но на то Верон и была моей лучшей подругой, чтобы понимать как никто. Из всех, наверно, только она и крестная знали меня настолько хорошо. По крайней мере, других, в том числе Асавена, Илину Владимировну и девчонок, прямой взгляд и спокойный ответ обманывали.
— Ничего, да? — взорвалась брюнетка. Ветер трепал её волосы. — Да тебя в этой твоей новой школе словно подменили! Хочешь расскажу, как это выглядит для меня? — И не дожидаясь ответа продолжила: — Посреди весенних каникул ты пишешь, что тебя перевели в школу-интернат за городом и пересказываешь впечатления. Рассказ, кстати, вполне на сценарий начала фильма ужасов потянет. А в следующем письме говоришь, что просто неправильно все поняла и ничего не объясняешь! А потом пропадаешь и ни слуху, ни духу вплоть до лета! Да ещё ни твоих родителей, ни крестную дома не застанешь! Что я должна была думать?
— Мне, кажется, мы это уже обсуждали.
— Обсуждали, — кивнула Вероника. — Вот только толку от этого не было: ты опять на три с лишним месяца испарилась! И снова, объявившись, как чертик из табакерки, ничего не хочешь объяснять!
— И хотела бы, но не могу, — вздохнула я. Действительно не могу, как бы не хотелось поделиться и найти поддержку в её лице. Это слишком опасно. Магический мир опасен, в этом я на своем опыте убедилась.
— Да без разницы! Летом я тебе позволила отделаться отговорками, надеясь, что ты со всем разберешься и расскажешь. Но, судя по тебе, ты так и не разобралась, всё даже хуже стало. Так что рассказывай.