Русалочка
Шрифт:
– Я не сержусь, - она осторожно откликнулась на руку, просто ты никогда не спрашивал. Мама жила на Суше: отец увидел ее, влюбился и утащил в озеро. Через неделю они ноже нились.
– Вот видишь!
– выкрикнул я, но осекся, приглушив радостный пыл, - значит, с твоей матерью было все нормально?
– Да. Но вскоре после моего рождения она умерла от тоски.
– Хм-м, - выдохнул я, - печальная история. Ну, а папаша?
– Нет. Он ничего не говорил, но обещал, что за мной явится принц и все расскажет. Сам же повторял одно и тоже: "Иметь дочку-русалку
– Та-ак, - я задумался, - Ты говорила, что нарушила правила Лукоморья?
– Конечно, нарушила! Я считалась невестой Бесполого Принца Многонога.
– Бесполого?
– вытаращился я.
– Да, - спокойно ответила Мара, - у него нет полости внутри тела. Как у тебя или у меня.
– Уж он бы тебе объяснил!
– першило в горле, - давай танцевать от печки.
– Танцевать? От стенки, где лежаночка?
– Не перебивай, - отмахнулся я, - ответы на вопросы трудящихся - в письменной форме.
Мара не приняла моей шутки, надулась, сжав губы, стала еще прекрасней и желанней. Хотелось вцепиться в нее, высосать всю, до последней капли, опьянеть, разбушеваться, исправить в себе ее врожденную беду, а затем наполнить новой жизнью. Уу-у! Хотелось выть... Я прислушался: кто-то действительно подвывал. "Молчи, грусть, молчи, я тоже мужик!.." - стонал вэ-гэ.
– Примем, как аксиому, - я - тот самый принц, который был тебе обещан.
– Котик...
– промурлыкала Мара, и еще раз: - Милыйкотик! Ты - свет очей моих, муж мой - единственный хозяин! Не мучай себя и меня из-за Бесполого Принца! Вот она - я - твоя навеки: делай со мной, что хочешь!
– Да я хочу! Я очень хочу! Но как? Скажи на милость: как?!
– Как хочешь, так и делай, - предложила она, с тихим любопытством следя за мной: так что я стану делать?
– Успокойся, Мара, - сказал я, а сам досчитал до тридцати и обратно.
– Твой папаша, у него... такой же хвост?
– Да, - игриво улыбнулась русалка, - наши хвосты неотличимы, как два пузырька воздуха!
– Тогда объясни: как он смог, при хвосте, поиметь женщину?
– Что? Я не разобрала, ты сказал "поймать"?
– Извини, это слово... не слишком красивое. Я хотел лишь выяснить, каким образом на свет появилась ты?
– Я? Меня родила мама, ты знаешь...
– Но рождению твоему предшествовал акт близости родителей?
– Акт? Что это - сцена из видеоспектакля?
– и русалка наиграно, как драматическая актриса, глубоко вздохнула и повела плечами: одеяло съехало с плеч, обнажив грудь... Я осторожно поцеловал Мару, сначала в губы, потом в шею... осторожно касаясь языком розового соска, в упругую грудь...
– Оо-оо...
– восторженно выдохнула русалка, - как сладко! Что-то оживает внутри, бьется, как второе сердце, греет... Еще, еще, еще милый, котик!
– Не-ет, - я выскальзнул из объятий Мары, как из заколдованного лабиринта, - хватит она... мазахировать... Помнишь, ты как-то говорила, что умеешь колдовать?
– Немного... в воде...
– прошептала Мара, осторожно придвигаясь, призывно выгибаясь, ожидая
– Стоп!
– обрубил я, вскочил с постели, открыл форточку: требуется охлаждение. Вот. прочти для начала, - я выхватывал с полок мощные разбухшие книги, листал, раскрывая на нужных страницах. В старинных изданиях написано короче и понятнее... "Биология" Вилли и Детье, "Анатомия" Свиридова, - перечислял я, - страницы: от сих до сих. "Женскую сексопатологию" Свядоща - от корки до корки, на сладкое - пятитомник Кона...
– я раскладывал книги на кровати, в общую кучу попали Куприн, Бальзак, Бокаччо, Мопассан. Вспомнил, открыл тумбочку, вытащил из нее пачку самиздата: "Баня", "Японская комната" - тут и классика, и современная похабень. Читать в обязательном порядке! Прямо сейчас.
– Да, прямо немедленно! И подумай - что можно сделать.
– Ты хочешь, чтобы я стала проституткой и смогла заработать на морскую капусту?
– Чистые девственные глаза русалки наполнились слезами.
– Замолчи!
– выкрикнул я, едва сдержавшись, чтобы не шлепнуть Мару по предхвостию, - какие к черту пирожки! Если хочешь знать, наши девочки заколачивают такую капусту, что морскую покупают железнодорожными пневмосоставами.
Русалка ничего не ответила, но плакать перестала. Несколько минут она переваривала информацию, потом тихо спросила:
– Неужели они так много зарабатывают?
– Еще бы!
– кивнул я. "Молчание - золото, - вспомнился вэ-гэ, - если человек болтун, это надолго". "Не понял?
– переспросил я.
– Поясни!" "Поживешь - увидишь..." - хохотнул оппонент. Я решил не задавать ему наводящих вопросов - выйду на улицу, там и разберемся. На душе почему-то мерзило.
– Ты куда, котик?
– позвала притихшая Мара.
– В магазин за рыбой. Может, свежей перепадет. От чудес даже я не застрахован. А что?
– Спасибо, милый, ты такой заботливый... спасибо.
Я щелкнул замком входной двери.
– Костик, милый...
– вздохнула русалка, впервые назвав меня но имени.
– Купи мне рыбы, живой, как можно больше.
– Хорошо, дорогая, - ответил я, возвращаясь в комнату. Уходить не хотелось, но еще сильнее не хотелось оставаться. Долотом отковырнув крышку серванта, я достал семейную реликвию - серебряный портсигар, осторожно засунул его во внутренний карман куртки.
– Заодно захвачу квитанции - пора платить за квартиру, - соврал я. Мара кивнула: она не знала, что есть такое слово - ложь и словосочетание - угрызения совести.
– Сколько купить рыбы? И какой?
– спросил я из-за крышки серванта.
– Если сможешь достать - бочку. Но только живой.
Я так и крякнул, представив себе бочку рыбы - пятьдесят килограммов! "Стоять, Зорька!" - подбодрил вэ-гэ. Та-ак, придется и обручальное кольцо сдать. "Паспорт возьми, дурень", - подсказал вэ-гэ. Где же он? Ага, вспомнил! В электроплите под утюгом: я его периодически прогреваю - документ все-таки.
Паспорт, портсигар и кольцо, обретя во внутреннем кармане куртки, как и во всей моей жизни, логическое место - поволокли в скупку...