Рушара
Шрифт:
— Назови своё имя, пришелец. — без всяких приветствий спросил голос из темноты.
— А вы кто? — насторожился он.
— Имя, пришелец. — повторно прозвучал вопрос.
— Я Монк Мудрый! — торжественно ответил он, чувствуя, что наступил главный момент, и сейчас он увидит белого пророка.
Вспыхнул свет и ненадолго ослепил его. Гесер был готов увидеть примата-альбиноса, но тут же понял, что ошибся. Перед ним со светильником стоял высокий светлокожий человек, одетый в одежду белого цвета. Волосы его были длинными и совершенно белыми, хотя человек совсем не стар. И, главное, он был необычайно красивым — просто впечатляюще красивым.
Фарид
— Приветствую тебя, Монк Мудрый. — бесстрастно произнёс пророк.
"А Красавчик думает, что Синнита примат!" — обескуражено подумал Гесер. Он оробел и теперь ждал какого-нибудь экзамена, пророк наверняка захочет проверить, так ли он мудр, как говорит. Но ведь Фарид действительно пришёл от теллуровых скал и говорящего песка! О нём говорилось в пророчестве! Он действительно монк, во всяком случае, с лица. Но замешательство его было недолгим — свет вдруг погас, и Фарид снова оказался во тьме. А потом почувствовал, что его взяли за руку и потянули. И вот он снова оказался снаружи, под светом шести лун. Прежние знакомцы окружали его. И Фарид так и не заметил, как именно закрывается вход в подземелье. И с тайным облегчением вдруг понял, что прошёл некий краткий экзамен — взоры приматов были полны обожания.
И вот он снова оказался на платформе, испытывая лёгкое головокружение от своего успеха и радость оттого, что всё получилось — прав был Моррис!
"Я буду им добрым правителем. — подумал он. — не таким идиотом, как Тарзан."
На помост прилезли дети. У приматов оказались такие симпатичные детишки, что Герой умилился. Ему было так необыкновенно хорошо, словно он встретил своих давно потерянных друзей.
Он сидел с приматами на помосте в венке из пахучих цветов лао-лао, пел их простенькие песни под игру на струнных инструментах. Монки мило танцевали, бесшумно перемещаясь, словно тени, под светом шести разноцветных лун. Их гладкошерстные тела ритмично двигались в сложном танце, то составляя пары, то разбиваясь в тройки, то выстраиваясь в круг, то двигаясь змейками. И Фарид с душой. Полной незнакомой ему радости и умиротворения, влился в толпу танцующих.
Песня усложнялась, приобретала новые слои ритмичности, в мотив вплетались голоса и подголоски. Танец становился похожим на сон, на удивительный сон. Чёрные тела скользили в такт песне, извивались руки. Кружились светящиеся пахучие венки. Ночь была изумительно прекрасной, и Фарид был счастлив. Он тут свой. Это его мир. Он ни за что не покинет его. Неужели Фарид думал, что эти приматы и в самом деле примитивны? Какая ошибка! Он смотрел и видел их нежные глаза и прекрасные, действительно прекрасные лица. Он полюбил их и оттого был счастлив чудесная, нескончаемая ночь…
***
Трое разочарованно оторвались от всевидящего озера — ничего не было видно, слишком темно. Разноцветный свет лун не проникал под кроны тантарусов. Наблюдатели так и не сумели понять, где был Гесер — толпа чёрных тел колыхалась вокруг него, словно волны, по которым плывёт множество белых венков. Волосатая физиономия Фарида совершенно затерялась среди обезьяньих морд. Но спустя некоторое время Гесер откуда-то возник, и тогда зоркий Моррис заметил:
— Смотрите на его физиономию — он явно что-то видел.
Действительно, у Фарида было такое счастливо-придурковатое
— Завтра узнаем.
И это уже было кое-что, потому что до сих пор Рушеру не удавалось даже приблизительно узнать, где прячется Синнита. Стратег заслужил одобрение Владыки.
Из всех пророков, какие были на его планете, Рушер более всех ненавидел пророков монков. Именно они предсказали ему провал и изгнание из собственного мира. Он понимал, что это всё бредни, но всё же негодовал на наглецов, которые так дерзко себя поставили. Эти тихони монки намереваются войти в его дворец на Рорсеваане, как победители!
Рушер усмехнулся. Затея подсунуть на Урсамму Фарида в качестве героя из пророчеств очень позабавила его. В самом деле, эта обезьянья физиономия очень смотрится среди приматов. Причём, Гесеру сразу удалось с ними сдружиться, чего Фортиссу за вечность не достичь. Чем не пряник? Да пусть он там с ними и остаётся — родственные всё-таки души. И Фариду приятно, и для дела полезно.
Моррис тоже был доволен, хотя увидел меньше, чем рассчитывал — эти тихони-приматы такие конспираторы! Но агент внедрился идеально. Вот что значит хорошо проделанная вербовка. Ну, Алисия, а тебе есть, чем похвастать?
***
Утром Фарид открыл глаза и опять обнаружил себя лежащим в маленькой хижине, крытой листьями тантаруса. Наверно, перебрал вчера. Он вспомнил вчерашний вечер иснова почувствовал себя счастливым. Ночное пиршество словно растворила в его душе некоторые затворы, и Гесер раскрепостился. Лёжа в гамаке на мягком плетёном тюфячке. Приятно пахнущем цветочным ароматом. Он улыбался и смотрел перед собой, ничего не видя. Он мечтал. Потом, заслышав будничные звуки деревни, поднялся и вышел. Его радушно приветствовали, и тёплая волна радости снова поднялась в его душе.
Фарид отправился к реке. От своих новых знакомых он узнал, что хищников в воде нет. Нет тут и кровососущих насекомых, только прекрасные бабочки, мотыльки, другие чудные насекомые, которые все питаются нектаром. И ещё тут множество удивительных птиц.
После купания и завтрака он задумался о своём задании. У него нет враждебного чувства к Сините. Но ведь Моррис и не говорил, что пророку сделают что-то плохое. Рушеру просто надо что-то спросить у него.
Моррис обещал, что будет ждать его по утрам на том месте, где они расстались, и Фарид отправился по тому пути, по которому прибыл в деревню, как было условлено накануне. Он очень хотел подняться в глазах Рушера, чтобы тот позволил ему остаться у приматов. Правда, он опасался: что сказать своим друзьям. Но его никто не спросил — наместники не отчитываются в своих поступках.
Моррис словно никуда не уходил, он ждал на том самом месте, где вчера расстался с ним. Но со вчерашнего дня его манера общения несколько изменилась. Голос Красавчика звучал нетерпеливо:
— Я вижу, ты подружился с приматами?
— Я их герой! — похвастал Фарид. — И я видел Синниту. Всё было как ты обещал!
— Чудесно. — пробормотал Моррис, оглядываясь и утаскивая героя монков с тропинки — подальше, в заросли. — И что он тебе сказал?
— А ничего. — растерялся герой. — Он только спросил: как меня зовут. Я ответил, как ты учил: что я Монк Мудрый. Кстати, Моррис, ты ошибся! Пророк Синнита не примат. Он человек.