Русология
Шрифт:
– Нам нужно перцу, - вышла директор, рыжая, тридцати лет, с зеленью глаз.
– Сто пачек. И желатина, двести...
– Это она всё - мне.
– Желатин? Он не мой товар, - засмущался я и извлёк лист с ручкой. Путает меня с кем-то; ей все одно.
– Чей? Чеховских? Вы кто - пряности? Я забыла вас.
– Она стукнула по прилавку крашеным ногтем.
– Да, желатин ведь чеховских, а вы пряность... Всё записали? Так, и когда вас ждать?
– Деньги бы... ну, за старое, - намекнул я.
– Сразу вам новое...
– Не распроданы, - прервала она, - ваш шафран и мускат с корицей. Это любителям; я сама обхожусь
– О, она знала: я в её власти; я был единственным, но теперь, с фирмой в Чехове и с пройдошливым 'Спайсом', я не один, тем более спекулянт по сути. (Марка мне скидку дал, но я вёл с ним дела без скидок и, стремясь к суверенности, обращался и к прочим, даже и к многим). Я конкурировал, но, возможно, час пр'oбил.
– Да-да, дешевле!
– произнесла она.
– Мы узнали: в Чапово фирма. Чапово ближе к нам... Вы оттуда? Можно дешевле?
– Хоть я оттуда, - врал я ей, - но у нас не всегда всё. Есть товар из других мест... Верно, дороже, но ведь мы как вам: без предоплаты, в ассортименте. Чехов не сможет так...
– Я украсил свой вид ухмылкой: этакий дьявол бизнеса.
– Мы вам разве руно не возим; в целом Кадольске только у вас все пряности.
– Для солидности я упёрся в стёкла прилавка и наклонился к ней, позаимствовав мудрость К'aрнеги, что-де надо пленять людей. Стёкла треснули.
– Вы... вы что!
– она охнула, дёрнув рыжей причёской.
– Ну, точно маленький!! Что наделали?! Ведь стекло стоит много!!
К нам обернулись.
– Я... Извините... Я ненарочно...
– Ох!
– завелась она.
– Вы не знаете, что нельзя на витрину жать?! Это как же так?!.. В общем, перец не надо! Ваш перец дорог... Хватит, зачем нам? Вы нам возите лишь кардамон, шафран!
'Этуаль' был потерян. Мне отказали в прибыльных пряностях, а на редкостях, поставлявшихся пачек десять-пятнадцать (что, несмотря на то, нужно где-то найти-купить-транспортировать), не возьмёшь своё... Бизнес сдох. Я кивал... Но я знал, что не стану возить товар. Я подвинут был от кормушки; сходно недуг гнал с жизни. Слёз я не смог сдержать. У неё вдруг сел голос.
– Что вы не пишете? Кардамон пять, дальше, шафран пускай и имбирь и мускат пять пачек... ну, и бадьян с гвоздикой; и ванилину, пачек под сотню.
– Явно смутившись, пробуя чёлку тонкими пальцами с обручальным кольцом, закончила: - Триста я вам найду дать... Хоть и не продано.
Мы пошли в кабинет, где сели. Рыжая ныла, чиркая ордер:
– Вы точно маленький, право слово. Слёзы? Зачем вы... Ладно, не вычтем... И... вы не очень. Спали с лица тотчас... Неприятности? У кого их нет!
– Она в бланке строчила, чтобы и спрашивать, но и повода не давать решить, что беседуем как мужчина и женщина либо что ей действительно важен я, не ордер.
– Да, простудился. Мы... я на даче был...
– стал я врать ей.
– 'Нива' сломалась. Мне нужно денег. Но, о стекле, настаиваю - за мой счёт...
– Где ваша дача?
– Флавск, это город... Юг Тульской области.
– Флавск... А правильно я пишу? Кваснин вы? Павел Михайлович?
– Да, Квашнин... Нет, Кваснин пока. Пока 'эс', не 'ша'.
– Как? Вы что? Я года пишу ордеры, а и то растерялась: 'ша' или 'эс' вы?
– 'Эс' пока.
Встречи М и Ж сводят в рамки морали, чтобы
Рознь - с умыслом. Если вспомнить, как всяк нелеп в сём мире: заболевающий и давящийся пищей, и задевающий за углы, икающий ни с того с сего, страдающий от жары и холода, потому что расколот в эти вот пулы, то сознаёшь: не к счастью 'твари по паре', но с жутким замыслом извести нас. Я б стал могуч, как бог, доведись мне быть целостным! Первозданный, с невыломанным ребром как с Евой, я Богу в пагубу. И сейчас, рядом с сей незнакомкою, я, идущий к концу, сдыхающий, говорил себе тайному: а не эта ль та самая, что была вне судьбы моей, но какую нашёл-таки? Не отсюда ль все беды, что я - не с той всю жизнь? Я прильнул к ней в безудержной нетелесной тяге.
– Вот, вам стекло разбил, - брякнул.
– Что за работник?
– Может, не ваше, эта торговля?.. Хоть время сложное, трудно всем сейчас.
– Она кончила ордер.
– Вот у меня все друзья в торговле, бывшие техники. Даже медики.
– Даже ?
– Я вдруг завёлся, вместо чтоб двинуться в бухгалтерию с её ордером, как положено: этикет такой: 'благонравие', 'лимитировать', 'здравый смысл', 'жизнь для дел', 'нормы', 'рамки', 'не позволительно' и 'пристойность'... полный 'бонтон' то бишь. Мы в условиях, где ступить в ширь, вольно вдохнуть и выдохнуть, посмотреть полным зрением, выдать прямо, что мыслишь-чувствуешь, - трудно. Жизнь под запретом. Движемся робко, думаем тупо, чувствуем вяло. Мир наш Бутырка; камню вольнее; нам дважды два везде; я сто лет в этих чёртовых дважды два.
– Что медики?
– нёс я.
– Чем они лучше? Муж у вас медик? Им привилегии? Отчего, если медик вас трогает, - я накрыл её кисть своею, - вы полагаете, что он право имеет как вас врачующий? А не медику - неприлично, пусть бы не медик высмотрел важное, несравненно больное в вас! Может, он бы почувствовал, что вам плохо и, пусть вы дышите, - но не в полную. Что вам медик ваш, если вам нужна истина?
– Мне...
– Век видимся, - ну, и что, кроме просьб привезти товар?
– перебил я.
– Что кроме выписки накладных с упрёками, что гвоздика не пахнет? Вы хоть задумались, что я жив, не мёртв! что мы видимся чаще, чем ваши медики, кто, однако, вас учит и наставляет, что и как делать? Воображали вы, что я, может, нужней вам этих всех медиков? Думали, что умрёте, помня лишь ящики, сметы, чеки? Я для вас накладная? Знаете...
– Я сдавил ей запястье.
– Я не приеду, я не хочу вам возить товар. Вы вам посланных мните хламом, в коем единственно драгоценная и живая жизнь - ваша. Я вам не пикуль.
Рыжая вскинулась.
– Что вы? Муж мой хоть медик... я их случайно... Вовсе не пикуль вы... замечаю вас... Как вам вздумалось, что вы пикуль?
– Вытянув пальцы из-под моих рук, встала.
– Вы - замечаете?
– Да. Наверное...
– подняла она взоры.
– Но... Как вы знаете, что порою тревожно? Вы не психолог?.. Я буду думать впредь...
– отошла она к шкафу.
– Знаемся долго, а говорим мы и вправду в общем-то в первый раз, не о перцах, а как... как люди.
– Будем дружить, - я встал.
– Вас звать...