Русская Америка: слава и позор
Шрифт:
Небезынтересно также, что и в знаменитом, до сих пор не проясненном толком «деле Ростовцева» обнаружился след, ведущий прямехонько к «купцам»! Напоминаю: гвардейский офицер Яков Ростовцев незадолго до мятежа явился к Николаю и «сдал» ему заговор. Как писали много лет историки, «донес». Вот только «донос» получился какой-то странный, требующий заключения этого слова в кавычки. Ростовцев не назвал ни единой фамилии, не привел ни единого конкретного примера. Его поведение скорее всего похоже не на донос, а на простой шантаж: против вас, любезный, составился грандиозный заговор, в который вовлечено столько влиятельных сильных людей, что вам, сударь мой, лучше бы самому, пока не приключилось чего похуже, взять шинельку с вешалки и, отбросив всякие мысли о престоле, тихими
О беседе с Николаем Ростовцев тут же сообщил коллегам по мятежу. Ему ничего не сделали. Рылеев, как-то очень уж театрально заламывая руки, кричал, что предателя следует истребить, но сам же первым отсоветовал применять к Ростовцеву какие бы то ни было репрессии, что, согласитесь, предельно странно, если речь и в самом деле идет о доносе. Потому исследователи в последнее время все громче говорят, что это был именно шантаж, с ведома самих вожаков мятежа — чтобы, избежав возни с выводом войск и прочих дешевых театральностей, выпихнуть Николая подальше от престола по-хорошему…
Особенную пикантность ситуации придает то, что Ростовцев, оказывается, по матери племянник Н. И. Кускова, купца первой гильдии, петербургского городского головы, одного из главных акционеров Русско-Американской компании. Перед своим визитом к Николаю Ростовцев обсуждал эту идею со своим зятем, мужем сестры, А. И. Сапожниковым. Сапожников, да будет вам известно — тоже первогильдейский купец, директор Государственного Коммерческого банка, а главное, один из директоров РАК. И, наконец, Якубович показывал на следствии, что и Рылеев, и его верный оруженосец Оболенский с самого начала были в курсе предстоящей «миссии Ростовцева». Интересное кино? Полное впечатление, что никто никого не предавал, — это они самому опасному претенденту на трон ультиматум выдвигали…
Хорошо. Предположим, мятеж увенчался успехом (к чему были все шансы). Николай убит, семья захвачена… Что потом? Неужели и впрямь та совершенно непродуманная, дурацкая, способная привести лишь к хаосу «вольная республика», о которой сочинили целые трактаты иные гвардейские романтики?
А это еще бабушка надвое сказала, знаете ли… Идеалисты из Северного общества сочиняли благостные конституции — а вот жесткий реалист с юга Павел Пестель, наоборот, составлял проект весьма крутенько управляемого полицейского государства. И тут самое время добавить, что Пестель, сын бывшего сибирского губернатора, был, как теперь говорится, «в формате» проблем Сибири и Русской Америки. Мало того, именно ему приписывается авторство рукописи «Открытие торговли морем вокруг мыса Доброй Надежды между Россией, Китаем, Японией, Филиппинскими островами и Камчаткой» — снова не политика, а чистой воды экономика. Снова, куда ни плюнь, попадешь если не в «купца», то в человека, к «купцам» безусловно близкого. Многовато случайностей…
И наконец… Приведу обширную цитату из книги вполне респектабельного, традиционного историка М. С. Сафонова. Я ее уже оглашал в одной из предыдущих книг, но она и здесь как нельзя более на месте.
Об императрице Марии Федоровне, вдовствующей, но не царствующей супруге покойного Павла: «При дворе у нее была своя — немецкая партия. Основу ее составляли родной брат вдовствующей императрицы Александр Вюртембергский, главноуправляющий ведомством путей сообщения, и Е. Ф. Канкрин, также германского происхождения, министр финансов. Сторонниками Марии Федоровны были председатель Государственного совета П. В. Лопухин и замещающий его на этом посту А. Б. Куракин. Мария Федоровна возглавляла ряд благотворительных учреждений и весьма успешно занималась коммерцией. Она была связана с финансово-вельможными кругами, объединенными интересами Российско-Американской компании (и была крупным акционером Компании. — А. Б.), которая стремилась направить русскую экспансию в Северную Америку, в Калифорнию, на Гаити, Сандвичевы (Гавайские) острова. Для осуществления своих грандиозных планов эти круги нуждались в своем монархе и желали видеть на престоле слабую женщину. Мария Федоровна была самой подходящей
Как говорится, открытым текстом. Единственное уточнение: не такой уж «слабой женщиной» была Мария Федоровна, женщина властная, решительная, волевая, в 1801 г., после убийства заговорщиками ее супруга, крайне резко настаивавшая, что править будет она, а не юный сыночек Александр — и отступившая лишь после недвусмысленных угроз заговорщиков, намекавших на новые трагические неожиданности.
Уж не потому ли люди Рылеева ликвидировали Милорадови-ча, чтобы среди победителей было поменьше посторонних, но крупных фигур? Факт, что Милорадович в дни мятежа вел себя предельно странно: открыто оттеснял Николая от престола, пугал штыками гвардии. Впрочем, так же «странно» вели себя и другие воинские начальники, чего-то откровенно выжидавшие…
Кстати, к тем самым «вельможно-финансовым кругам», группировавшимся вокруг вдовствующей императрицы, был близок и незадачливый «диктатор» восстания Сергей Трубецкой. Возле декабристов, опять-таки не примыкая к ним формально, маячили молодые Вилламов и Неледзинский-Мелецкий, сыновья личных секретарей Марии Федоровны. А совсем близко, в пределах прямой видимости — и адмирал Мордвинов, тоже акционер РАК, и сторонник реформ Сперанский, и популярнейший в армии генерал Ермолов…
Перед выступлением барон Штейнгель (в вопиющем несоответствии с планами «гвардейских романтиков») сочинял в присутствии Рылеева проект манифеста о грядущем «временном правлении». Ни о какой республике и прочих глупостях речь не шла. Предполагалось, что править будет либо Мария Федоровна, либо вдова Александра I Елизавета Алексеевна (женщина безвольная, слабая, годившаяся исключительно на роль марионетки). Именно так — то ли Мария Федоровна, то ли Елизавета Алексеевна. Сам Штейнгель благоразумно уничтожил манифест перед арестом и с простодушной улыбкой объяснял: это он так, в рассеянности на бумажке что-то чертил… А свидетели в показаниях путаются, называя то одну, то другую вдовствующую императрицу. Одно несомненно: ни о какой «республике» речь не шла — Штейнгель был человеком серьезным и стоял за конституционную монархию на английский манер…
В общем, уже не первый год говорят, что заговор декабристов гораздо сложнее «канонической» версии. Что «гвардейские романтики», весьма даже возможно, были наивными прожектерами, которых цинично использовали втемную гораздо более серьезные и прагматичные люди. Что впервые сделала попытку продавить свои интересы русская буржуазия, те самые «купцы».
Еще одно любопытное «совпадение»: планы «гвардейских романтиков» по освобождению крестьян без земли советские историки десять лет объявляли «дворянской ограниченностью». Так-то оно так, но любопытно, что подобный вариант… как нельзя лучше отвечал интересам российских предпринимателей вообще и Российско-Американской компании в частности.
Компания буквально задыхалась от «малолюдства». Дело даже не в крепостном праве, а в бюрократических особенностях тогдашнего российского бытия. Не только крепостные, но и «вольные» были буквальным образом приписаны к своим местам постоянного проживания, где должны были платить налоги, нести рекрутскую и прочие повинности. За исключением дворянства, все «податные сословия» могли передвигаться, по империи лишь с временным паспортом.
Тем, кто трудился на Компанию в Русской Америке, их выдавали на 7 лет. После окончания этого срока, независимо от планов и желаний самого работника, он обязан был вернуться в Россию. Второй раз наняться в РАК ему, быть может, и разрешат — но для этого необходимо, вернувшись к месту «прописки», начинать бюрократическую волокиту с самого начала… За соблюдением этого правила господа чиновники следили строжайше, и никакие аргументы Компании их не убеждали…