Русская ёлка: История, мифология, литература
Шрифт:
Одновременно и независимо от литературного образа Мороза в городской среде возникает и развивается мифологический персонаж, «заведующий» ёлкой и, подобно самой ёлке, первоначально заимствованный с Запада. В ходе переориентации ёлки «на отечественную почву» и создания псевдофольклорной ёлочной мифологии и произошло оформление Деда Мороза. Этот персонаж формировался в процессе поисков ответов на детские вопросы: откуда в доме берётся ёлка, кто её приносит, кто дарит подарки?
Ответ на первый вопрос привёл к появлению на празднике ёлки образа зимнего леса, что тотчас же сказалось на украшениях, среди которых появились всевозможные зимние лесные атрибуты. Одной из висящих на ёлке игрушек стал старик в шубе и с мешком в руках. Вскоре, увеличившись в размерах, он, возведённый в ранг главной ёлочной игрушки, был поставлен под ёлку. Такого игрушечного старика, стоящего под ёлкой, в рассказе А.В. Круглова 1882 года «Заморыш» видит мальчик, рассматривающий украшенное дерево через оконное стекло чужого дома [203, 1-2]. «Рождественские старики, обсыпанные инеем», установленные в окнах кондитерских и игрушечных магазинов, превращаются в обычное явление новогоднего городского пейзажа [372, 8],
На праздниках ёлки ещё до того, как вошло в обыкновение костюмирование детей, стали появляться ряженые старики, дублирующие стоящую поделкой игрушку: в очерке для детей 1884 года «К праздникам» В.В. Михайлова рассказывается о том, как «маленькую Катю… одели стариком с ёлочкой в руках, и старичка этого поставили на стол с игрушками» [260 , 28-29]. Старики начинают фигурировать и в тех «грандиозных» представлениях, которые устраивались на ёлках в состоятельных семьях: «вдруг зала… осветилась красным огнём, и мы увидели старика, едущего на больших санях, запряжённых медведем, с громадною ёлкою в руках… Остановясь посредине залы, старик слез с саней и поставил ёлку на пол». В таких движущихся «фантасмагорических картинах», которые создавались посредством вырезанных из картона фигур (своеобразного кустарного кинематографа), старик являлся главным персонажем [119, 10-12]. Старик и ёлка постепенно становились обязательными и неразлучными атрибутами праздника: «Своеобразным ёлочным символом служил “старик с ёлкою” (видимо, предтеча Деда Мороза), отлитый из гипса, с седою бородою, с красным от мороза лицом, одетый в шубу и лапти. Такими стариками торговали в тех же лавках, где и ёлками, но основную их массу продавали прохожим уличные мальчишки» [300, 193].
В ходе создания ёлочной мифологии роль обеспечения детей ёлкой приписывалась разным персонажам. Оформление образа русского Деда Мороза в качестве дарителя ёлки и подарков произошло под влиянием западноевропейской традиции. Читателю рассказа Д.Н. Мамина-Сибиряка «Песня мистера Каль», написанного в конце XIX века, ещё требовалось разрешить сомнения французского мальчика Жана, которого «смущало только одно, — как успел святочный старик догнать их с ёлкой». Данное в примечании пояснение свидетельствует о том, что для русских детей этот образ был ещё не вполне ясен: «Существуют детские поверья (у французов, у немцев), что ёлку и другие святочные подарки приносит детям святочный старик — добрый волшебник, “рождественский дед”» [242, 58]. Вариант сюжета, согласно которому, в соответствии с западной традицией, ёлку посылает младенец Иисус, многими русскими семьями также был принят. Наряду с ним на роль дарителя ёлки пробуются бабушка Зима(1872) [403, 1]; старички-кулачки,заготавливающие в лесу ёлки (1882) [360]; святочный старик(1894) [243, 585]; «властитель русских лесов» Мороз(«и чуются… ещё далёкие шаги волшебника Мороза с рождественской ёлкой», 1880-е годы) [126, 83]. Разнообразие персонажей, снабжающих детей ёлкой, свидетельствует о том, что единое мнение по этому вопросу было выработано не сразу. С 1880-х годов представление о старике, Морозе, Дедушке Морозеи т.д. как дарителе ёлки закрепляется всё прочнее: «Было единственное время в году, когда гостиная становилась нашей комнатой…: это на святках, когда в неё… Дед Мороз приносил ёлку», — вспоминает С.Н. Дурылин о своём детстве 1880-х годов [126, 86]. Неудивительно поэтому, что, встретив зимой в лесу «седого-седого, сгорбленного старика», девочка тотчас же узнаёт в нём «того самого старика, который приносит умным деткам святочные ёлки»: «А я тебя знаю, дедушка! Ты приносишь деткам ёлки…» (Д.Н. Мамин-Сибиряк, «Алёнушкины сказки», 1894) [243, 585-586].
Что же касается подарков, то, как мы уже видели, в согласии с рождественским ёлочным мифом, иногда детям говорилось, что подарки посылает младенец Иисус. В рамках псевдонародной мифологии роль дарителя начинает приписываться тому же самому старику, доброму деду,приносящему ёлку [113, 7]. В стихотворении М.А. Пожаровой «Ёлочьи гости» (1912) «древний дедка-бородач» и «дедушка мохнатик» приносит из лесу и елку, и подарки:
Стук, стук, стук! — Кто стучит? — Древний дедка-бородач В ледяных онучах, На зверьках приехал вскачь Из лесов дремучих. Дедушка мохнатик, Пуховой халатик! Поглядим-ка в щёлку: Он привёз нам ёлку. Стоп, зайчата, у крыльца! Довезли салазки. Дед бормочет без конца Снеговые сказки. Борода метёлкой, Сеет иней колкий. Сеет бисеринки, Вьюжные снежинки…Корней Чуковский 20 декабря 1923 года записывает в дневнике: «На Рождество она (дочка Мура. — Е.Д.) рано-рано оделась и побежала к ёлке. — Смотри, что мне принёс Дед Мороз! — закричала она и полезла на животе под ёлку. (Ёлка стоит в углу — вся обсвечканная.) Под ёлкой оказались: автомобиль (грузовик), лошадка и дудука. Мура обалдела от волнения» [475, 267].
Персонаж, которому дети были обязаны ёлкой и подарками, выступает
Мальчик говорит проснувшимся сестрёнке и брату, что им «Дядя-Ёлкич» «из лесу ёлку принёс»; дети бегут в зал, чтобы посмотреть на Ёлкича [39, 23-24] (ср. также в рассказе Фёдора Сологуба 1907 года «Ёлкич»: «Ёлкичс шишкой на носу» [405, 48] и в стихотворении Владислава Ходасевича 1907 года «За снегами»: «Ёлкич,милый, попляши! / Ёлкич, милый, милый, милый» [462, 91]); рождественский дед(«В это время раздался сильный стук в дверь. Восьмилетняя дочь хозяев громко заявила: “Это рождественский дед!”») [258, 4]); святочный старик, дед, дедка(как традиционный святочный персонаж, прежде с ёлкой не связанный) [389, 80]; ёлочный дед[364; 227]; Дед/Дедушка Мороз[28, 353-366]. В 1914 году Сергей Есенин написал стихотворение «Сиротка», в котором сиротке Маше дедушка Мороздарит жемчуг, сделанный из её слёз:
«…Я в награду твои слёзы Заморозил в жемчуга. …Я ведь. Маша, очень добрый, Я ведь дедушка-мороз».В борьбе за имя победителем оказался Дед Мороз.Аналога этому имени нет ни у одного западного ёлочного персонажа.
Предпочтение, отданное Деду Морозу,нуждается в объяснении. В восточнославянской мифологии Мороз — существо уважаемое, но и опасное: чтобы не вызвать его гнев, обращаться с ним следовало осторожно; прося не губить урожай, его задабривали; им пугали детей. Но наряду с этим он выступал и в функции приходящего в Сочельник Деда (умершего родителя, предка) [157, 267]. Ёлочный персонаж тем самым получил синонимически удвоенное имя. Введение в составную его часть термина родства свидетельствует об отношении к Деду Морозу как к старшему в роде, что, возможно, и спровоцировало признание за ним по-родственному близкой его связи с детьми.
На праздниках ёлки Дед Мороз появляется не сразу, а в середине или даже к концу торжества. До его прихода дети подарков не получают. Они с нетерпением ожидают его прихода. По народным представлениям, любой гость — всегда желанный и должен быть объектом почитания как представитель чужого мира. Так и Дед Мороз становится на ёлке желанным, и его следует пригласить, что вполне соответствует ритуалу приглашения в гости мифологических персонажей — предков или того же Фольклорного Мороза. Дед Мороз, по существу, и становится предком-дарителем. Поэтому и зовут его не стариком или старичком, а дедом или дедушкой.
К началу XX века образ Деда Мороза окончательно оформился: он функционирует как игрушка на ёлке, главная фигура, стоящая под ёлкой, рекламная кукла на витринах, персонаж детской литературы, маскарадная маска, даритель ёлки и подарков. В это время и утверждается мнение об «исконности», древности этого образа: «Дедушка-мороз… внезапно появляется в зале и так же, как сто или двести лет назад, а, может быть, и тысячу лет назад вместе с детьми совершает танец вокруг ёлки, распевая хором старинную песню, после чего из мешка его начинают сыпаться детям подарки» [390, 3].
До революции представление о Деде Морозе существовало только в городской среде, мифология которой создавалась в результате своеобразной обработки просвещёнными слоями общества западных традиций и народных верований. Сконструированный образ, подобно каждому мифологическому персонажу, оказался наделённым комплексом устойчивых свойств — со своим местом жительства, функциями, характерной внешностью, атрибутами [218, 51]. Зимой он обитает и хозяйничает в лесу, чем объясняется его связь с лесным миром — растительным и животным. На лето он уходит в «сибирские тундры», на Север, на Северный полюс и т.п.; согласно высказыванию пятилетнего мальчика, «когда тепло, Деды Морозы переезжают туда, где холодно, и летом к мальчикам не ходят» [257, 368]. Его деятельностью объясняются как природные и атмосферные явления (мороз, иней, треск деревьев, узоры на окнах и т.п.), так и появление в доме ёлки и подарков. Внешне — это старик с румяным лицом и красным носом, с седой бородой и усами, в белой шубе или тулупе и белой шапке (в отличие от красной сутаны или плаща западных зимних геронтологических персонажей), в валенках, с палкой или посохом в руке и мешком или котомкой с подарками за плечами.