Русская фантастика 2009
Шрифт:
— Ублюдки, кто же еще, — так же тихо ответил водитель, доставая из-за сиденья короткоствольный иглолучевой автомат и снимая его с предохранителя. — Если все, что говорят про этих ребят, правда… Они шутить не станут. Разрешите стрелять?
— Запрещаю. Ответный огонь только в случае неминуемой угрозы. И только в воздух.
— Господин Олланд, — осторожно проговорил Гуннар, — ублюдки не люди, а звери.
— Повторяю, стрелять только в воздух.
Откуда-то слева послышалось завывание, плохо сымитированное
От удара камня в лобовое стекло Олланд вздрогнул, сжался в комок, прикрывая голову руками. Гуннар лишь втянул от неожиданности голову в плечи, сказал по-испански что-то нехорошее. И тут, словно спелые груши, на автобус посыпались камни. Они били по стеклам, по бортам и крыше, гулко отзываясь эхом от железа. Ублюдки вышли из своих укрытий. Их было десятка полтора, не меньше. Завывая и бросая по микроавтобусу камни, они медленно сжимали полукольцо, которым обступили перекресток.
Открыв дверь, Гуннар вывалился на асфальт, встал на одно колено и, тщательно целясь поверх голов, как можно ниже отправил в разные стороны несколько очередей.
Трудно сказать, в чем была причина того, что это не сработало. Возможно, ублюдки не имели страха или элементарного инстинкта самосохранения, возможно, были уверены, что стрелять по ним никто не станет, а возможно, просто играли на нервах, отступая на несколько шагов после каждой очереди и через пару секунд неспешно делая те же несколько шагов вперед.
Они уже не бросали камни. С неспешной неотвратимостью бульдозера ублюдки подходили все ближе и ближе. Водитель микроавтобуса сейчас расстреляет аккумулятор и вряд ли сможет оказать достойное сопротивление. О пассажире они даже не догадывались.
Расстреляв два аккумулятора, Гуннар забросил автомат на сиденье.
— Уходите! — тихо прорычал он, доставая из дверного кармана широкий охотничий нож. — Слышите? Уходите к рынку! Ворота всегда открыты. Там сможете затеряться среди рядов. Они на рынок не сунутся.
Водитель обернулся. Ублюдки, улюлюкая и подвывая, неспешно приближались. Испанец приготовился к рукопашной. Возможно, на какое-то время он сумеет их задержать. Гуннар не был героем, он был полицейским. А ублюдки были ублюдками. И этим все сказано. Они подходили все ближе и ближе. Гуннар насчитал шестнадцать человек. В руках обрезки труб, ножи, палки, цепи…
И тут подоспели русские.
Выкрикивая команды на местном наречии, стреляя в воздух, щедро сдабривая все это русским матом, десантники с ходу и от души начали метелить растерявшихся ублюдков. Схватка была неравной. Оценив вооружение противника, десантники
Сообразив, что стрелять по ним в этот раз не будут, а морду набьют однозначно, ублюдки бросились врассыпную. Ефремов поздно сообразил, что не мешало бы взять «языка». Пришлось догонять.
Высказав очень аккуратно, стараясь не нарушить субординацию, Герхарду свое мнение о столь неосмотрительном поступке, Ефремов спросил Гуннара, знает ли он английский. Водитель ответил, что сносно, Ефремов махнул рукой, и они направились к пленному, которого только что приволок Серегин. Бойко вызвал полицейский наряд и новый транспорт для Олланда.
Парнишке на вид было лет шестнадцать. Он сидел на корточках и тихо всхлипывал, утирая рукавом сопли пополам с кровью, а Серегин придерживал его за шею. Увидев идущую на него глыбу в камуфляже, ублюдок дернулся, словно хотел убежать.
— Сиди спокойно, — Серегин сдавил парнишке шею, тот попытался втянуть голову в плечи, айкнул и зажмурился от страха.
— Ты слышал что-нибудь о русских дикарях? — на английском спросил Ефремов и картинно вынул из ножен штык-нож.
Гуннар быстро перевел вопрос на местный диалект. Парнишка отрицательно замотал головой.
— Это Я.
Ублюдок перестал всхлипывать и как будто даже перестал дышать.
Олланд промолчал. В другой ситуации он прекратил бы этот балаган и отпустил подростка, но сейчас… Если бы его убили, виновным в его смерти оказался бы майор, потому что обязан был везде сопровождать Олланда и охранять его.
— Как тебя зовут?
— Саиф.
— Где живешь?
— В Басохане.
— Небольшой городишко в десяти километрах южнее Пешковеца, — пояснил Гуннар.
— Кто вас послал?
— Никто.
— То есть вы сами решили напасть на машину наблюдателя департамента межнациональных и межрелигиозных конфликтов Герхарда Олланда? Вы хотели убить его?
— Мы не знали, что в машине будет наблюдатель, — всхлипнул Саиф и, шмыгнув носом, снова растер кровь по лицу.
— Хочешь, чтобы я поверил, что вам было все равно, кого убивать?
— Мы не хотели никого убивать.
— Значит, хотели повеселиться? Пробили машине четыре колеса, а чтобы было совсем весело, прихватили с собой ножи и цепи?
В ответ Саиф лишь замотал головой, и из его глаз снова брызнули слезы. Он сел на асфальт и, обхватив голову руками, беззвучно разрыдался.
— Это правда, — сказал Гуннар. — За последние семь дней подобным образом совершено четыре нападения. А за месяц десятка два наберется. Машины изуродованы или сожжены. Пассажиры ограблены. Мужчины жестоко избиты, женщины изнасилованы.