Русская фантастика 2014
Шрифт:
Мы попрощались. Тепло, будто старые друзья. Я вышел из его кабинета и двинулся к выходу. Не хотелось никого больше видеть. Мне было необходимо остаться одному и все обдумать. И прежде всего — понять, почему Генерал попытался меня обмануть?
Мне удалось проскользнуть незамеченным никем из коллег. На выходе часовой откозырял мне. Я фамильярно сделал ему ручкой, всем видом демонстрируя беззаботность.
Наконец-то я был на свободе…
Станцию окружал парк, но за парком расстилался девственный лес. Я решил, что не пойду в гостиницу. Не стану ловить сочувственные взгляды коллег и исповедоваться штатному психоаналитику. Я сделаю
Я свернул с дорожки, ведущей к воротам, и кинулся к ограде. Перескочить через трехметровую стену тому, кто брал Ортзейский вал — пара пустяков. Я был уже наверху, когда меня окликнули.
— Салют рейнджерам! — крикнул Сашка, догоняя меня. — Что же ты и не зашел? Я надеялся поговорить… за рюмкой чая.
Я постарался улыбнуться, но, видимо, получилось не слишком искренне, потому что Сашка ускорил ход и в несколько шагов догнал меня.
— Послушай, Ген, — с тревогой в голосе продолжил он. — Я знаю, каково тебе сейчас. Ты уж прости, что с твоим выводом из программы такой косяк вышел. Ты никак выходить не хотел, пришлось… ну… пожестче. Подумал, Генка — парень крепкий, справится. Регенерационную велел приготовить, на всякий случай… Но видишь, цел-невредим, мальчик Вася Бородин…
Сашка усмехнулся, но улыбка тотчас растаяла на его губах. Он виновато заглянул мне в лицо.
— Ген, ну что молчишь-то. Знаю, что мне и на треть не понять, как из такого глубокого погружения в реальность в аварийном темпе выныривать. Я сам максимум на тридцать пять процентов адаптивен… Ну, Прости. Ей-богу, не хотел. Сам знаешь, приказ есть Приказ…
Я пристально посмотрел ему в голубые глаза, чест-ные-честные, какими они бывали в детстве, когда Сашка задумывал очередную шалость. Ох, и мастер он был на разные кунштюки! Воспитатели в интернате с ума из-за него сходили…
Какого черта, подумал я. Нет у меня поводов сомневаться в Сашке. В конце концов, они ни разу меня не подводил. Не тот он человек…
— Слушай, Сашок, — сказал я, как говаривал, когда мы были пацанами. — Надо перетереть кое-что…
— Идем в общагу!
— Нет, — уперся я. — Там слишком тонкие стены, у которых наверняка есть уши.
— Тогда на наше место, — предложил он.
— Хорошо, — согласился я, — но порознь. И ты иди через ворота… Нам уже не тринадцать, чтобы дружно в самоволку удирать.
Он коротко хохотнул, хлопнул меня по плечу и соскользнул с ограды на территорию станции. А я — наоборот. Место было выбрано, как нельзя лучше. Здесь лес подступал к ограде вплотную. Густые кусты боярышника, шиповника, малины, кормившие не одно поколение юных курсантов, с упорством штурмовых отрядов атаковали неприступную стену и служили временным укрытием для перебежчиков с той стороны. Вероятно, персоналу станции ничего не стоило истребить зеленых захватчиков, но бесконечно мудрые наши Воспитатели понимали, что у будущих посланников Союза Землян, кроме муштры, ежедневных занятий, марш-бросков и пробных погружений, должно быть и нормальное человеческое детство. Насколько оно может быть нормальным у сирот.
Я бесшумно приземлился в малиннике, сорвал несколько ягод и на ходу забросил в рот. Это тоже был своего рода ритуал. Летом — ягоды. Зимой — снежки, вместо мороженого. Разведчик должен подкрепиться, прежде чем проникнуть на неизвестную территорию. Лес не изменился с тех пор, когда я видел его в последний раз. Разве что ельник подрос. Ух, как здорово было таиться в его непроницаемой для враждебного глаза тени, чтобы напасть на ничего не подозревающего противника внезапно и сокрушительно.
Созданные для войны, мы в нее и играли, что, безусловно, поощрялось нашими наставниками, как и крепкая дружба между воспитанниками. Одна из заповедей нашей службы гласила: «Помни, среди твоих боевых товарищей врагов нет!» Разумеется, мальчишки, да и девчонки тоже, частенько дрались друг с другом. И Воспитатели не возражали, точно зная, что так закаляется бойцовский дух, выявляются лидерские качества и укрепляется дружба. Ведь Воспитатели, все до одного, тоже когда-то были воспитанниками «Передового Отряда Союза Землян», как официально именовалась наша служба.
Я миновал полосу ельника, одним прыжком пересек древнюю грунтовую дорогу, углубился в сосновый бор. Бор стоял на обрыве. А внизу плескалась холодная наша речка. Медленная, с неожиданно возникающими водоворотами и глубокими черными омутами.
Ох, некстати этот бор, да и речка — тоже. Хотя она совсем непохожа на Великую, но тем не менее…
Я остановился, ухватился за шершавый, смолистый ствол, борясь с приступом головокружения. Не хватало только возвратного инсайта… Как у Борислава… Тогда точно не миновать зеленой комнаты…
Протяжный, вынимающий душу вой вернул меня к действительности. Я посмотрел вверх. Над лесом стремительно вырастало белое облако. Так, запуск. Значит, сейчас пойдет дождь. Успеть бы…
Я оттолкнулся от ствола, в несколько прыжков преодолел расстояние до обрыва и сиганул вниз. Летнее, горячее голубое небо распахнулось мне навстречу. Я сгруппировался, как учили когда-то на занятиях по парашютно-десантной подготовке, но на самых последних метрах резко выпрямился, протянул руки и…
Резкая боль ударила так, что я едва не вскрикнул. Правая рука приняла вес тела легко, как всегда, а вот левая… Я пощупал предплечье — внешне все было в норме: мышцы здоровы, кости целы. Так и должна выглядеть рука… после регенерации тканей.
— Регенерационную, говоришь, приготовил? — прошипел я, вскакивая и все еще невольно ощупывая «подштопанную» руку. — Не был я там?
— Что-то ты долго, — крикнул Сашка, поднимаясь мне навстречу. — Завалялся в кресле, форму потерял.
Я не подошел к нему, присел в паре шагов на поваленное грозой дерево, постучал рукой по шершавой, царапающей ладонь коре и, словно не замечая этого, чуть сморщился и потер левую руку. Сашка заметил этот жест, но промолчал. Только взгляд у него стал внимательнее, жестче. Взгляд хирурга перед операцией, а не друга. Друг-Сашка обязательно спросил бы, что болит, и посмеялся бы над пустяковостью раны. Этот, новый Сашка, не спросил, сел рядом, искоса поглядывая на мою руку.
— Саш, — начал я, — ты вот скажи мне, как так могло выйти, что я там вообще как будто по-настоящему был. Я же и раньше проходил тесты, но там все время было это ощущение нереальности. А здесь…
— Так чего ты хочешь, — отозвался он. — Ты уникум. Вон какой процент совместимости хапнул. Тебе вообще та реальность должна реальнее нашей казаться.
— Понимаешь… — продолжил я, стараясь не смотреть на друга. — Когда Генерал сказал, что меня не было на планете, я не поверил. Вот ты мне скажешь еще раз, что не было, тогда я поверю. Тебе поверю.