Русская фэнтези-2009. Разбить зеркала
Шрифт:
Он подхватывает меня на руки, делает два шага в сторону ближайшей тени. И останавливается. Я высвобождаюсь из его рук.
К чахлому деревцу за обломками стены привязан грязный черный осел, навьюченный поклажей. Осел задрал морду и объедает листья с верхних веток, потому что с нижних он уже все сожрал.
–Это твой? – удивленно говорит тот, кто еще сегодня поутру был человеком. – Разве до Башни так далеко?
–Нет, – отвечаю я. – Но ты обещал забрать меня, увезти с собой. Помнишь?
Он задумчиво смотрит на меня и кивает:
–Помню.
–Кстати, я иду с тобой, – говорю я.
–Нет, – говорит он.
–Да, – говорю я.
Он молчит и смотрит на меня, а я смотрю на глину под ногами. Сначала он смотрит просто так, а потом… Такой взгляд я хорошо знаю. Он впечатывается в меня, как раскаленное клеймо. У меня предательски подгибаются коленки.
Ох, нет! Не надо. Не здесь. И не сейчас! Ночью было можно, ночью ты был человек, обычный сумасшедший человек – а сейчас ты стал иным, и голос магии в моей крови откликается на твой зов. О, господин мой… Пойми, я не могу! Я же…
Сильные руки укладывают меня в тени, подальше от осла. Полоска тени узенькая, и земля там еще горячая, прогретая полуденным солнцем.
Лучше бы меня и в самом деле тролль трахнул. Одна из Мамочкиных девиц рассказывала, что это пережить можно. Помучаешься недельку-другую каменной лихорадкой, и все тут. А кости сами срастутся. И бородавки когда-нибудь сойдут. Впрочем, на мне они вообще не приживаются, потому что бабушка надо мной еще в колыбели нужное слово сказала.
От бородавок уберегла. А от всего остального?
Его дыхание обжигает мне губы. Нетерпеливые руки срывают с меня одежду, и я понимаю – все у нас будет не так, как ночью. Все иначе. Когда он был человеком, он плакал, а теперь… Слезы катятся по моим щекам. Нельзя мне с ним! Нельзя… Но наши тела жадно сплелись, и я уже знаю – не избежать. Сейчас. Сейчас свершится. Горячая волна поднимается во мне, смывая все – страх, осторожность, разум… Я то отталкиваю его, то прижимаю к себе с безумной силой. Мы выкатились из тени, и солнце размашисто рисует красные пятна поверх моих закрытых век. Бабушка-ведьма, помоги внучке! Прямо сейчас помоги, не то поздно будет…
Красное солнце взрывается внутри меня.
Все.
Теперь поздно.
Черный осел задумчиво и скорбно оглядывал то, что осталось от деревца. Из его пасти свисал последний недожеванный листок.
День постепенно клонился к вечеру.
–Как зовут тебя, мой повелитель? – сердито спросила женщина.
Мужчина негромко ответил. Третьему, который следил за ними из-за разрушенной временем стены, показалось, что он сказал «тень». Но женщина расслышала лучше.
–Тенна, – повторила она. – Знаешь ли, что сотворил ты со мной, милорд Тенна? Ты превратил меня в ведьму. Кровь ведьм течет во мне, но до сих пор я была свободна от проклятия. Дочь, внучка и правнучка ведьм тоже становится ведьмой в тот самый миг, когда зачинает дитя от бога,
–Жаль, – равнодушно сказал Тенна. – Я не хотел тебе вреда.
Женщина усмехнулась.
–Это моя судьба, милорд, – сказала она. – Моя. Ты сделал со мной то, что сделал, – но ты не проживешь мою жизнь вместо меня. И хватит об этом. Но я хочу знать о тебе больше. Ты не чудовище, я чувствую. Твоя кровь горяча. Но кто ты – бог или демон?
–Не знаю, – сказал Тенна. – Решай сама.
Женщина быстро протянула руку и выхватила из складок его брошенной одежды медальон. Блеснуло золото. Третий, подглядывавший за ними, судорожно глотнул.
–О! – удивленно воскликнула женщина. – Это другой! Зачем тебе два? Отдай один мне – для твоей дочери.
–Ты знаешь, что это? – спросил мужчина, доставая второй медальон и лаская пальцем рисунок.
–Знак Ортаны, – без запинки ответила женщина. – Очень старое колдовство. Говорят, иногда он приносит удачу. Открывает клады, предупреждает про яд. Вещей с настоящим Знаком мало, зато есть сколько угодно вещей с ложным Знаком, не имеющим силы. Дешевка для простаков. Но твои медальоны подлинные, милорд. Я вижу.
–Когда-то Ортана был моим другом, – задумчиво сказал Тенна. – А теперь мы враги.
–Значит, раньше ты был бог, а теперь – демон, – рассудительно сказала женщина.
–Возьми вот этот, – сказал Тенна, надевая медальон ей на шею. – Это ключ от Башни Севера-и-Востока.
–А второй – тоже ключ? – спросила она. – Ключ от Проклятой башни?
Тенна нахмурился, и тот, который прятался за стеной, закрыл глаза от страха.
–Ее не всегда называли Проклятой, – сказал Тенна.
–Верно, – согласилась женщина. – Во времена моей прапрабабки башня звалась Горелой.
Тенна невесело улыбнулся и промолчал. Взглянув на него, замолчала и женщина, и склонила голову, рассматривая медальон.
Тенна смотрел на нее. Ночью, когда он смотрел на нее глазами человека, женщина напомнила ему утраченную возлюбленную. Ту, которой нет и не может быть в этом мире. Утраченную навек. Теперь, при свете солнца и истинным зрением, Тенна видел, что общего между ними мало. Может быть, несколько жестов. Манера, прежде чем задать вопрос, бросить быстрый взгляд исподлобья. Вот как сейчас.
–Откуда ты, милорд?
Наивная дикарка. Способная. Любопытная. Но – дикарка. Женщина, рожденная в мире, где умение управлять природными силами называют проклятием ведьм. Что она способна понять из того, что он может ответить?
–Я пришел из предыдущего мира. Большего, чем этот.
В ее глазах зажглись искры.
–Большего? Ночью, когда небо черное, на нем, кроме луны, видно с десяток слабых огней. Я знала одного старика, он называл огни – звездами и говорил, что это огромные миры… Он был безумен, но умел читать и унаследовал от отца древние книги. Он говорил правду?