Русская идея: иное видение человека

Шпидлик Томас

Духовная красота

Достижение богочеловеческого всеединства предполагает видение «духовной красоты». Из этого следуют два вывода:

1) истинное искусство по сути своей религиозно;

2) религия есть «эстетическое» видение мира.

Религиозное измерение присутствует у русских авторов даже в том случае, когда их искусство предстает как мирское. Характерный пример этого — Николай Гоголь. «То, что с первого взгляда поражает во вселенной Гоголя — то, что материя в ней, кажется, вовсе не наделена духом… Значит, тогда мы должны заключить, что Гоголь реалист и материалист? Ни в коем случае. Его реализм — это только ложная видимость. Он изображает то, что противоположно ему самому. Он приводит нас к жуткой дереализации реальности. Это делает из Гоголя гениального ясновидящего духа, который покинул человека, в котором осталось только плотское начало» [447] . Под этим углом зрения можно рассмотреть образ Тараса Бульбы, чей страстный патриотизм доводит его до убийства своих собственных детей.

447

М. SEMON, Le conflit de Г art et de la religion chez Gogol et Tolstoi/ / Mille arts. P. 236—246.

Символисты XX

века (А. Блок, А. Белый и, в особенности, Вяч. Иванов) [448] достаточно ясно подчеркивали религиозный характер искусства [449] . Размышляя о современном искусстве, И. Ильин объясняет декадентство отсутствием религиозного чувства у современного человека. И он надеется, что эпоха религиозного обновления приведет и к возрождению искусства [450] .

«Эстетические чувства»

448

Н. БЕРДЯЕВ, Русская идея. С. 229.

449

Там же.

450

De I’art par}ait//Слово. Рига, 1925–1926; ср.: газета Возрождение. Париж, п. 1678, 1.10.1932; п. 2772, 3.12.1932.

Восприятие красоты интуитивно, потому что духовно. В словаре Феофана Затворника слово «чувство» обозначает интуицию. «Эстетические чувства суть те движения сердца, кои происходят в нем от действия на него особого рода предметов, называемых изящными или прекрасными» [451] . Эти чувства особенно важны, потому что через них, говорит Феофан Затворник, происходит «вращение сердца в себе самом, или в своей благодати» [452] ; можно сказать, что сердце подталкивает само себя к цели, для которой оно и существует — к соединению с Богом и к духовному познанию мира. Когда мы рассматриваем картину, разъясняет Феофан Затворник, недостаточно оценить только цвета и соразмерность форм; для того чтобы действительно насладиться ею, нужно понять идею, которую художник хотел ею выразить. И такое проникновение происходит посредством «эстетического чувства» [453] .

451

Начертание христианскаго вероучения. Москва, 1895. С. 320; Theo–phane. P. 48 ff.

452

Начертание… С. 316.

453

То же относится и к природе: недостаточно знать ход событий, нужно понимать идею, которую Божественный Художник вложил в Свое творение. Однако разум неспособен постичь эту идею, поскольку проникнуть в область божественного может только дух. См.: Theophane. Р. 22; Начертание… С. 237.

Эсхатологическое видение

Будучи диафанической, прозрачной, красота достигнет полного совершенства в день, когда «будет Бог все во всем» (/ Кор. 15, 28). Когда все будет завершено, когда «истина будет в славе» [454] . И потому иконопись, провозглашающая наступление Царства Божьего, изображает вещи не как «освещенные источником света», но как «созидаемые светом»: формы образуются не в результате игры светотеней, как в картинах (где эмпирический мир видится и изображается в смешении света и теней), но они рождаются из чистого, онтологического света, который ничто не может затемнить [455] . Для Вяч. Иванова именно в поэзии, использующей язык, складывавшийся на протяжении тысячелетней эволюции, наиболее сильно проявляется эсхатологизм в анамнетическом аспекте.

454

П. ЕВДОКИМОВ, Женщина и спасение мира. С. 125.

455

V. LEPAKHINE, L’ontologisme de I’icone dans Г interpretation de Paul Florenski//Mille arts. P. 282.

Теургическая миссия искусства

Истинное искусство «теургично» [456] , оно есть своеобразное слово Божие, «первая ступень познания Бога», говорит Н. Станкевич [457] . П. Евдокимов подтверждает это, говоря, что «художник приобретет снова свое священство, только совершая теофаническое таинство: рисовать, ваять и петь имя Божие, в котором Бог сотворил Свою обитель» [458] . Значит, можно утверждать, что «сакральное искусство есть морфологический аргумент существования истинного» [459] .

456

H. ЛОССКИЙ, История русской философии. С. 162.

457

В. ЗЕНЬКОВСКИЙ, История русской философии. Т. I. Ч. 2. С. 41.

458

П. ЕВДОКИМОВ, Женщина и спасение мира. С. 126.

459

Там же. С. 125.

В. Эрн пытается синтезировать и объяснить это утверждение:

«Логос имеет три аспекта, выраженные в трех сферах культуры: 1) божественная сфера выражается в религии; 2) космическая сфера — в искусстве, цель которого раскрыть мир как единый в прекрасном; 3) дискурсивно–логическая — в философии». «Логизм» — так автор называет свою философию — должен быть целостным: он содержит в себе Бытие, Добро и Красоту [460] .

Когда говорят о миссии искусства, часто цитируют знаменитое высказывание Достоевского: «Мир спасет «красота»» [461] . Н. Бердяев объясняет это так: «Реальное преображение и просветление человеческой природы есть достижение красоты, добротности. Когда добро осуществляется реально, а не символически–законнически, оно есть красота. Высшая цель — красота твари, а не добро, которое всегда несет на себе печать закона. Красота спасет мир, то есть красота и есть спасение мира. Преображение мира и есть достижение красоты. Рай, Царство Божье есть красота» [462] .

460

Н. ЛОССКИЙ, История русской философии. С. 417.

461

Идиот. Ч. III, V/ /Собр. соч. Т. 8. С. 317; К. ONASCH, Die Schonheit wird die Welt erlosen. Zum 100. Todestag F. Dostoevskis am 9. Januar 1981 / / Theo–logische Literaturzeitung 11, 105 (1980). Col. 801–816; M. TENACE, La beautё unite spirituelle dans les ecrits esthetiques de Vladimir Soloviev. Troyes, 1993. P. 55 ff.

462

H. БЕРДЯЕВ, О назначении человека. Париж, 1931. С. 266.

На эту же тему о. С. Булгаков говорит следующее: «Специфической особенностью этого двойственного мира является антагонизм между хозяйством и искусством. Если искусство относится к хозяйству свысока и презрительно за его расчетливый утилитаризм и творческую бескрылость, то и хозяйство покровительственно смотрит на искусство за его мечтательное бессилие и невольную паразитарность перед лицом хозяйственной нужды. Идеальное единство искусства и хозяйства достигается посредством искусства жизни, которое преображает мир и создает жизнь в красоте. Итак, красота спасет мир» [463] .

463

Н. ЛОССКИЙ, История русской философии. С. 274; ср.: A Bulgakov Anthology. Ed. by J. PAIN, N. ZERNOV. Philadelphia, 1976, n. 6. Economic Ideals, n. 12. The Corpse of Beauty.

VI. Познание веры

Богочеловеческое познание

Западная апологетика всегда стремилась четко отделять «естественное» познание от «сверхъестественного», «светразума» от света «божественной веры». Подобное различие с трудом применимо к гносеологии, разработанной русскими авторами. Вот почему они охотно признают, что истинное познание должно отождествляться с верой и что только вера приводит к истинному познанию, основываясь на том, что если наша личность богочеловечна, то и наше познание будет богочеловечным. «Знание и вера, в сущности, тождественны», — к такому выводу приходит Н. Бердяев [464] . Но если наша истина живая и целостная, то как можно отделить ее от веры, дающей нам жизнь вечную? [465]

464

H. БЕРДЯЕВ, Русская идея. С. 163.

465

Это вопрос, обращенный Н. Арсеньевым к И. Киреевскому. См.: Н. АРСЕНЬЕВ, О жизни преизбыточествующей. С. 244 и сл.

Выше мы говорили о том, что богочеловеческий аспект можно рассматривать «статически», основываясь на том, что Дух является «частью» нашего бытия, или же, напротив, динамически, рассматривая Его как синергию, как род диалога [466] . Эти два подхода совмещаются в познании веры. С. Трубецкой ощущает, что его собственные мысли самым глубочайшим образом связаны с мыслями Бога. «Я мыслю, — говорит он, — потому что Логос Бога — во мне, потому что мы — одно» [467] .

466

См. выше с. 44–47 наст, издания.

467

Цитируется по: GANtlKOV / /EtiFil IV. Col. 1331.

Диалогический, синергический характер этого единения был развит уже С. Булгаковым. Работа, написанная им еще до того, как он стал священником, Свет невечерний, начинается с общих рассуждений о «природе религиозного сознания». По мнению автора, основной чертой этого сознания является вера. «Это свободный, двусторонний, богочеловеческий акт; с одной стороны, необходимы субъективные человеческие усилия, его поиски Бога, с другой — ответ Бога, его объективное откровение» [468] . Бога, как Личность, можно познать только встретив Его, в живом откровении Его Самого в религиозном опыте [469] .

468

Н. ЛОССКИЙ, История русской философии. С. 261; S. BULGAKOV, Dialog zwischen Gott und Mensch. Ein Beitrag zur christlicheti Offenbarung// Orthodoxe Beit rage 1. Marburg, 1961.

469

С. H. БУЛГАКОВ, Свет невечерний. Сергиев Посад, 1917. С. 1 и сл.