Русская история: мифы и факты. От рождения славян до покорения Сибири
Шрифт:
Здесь со «Строгановской летописью» случился хронологический сбой. В руках у летописца была царская грамота Строгановым от 16 ноября 1582 г., написанная в связи с жалобой чердынского воеводы Василия Пелепелицына, где тот сообщал, что 1 сентября сибирские вогуличи осадили Чердынь, а помощь от Строгановых не последовала, потому что в тот самый день «Ермак с товырыщи пошли воевать вогуличь». С царской грамотой летописец спорить не посмел, и в летописи появляется двойная датировка. Не смутившись, летописец продолжает повествование: 9 сентября 1581 (или 1582?) г. казаки, перевалив через Камень, бесстрашно пришли в Сибирскую землю, а 26 октября того же года овладели «градом Сибирью».
Подвиги казаков в Сибири, их успехи и жертвы, совпадают с «Есиповской летописью», но появляется новый мотив. Ермак сначала пишет о победах Строгановым. Строгановы же пространно отписали в Москву. И государь-царь пожаловал Строгановых за службу и радение «солью большой и солью малой» и грамотой за красной печатью и велел торговать беспошлинно. Тогда Ермак Тимофеевич «с товарыщи» написал в Москву о взятии города Сибири и об усмирении сибирских земель. Государь же послов казаков пожаловал деньгами, и сукнами, и «камками» [160] . А кои в Сибири атаманы и казаки, и тем государь послал свое жалованье, и воевод отпустил с людьми служилыми в «сибирские городы».
160
Камки — в XVI в. так называли льняные ткани с узорами из золотых и серебряных нитей.
Присланные люди за зиму погибли от голода. На третье лето по взятии Сибири мурза Карача предательски убил атамана Ивана Кольцова. Того же лета, августа в пятый день, пришли вестники от бухарцев — торговых людей, сказавших, что Кучум их не пропускает. Ермак пошел на выручку и погиб вместе с дружиной. Казаки, оставшиеся в городе, узнав, что их начальный атаман «велеумный Ермак» с дружиною перебиты, плакали по них горько. Атаман Матвей Мещеряк с казаками стали думать, что делать дальше. Мещеряк предложил покинуть город и уйти на Русь, поскольку таков был суд Божий: «А тем знатным людям Строгановым, которые в это место нас отправляли и всяким оружием и припасами нас ссужали, про все случившееся расскажем честно, и они об этом обо всем напишут государю-царю в Москву, да и о том, что сам, государь, пожелает».
И эти слова атамана Матвея Мещеряка всем были по душе, и пошли все на Русь. ...Как видим, по словам летописца, верные казаки помнили о Строгановых даже в критический момент гибели Ермака и краха всего их дела. Тут строгановский бард перестарался. Но как бы то ни было, «Строгановская летопись» пользовалась полным доверием таких историков, как Карамзин и Соловьёв, и вошла в хрестоматийные описания похода Ермака в Сибирь.
«История Сибирская» Семёна Ремезова. Автор «Истории Сибирской», Семён Ульянович Ремезов (1642 — ок. 1730) внес немалый вклад в культурное развитие Сибири. Уроженец Тобольска, сын боярский Ремезов, по примеру отца и деда поступил на государеву службу и объездил всю Сибирь. В Сибирском приказе оценили его художественную одаренность и привлекли к составлению «чертежей» (карт). Посланный в Москву, Ремезов нарисовал там два чертежа Сибири и обучился «строению каменных дел». Вернувшись, он проектировал и строил Тобольский кремль. Ремезов создал три замечательных сборника карт и рисунков Сибири, в частности «Чертежную книгу Сибири» (1701) и этнографический труд «Описание о сибирских народах и граней их земли».
Во время поездок по Сибири Ремезов знакомился с преданиями и песнями казаков и татар, собирал их «скаски», читал документы. Все это пригодилось при составлении «Истории Сибирской», известной также как «Ремезовская летопись». «История» составлена в конце XVII в., до включения в нее «Кунгурского летописца».
Ремезов нашел его в Кунгуре в 1703 г. «Кунгурский летописец», вставленный в «Историю», написан на другой бумаге, иным почерком и содержит рисунки, выполненные в другой манере. Судя по лексике, «Летописец» — казачье творчество. Оригинал его не сохранился. Вставленный текст представляет редакторскую переработку.
Добавив в «Историю» текст «Кунгурского летописца», Ремезов ввел, кроме основного заголовка — «История Сибирская», второй заголовок — «Летопись Сибирская, краткая Кунгурская». Из 157 глав «Истории» «Кунгурский летописец» занимает главы 5—8,49—52,73—80 и 99—102. Каждая глава содержит краткий текст и рисунок. Говоря о значении «Истории Сибирской», следует отметить ее художественные достоинства и ценность содержащихся в ней преданий, легенд и подробностей похода. В то же время все историки, за исключением Г.Ф. Миллера, открывшего рукопись в 1741 г. в Тобольске, считают, что «История», особенно ее хронология, ненадежна.
«История Сибирская» начинается с рассказа о том, как Герман Тимофеев сын Повольский, прозванный Ермаком, громил суда на Волге и на «Хвалынском море» [161] , да и в «царской казне шарпал». В 1578 и 1579 гг. своевольные вой «разбита государевы казенные суды послов и бухарцов на усть Волги реки». Тогда благочестивый царь Иван Васильевич послал сильное войско, приказав казаков разбить, «а началных, поймав, скончати, да не имуть казны его разбивати и пути запирати». Узнав о том, разбежались казаки. Ермак побежал вверх по Волге и по Каме, дошел до Орла-городка, там взял у Строгановых припасы, оружие и проводников и побежал по Чусовой и Серебряной до волока. И перетащил суда на Тагил-реку. Подойдя к истоку Тагил-реки в урочище Абагай, остановился на зимовку и воевал Пелымские земли до весны 1580 г.
161
Хвалынское море — Каспийское море.
По «Кунгурскому летописцу» казаки попали на Чусовую в сентябре 1578 г., но «обмишенились» и вместо Серебряной свернули на Сылву, где и зимовали. На следующее лето (1579) вернулись на Чусовую, взяли у Максима Строганова «запас» и оружие, добрались до Тагильского волока и там зимовали. Помощь Строганова была не от души. Максим соглашался выдать припасы, только взаймы под проценты, «прося кабалы»: «Егда возвратитеся, на ком те припасы по цене взяти, и кто отдаст, точно или с лихвой». Тогда казаки приступили к Максиму «гызом» (с угрозами). Иван Кольцов «с есаулы крикнуша»: «О мужик, не знаешь ли ты и тепере мёртв, возмем тя и ростреляем по клоку. Дай на расписку по именам на струги на 5000... на всякого человека по 3 фунта пороху и свинцу и ружья и 3 полковые пушки, по 3 пуда муки ржаной, по пуду сухарей... и знамена полковые с иконами». Максим же, страхом одержим, отворил амбары и день и ночь выдавал казакам по их запросу на струги.
Дальше хронология «Истории Сибирской» и «Кунгурского летописца» совпадает, но ход событий прерывается историей татарских царей и рассказами о чудесах. Было видение в царстве Кучума перед приходом Ермака. Вышли из рек два зверя на песчаный остров при слиянии Иртыша и Тобола и стали сражаться. Иртышный зверь был бел и огромен, с вола, похож на волка. «Тобольный же зверь» — мал и чёрен, похожий на гончего пса. Когда малый зверь одолел большого, мёртвым поверг его и стал уходить в воду, то большой ожил и тоже под воду ушел. Кучум вопрошал волхвов: «Что се видитца?» И те возвестили: «Болшии зверь — твое царство, а малый — рускии воин, имать быти вскоре, и тако тя умершвляти, и пленити, и в разхищение отгнати, и грады твои взятии». Кучум же их «повеле по лугу конми развлачити».
Казаки же чувствовали помощь Божию. Великое чудо случилось у Долгого Яра на Тоболе 26 июля на восходе солнца. Увидев на берегу огромное басурманское войско, казаки испугались, причалили к острову повыше Яра и молились Святой Троице, Пресвятой Богородице и прочим святым. И тут хоругвь с изображением Спасителя сама снялась с места и пошла вниз вдоль левого берега. Казаки ей последовали. Нечестивые же выпустили стрелы без числа, но место, спасенное Богом, казаки проплыли так, что и волоса с их головы не упало. Потом хоругвь сама на свое место стала. Басурманам же виделся в облаках, в ярком сиянии, царь величественный и самый прекрасный, и множество воинов, летящих и несущих Его престол; и грозил царь обнаженным мечом. Басурмане испугались и растерялись и не только злоумышлять, но взглянуть на казаков не могли. А когда рассказали Кучуму и приближенным, те очень испугались. И не раз ещё Господь являл казакам свою милость, а нечестивых устрашал.