Русская история: мифы и факты. От рождения славян до покорения Сибири
Шрифт:
Как на дикий берег, как на чёрный ерик [166]
Выгнали казаки сорок тысяч лошадей.
Сбив лошадей в табуны и выставив охрану, казаки разбили стан. Казалось, вокруг ни души, кроме сусликов, но зоркие глаза степняков сразу заприметили чужаков. Тревога охватила улусы: «Хабар бар? — Бар. — Новости есть? — Есть». Степное «длинное ухо» работало. Кочевники сворачивали юрты и уходили подальше. Казаки явно затевали новое дело. Но на сей раз страхи ногайцев были напрасны: казаки замышляли не новый поход на Сарайчик, а обсуждали предложение купцов Строгановых.
166
Ерик — старица реки.
Собралось без малого полторы тысячи волжан и ермаковцев. Все знали друг друга: вместе «полевали» в степи, отбивали христианский ясыръ, сами шарпали бухарских, персидских, да, что греха таить, и русских купцов. Но ермаковцы чаще служили государю, а вольные казаки — своей удаче. Народ собрался пестрый: были здесь природные донские, волжские и терские казаки, запорожцы, крещёные татары и разный беглый люд — посадские и дворяне, боевые холопы и крестьяне. Родом не чинились, но происхождение часто становилось прозвищем. Так, Никита Пан был из литовских земель, Мещеряк — с Мещёры, а Черкас Александров — из Малороссии.
Вскоре раздался зычный голос есаула с жезлом: «Гей-я атаманы молодцы, сходитеся в войсковой круг». Казаки круг составили. В круг вошел неказацкого вида пожилой мужчина в дорогом кафтане, снял соболиную шапку, поклонился казачеству на четыре стороны и подал есаулу бумагу. Тот передал ее Черкасу Александрову, молодому грамотею. Снова прокричал есаул: «Помолчи атаманы молодцы». Смолк говор и смех, Черкас вслух читал письмо. В нем богатые купцы Строгановы приглашали к себе казаков защищать землю Пермскую: «Имеем крепости и земли, но мало дружины: идите к нам оборонять Великую Пермь и восточный край христианства». Купцы обещали казакам всякие припасы и ходатайство о прощении их воровства у государя.
Стали говорить атаманы. Первым начал Богдан Барбоша. Атаман не верил ни в чёрта, ни в царя и советовал казакам осесть на Яике, основать городок и жить по своей воле. Очень многие его поддержали. Затем слово взял Ермак — немолодой, осанистый. Был он росту среднего, крепок мышцами, широк плечами; имел лицо плоское, но приятное, бороду чёрную, волосы темные кудрявые, глаза светлые быстрые. Ермак нашел слова убедительные. Говорил, что на Волге быть — ворами слыть, на Яике жить — «а се добычи нет», а на Дон пойти — казаками слыть, под донскими ходить атаманами. Лучше уйти к честным людям Строгановым, защищать православных от язычников. Ермака поддержал Иван Кольцов, по прозванию Иван Кольцо. Был он осужден к лютой казни, но хотел душу спасти и заслужить государево прощение. Горячо говорил Кольцо. ...Но не всех убедил: 800 казаков решили остаться, а 540 — идти к Строгановым.
Для похода казаки избрали атаманов и есаулов. Атаманом стал Ермак Тимофеевич, его «сверстниками» (помощниками) — Иван Кольцо (Иван Гроза) да Богдан Брязга. Выбрали есаулов и младших атаманов. От ермаковцев — Матвея Мещеряка, Якова Михайлова, Черкаса Александрова. От воровских казаков — Никиту Пана и Савву Волдырю. Избрав атаманов, казаки, времени не теряя, сделали большой конный переход до Волги, пересели в припрятанные у Соснового острова струги и споро погребли вверх по Волге. Избежав встречи с царскими войсками, они доплыли до устья Камы, свернули в реку и, опять же идя против течения, к 26 сентября 1581 г. достигли пермских владений Строгановых. Но казаки не направились вверх по Каме к строгановской столице, Орлу-городку, а свернули на Сылву, где побили возвращавшихся из набега вогулов пелымского князя Аблегерима. На Сылве же ермаковцы выбрали место для зимовки. «Кунгурский летописец» сообщает:
«И погребли по Сылве вверх и в замороз дошли до урочища, Ермакова городища ныне словет; и идучи у жителей обирали хлебы и запасы и тут зимовали, и по за Камени вогуличь воевали и обогатели, а хлебом кормилися от Максима Строганова. И в поход ходиша на вогуличей 300 человек и возвратишася з богатством в домы своя и на подъём в Сибирь и к тому приправиша вдоволь легких струг с припасы».
Скорость перемещения казаков, их неутомимость и боеспособность потрясают. За этим стоит выучка — навыки наездников, гребцов и мастеров на все руки, физическая и боевая подготовка и жесткая дисциплина. О казаках принято думать как о прекрасной коннице. Это, разумеется, верно, но неполно. Казаки прославили себя и как пехота, например при «Азовском сидении» [167] . В XVI в. особенно ярко выступали достоинства казаков как речной пехоты. Сравнить их можно с новгородскими ушкуйниками, которых они и заменили. Казачьи струги — долбленки с нашитыми бортами, как и ушки, имели по рулевому веслу на носу и остроносой корме, так что судно, не разворачиваясь, могло плыть вперед и назад. Струги дали казакам преимущество перед татарами и ногайцами — ведь в конных сшибках противники стоили друг друга, но, плывя по рекам (и морю), казаки внезапно появлялись там, где их не ожидали, и громили всё вокруг. Именно так был полностью разорен Сарайчик, столица Ногайского ханства (1580).
167
«Азовское сидение» — взятие 18 июня 1637 г. и оборона Азова донскими казаками в 1637—1642 гг. Захватив турецкую крепость Азов, казаки (от 6 до 16 тысяч) подверглись трехмесячной осаде 100-тысячного турецкого войска. Казаки отбили 24 приступа; турки, потеряв 20 тысяч войска, удалились.
Особо следует сказать о воинском порядке. Люди вольные, решавшие важные вопросы большинством, казаки умели и подчиняться. В походе атаман получал полную власть и сурово карал за преступления и дезертирство. В «Кунгурском летописце» рассказывается, как наводили порядок у Ермака: «Указ на преступление чинили жгутами, а хто подомает отойти от них и изменити не хотя быти, и тому по донски: насыпав песку в пазуху и посадя в мешок, в воду. И тем у Ермака все укрепилися». Во время похода по Сылве «болши 20 человек с песком и камением в Сылве угружены». Зато в сибирском походе не было у Ермака смутьянов и беглецов.
Зимовка ермаковцев на Сылве, на отшибе от Строгоновых, скорее всего, связана с моментом дипломатическим: старанием Строгановых получить царскую грамоту, позволявшую принять на службу «воровских казаков». Действительно, в сентябре 1581 г. Семён и Максим Строгановы просят царя «их пожаловати, велети им дати людей с Перми Великие». А через месяц-полтора уже пишут челобитную с просьбой разрешить им набрать «охочих людей» в свое наемное войско. «Охочими людьми» были, очевидно, ермаковцы, хотя купцы прямо их назвать побоялись. 20 декабря 1581 г. Иван Васильевич издал грамоту, где все земским «охочим людям» разрешалось идти «на наем» к Строгановым. В ней ни слова о казаках, тем более о Сибири, но руки у Строгановых были развязаны.
Весной 1582 г. ермаковцы направились в городки Строгановых. В начале июня они забрали в Нижнечусовском городке у Максима Строганова запасы и оружие. Ермак же не раз посещал Орёл-городок и вел беседы с Максимом Строгановым. Там и была отлита затинная пищаль с дарственной надписью от купца атаману. За время зимовки на Сылве и походов против вогулов казаки ознакомились с местностью и получили представление о зауральских землях. Тогда и возникла идея похода за Камень. В августе подготовка к походу почти завершилась, но тут «Кучюмов сын Алей пришел войною на Чюсовую». В набеге участвовал и прошлогодний знакомец — Аблегерим. Попытка татар и пелымцев прорваться к Строгановым была казаками отбита: «Чюсовой сибирским повоевать не дали». Тогда сибирцы пошли на Чердынь, а у ермаковцев возникла дерзкая мысль — использовать случай, что лучшие сибирские войска воюют в Перми, и нанести удар по Сибирскому царству. В конце августа 1582 г. казаки выступили в поход.
Первое «Сибирское взятие». Путь Ермака в Сибирское царство известен. В атласе Ремезова — «Служебная чертежная книга», на карте Среднего Урала рукою автора сделана пометка: «Волок Ермаков» — и красным пунктиром обозначен путь по реке Серебрянке, по ее притоку Чуй, и далее за «Волоком» по рекам Журавль, Баранчук и Тагил. Есть подробная роспись того же маршрута в «Погодинском летописце», но, что поразительно, он же есть и в казачьих песнях, собранных Киршей Даниловым: