Русская Православная Церковь и Л. Н. Толстой. Конфликт глазами современников

Ореханов Протоиерей Георгий

Характерно, что в тексте синодального определения ничего не говорится о публичном покаянии. Очевидно, таким образом авторы документа хотели подчеркнуть, что для писателя существуют различные формы возвращения в Церковь. Эта точка зрения в дальнейшем, в момент предсмертной болезни писателя в Астапове, нашла подтверждения в инструкциях, данных игумену Варсонофию Оптинскому.

Именно эта двойственность (а вовсе не «двусмысленность») синодального определения дала повод писателю в его «Ответе Синоду» указать: «Такое заявление не может иметь никакой другой цели, кроме как той, чтобы, не будучи, в сущности, отлучением, оно казалось бы таковым, что, собственно, и случилось, потому что оно так было понято» (ПСС. Т. 34. С. 246).

С. Л. Фирсов отмечает те колебания, которые имели место при попытке различных церковных деятелей дать комментарий к синодальному акту. Например, архим. Антонин (Грановский), выполняя в 1901 г. обязанности цензора, указывал при подготовке к печати одного из докладов, сделанных на заседаниях Религиозно-философских собраний, что акт отлучения (!) Л. Н. Толстого тем не менее не является осуждением его на вечные адские мучения, а только снятием с него «священного звания» христианина. Кроме того, и в выступлениях на заседаниях этих собраний еп. Сергия (Страгородского)

и архим. Сергия (Тихомирова), как было сказано выше, с большой вероятностью принимавших участие в подготовке синодального документа, присутствует та же двойственность: синодальный акт интерпретируется ими то как «отпадение», то как «отлучение» [1081] .

1081

Фирсов С. Л. Церковно-юридические и социально-психологические аспекты «отлучения» Льва Николаевича Толстого: К истории проблемы // Яснополянский сборник. 2008. Тула, 2008. С. 374–375.

Лица, сочувствовавшие Л. Н. Толстому, также обвиняли Св. Синод в непоследовательности. Вот что говорит в своем дневнике по этому поводу М. С. Сухотин: «Я слыхал от церковников, когда им указывают на неправильное отлучение Л[ьва] Н[иколаевича] от церкви (главным образом с процессуальной стороны), что его никто и не отлучал, а было просто со стороны церкви удостоверение, что его убеждения такие-то несовместимы с наименованием сына православной церкви. Таким образом, будто бы не церковь отлучила Л[ьва] Н[иколаевича], а он сам себя отлучил, а церковь только об этом свидетельствует. Казуистическое объяснение. Но вот Иоанн Кронштадтский, которого нельзя не назвать одним из столпов православия, говорит «Слово» («Московские ведомости» 5 дек[абря] № 335), в коем выражается о Л[ьве] Николаевиче] так, что он «праведно отлучен от церкви – по слову Апостола – анафема да будет». К чему же тогда все это иезуитское вилянье нашего духовенства?» [1082] .

1082

Сухотин М. С. Лев Толстой // Литературное наследство. Т. 69: Лев Толстой / АН СССР. Ин-т мировой литературы им. А. М. Горького. М., 1961. Кн. 2. С. 159.

Можно указать много других свидетельств, подтверждающих тот факт, что сам Толстой, все члены его семьи, близкие друзья, почитатели писателя – все без исключения воспринимали акт 1901 г. именно как отлучение.

Суммируя сказанное, можно согласиться с западным исследователем В. Никеллом: хотя члены Св. Синода сделали все возможное, чтобы придать синодальному определению взвешенный характер, подавляющим большинством современников оно было воспринято именно как отлучение писателя от Церкви [1083] .

1083

См.: Nickell W. Transfigurations of Tolstoys Final Jorney: The Church and the Media in 1910 // Tolstoy Stadies Jornal. 2006. Vol. XVIII. P. 35.

8. Письма К. П. Победоносцева императору Николаю II по поводу отлучения писателя. Каким было отношение к отлучению самого императора Николая II? Пока достоверных сведений на этот счет нет [1084] . Однако некоторая важная информация по этому вопросу может быть почерпнута из двух писем К. П. Победоносцева императору, написанных обер-прокурором 25 и 26 февраля 1901 г., т. е. в день публикации синодального акта в газетах и на следующий день [1085] .

1084

рит, – сообщал он, – что если бы они [епископы] ласкали Л. Н. Толстого, то он бы без покаяния не умер. А то они сухо к нему относились. За все время только один Парфений и ездил к нему беседовать по душам. Гордецы они!» (Илиодор (Сергей Труфанов). Святой черт (записки о Распутине). М., 1917. С. 62).

1085

Определение Синода было опубликовано 24 февраля в «Церковных ведомостях», а 25 февраля было перепечатано в центральной прессе.

Из текста писем следует, что император был крайне недоволен самим фактом отлучения и обвинял Победоносцева в том, что он допустил столь важный шаг, не проинформировав его, так как он не был знаком с окончательным текстом акта. Победоносцев указывает в преамбуле первого письма, что это единственный случай в его жизни, когда он навлек на себя гнев государя [1086] .

Однако обвинение в том, что проведена эта акция без ведома императора, им решительно отвергается. Победоносцев напоминает государю, что в прошлую пятницу (очевидно, 23 февраля, т. е. в любом случае до первой публикации акта в «Церковных ведомостях») был у последнего на приеме и докладывал о предложении Св. Синода по поводу отлучения. При этом Победоносцев подчеркивал, что текст отлучения составлялся «вот уже более недели» при непосредственном участии обер-прокурора «в кротком и примирительном духе», но в пятницу, т. е. в день посещения Победоносцевым императора, еще не был окончательно готов [1087] . Победоносцев подчеркивает, что император остался доволен сложившейся к тому моменту редакцией отлучения, о которой, возможно, Победоносцев сообщил в устной форме, ибо в письме к последнему император подчеркнул, что текст составлен «умно, умеренно и так, как подобает Церкви относиться к заблудшему» [1088] .

1086

См.: Письма Победоносцева к Александру III. М., 1925–1926. Т. 2. Приложение. С. 328.

1087

См.: Там же.

1088

Там же.

Это письмо однозначно свидетельствует, что императору Николаю II было известно о планах Св. Синода, но он не был ознакомлен с окончательной редакцией отлучения, что и вызвало его гнев в адрес К. П. Победоносцева и иерархов.

Указанный эпизод является яркой иллюстрацией следующего важного положения: по отношению к Л. Н. Толстому единодушия у светской и церковной власти не было, позиция второй была всегда жестче, в этом легко убедиться, анализируя не только обстоятельства появления синодального определения 20–22 февраля, но и ряд других эпизодов его жизни. Таким образом, мнение, характерное не только для советской, но и для зарубежной историографии, что синодальное определение 1901 г. представляет собой политический акт в интересах светской власти, является глубоко ошибочным [1089] .

1089

К сожалению, оно разделялось даже такими авторитетными на Западе исследователями, как К. Геде (см.: Gaede К. Das Schriftverstandnis Lev Tolstois und Fragen seines gesellschaftlichen Bezuges. Theol. Dissertation HU Berlin 1974. Thesen zur Dissertation (на правах рукописи). S. 4. (Die These 11).

В связи со сказанным выше возникает вопрос: каким на самом деле было отношение к синодальному акту главных участников его составления – митр. Антония (Вадковского) и К. П. Победоносцева?

Мы уже обратили внимание на то обстоятельство, что сам акт появился только после того, как митр. Антоний сменил на посту первенствующего члена Синода киевского митрополита Иоанникия (Руднева).

Независимо от того, руководствовался ли новый петербургский митрополит своими собственными мотивами, или на него действительно было оказано давление, можно смело утверждать, что он отнесся к главной трагедии жизни Л. Н. Толстого с большой внутренней сердечной болью. Хорошо известное письмо митр. Антония (Вадковского) от 16 марта 1901 г. С. А. Толстой в ответ на ее возмущенное послание не является единственным документом такого рода [1090] .

1090

Принято считать, что письмо С. А. Толстой по поводу отлучения своего мужа от Церкви было направлено именно митр. Антонию (Вадковскому). Но совершенно очевидно, что на самом деле копия этого письма была адресована и К. П. Победоносцеву, а также некоторым членам Св. Синода. В РГАЛИ хранятся такие копии текста, отправленного первенствующему члену Св. Синода, с характерными обращениями («Милостивый государь! Константин Петрович!») и пометами («Письмо графини С. А. Толстой Победоносцеву и митрополитам») (РГАЛИ. Ф. 508. Оп. 1. Д. 331; Письмо С. А. Толстой К. П. Победоносцеву по поводу отлучения Л. Н. Толстого от Церкви. Л. 10).

Дело в том, что первенствующий член Св. Синода, движимый чувством любви к писателю, еще раз обратился к его супруге во время тяжелой болезни Л. Н. Толстого и его вынужденного пребывания в Крыму (в Гаспре). 11 февраля 1902 г. он обращается к графине С. А. Толстой с замечательным, очень глубоким и любвеобильным письмом, в котором призывает ее воздействовать на своего мужа и убедить его примириться с Церковью и в смертельной опасности напутствоваться Святыми Христовыми Тайнами: «О Графиня! Умолите Графа, убедите, упросите сделать это! Его примирение с Церковью будет праздником светлым для всей Русской земли, всего народа русского, православного, радостью на небе и на земле» [1091] . Митрополит Антоний говорит о своей скорби из-за отречения от веры в Христа и разрыва писателя с Церковью и с русским народом: «И кажется мне теперь Граф без этой жизни Христовой, без союза с народом Христолюбивым, таким несчастным, одиноким… с холодом в душе и страданием!» [1092] .

1091

ОР ГМТ. Ф. 47 (Толстая С. А.). № 4021. Л. 2–2 об.

1092

Там же. Л. 2. С. А. Толстая действительно предпринимала в Крыму попытки воздействовать на своего мужа и инициировать его покаяние перед предполагавшейся смертью, о чем свидетельствует встречавшийся с писателем в Гаспре местный священник В. Попов (РГИА. Ф. 1574 (К. П. Победоносцев). Оп. 2. Д. 177. Письмо свящ. В. Попова еп. Николаю Таврическому (26 января 1902 г.).

Членами семьи Л. Н. Толстого это замечательное по-своему письмо владыки Антония было проинтерпретировано в совершенно стандартном ключе: митрополит желает получить для Церкви выгоду от примирения писателя с Церковью. Вот что указывает в своем дневнике М. С. Сухотин: «Уже несколько времени как ходят слухи, что правительство, сконфуженное отлучением и приближающейся кончиной Л[ьва] Н[иколаевича], стало распространять слухи, что он раскаялся, исповедался и причастился. Будто бы даже решено его похоронить по православному обряду на основании этого вымысла. Но, конечно, это рискованно и если не в России, то в этой противной загранице, где нельзя запретить писать, последователи Толстого разоблачат эту ложь. Поэтому было бы необычайно приятно не воображаемо, а действительно «напутствовать» Л[ьва] Н[иколаевича] и хоть страхом смерти заполонить этого опаснейшего врага. Очевидно, результатом этого соображения явилось письмо к Софье Андреевне митрополита Антония <…> Странное письмо. Конечно, митрополиту очень хочется, чтобы Л[ев] Н[иколаевич] «примирился с церковью», но только, конечно, он этого так сильно желает вовсе не из жалости к “одиночеству” Л[ьва] Н[иколаевича], а ради выгоды для самой церкви от такого “примирения”. Ухватка иезуитская» [1093] .

1093

Сухотин М. С. Лев Толстой // Литературное наследство. Т. 69 / АН СССР. Ин-т мировой литературы им. А. М. Горького. М., 1961. Кн. 2. С. 168.