Русская Православная Церковь и Л. Н. Толстой. Конфликт глазами современников
Шрифт:
Реально проблема может быть сформулирована следующим образом: действительно ли в последние годы жизни писатель скорректировал свое критическое отношение к Церкви, а его духовное состояние незадолго до смерти можно квалифицировать как покаяние? С этим вопросом связан и второй: действительно ли представители церковной власти и духовенства любыми способами стремились добиться покаяния от Л. Н. Толстого, чтобы продемонстрировать русскому обществу свою впечатляющую идеологическую победу?
Безусловно, православные архиереи и священники не могли сочувствовать основному антицерковному пафосу произведений Л. Н. Толстого, который явно выражен еще в «Исповеди», но свою окончательную разработку, причем в очень агрессивном варианте, получил после издания синодального акта 20–22 февраля 1901 г. Хотя сам Толстой и его близкие, в частности супруга С. А. Толстая, пытались настойчиво уверить почитателей его таланта, что писатель спокойно живет и спокойно ожидает смерти (см.: ПСС. Т. 34. С. 253 – цитата из «Ответа Л. Н. Толстого Св. Синоду»), это было далеко не так: очевидно,
В целом отношение Л. Н. Толстого к священнослужителям высказано рано, еще в письме В. Черткову от 25 сентября 1889 г.: все они – слуги диавола и инквизиторы, так как поддались на его обман; нельзя даже предполагать, что не все они поддались этому обману (см.: ПСС. Т. 86. С. 260).
Однако повторим, «эскалация» этой темы связана именно с официальным выступлением Св. Синода. Практически сразу после его издания появляется ряд сочинений, имеющих не просто антицерковный, а гротескно-агрессивный характер: «Царю и его помощникам» (1901), «О веротерпимости» (1901), «Разрушение ада и восстановление его» (1902), «Что такое религия и в чем сущность ее?» (1901–1902).
Венчает этот список знаменитое «Обращение к духовенству» (1902). Цель этого произведения была сформулирована Л. Н. Толстым в письмах к брату С. Н. Толстому от 29 и 30 июня 1902 г. В частности, во втором письме Л. Н. Толстой указывал: «К духовенству хочется написать. Пускай не поймут, но мне хочется показать людям тот ужасный вред, который они делают людям» (ПСС. Т. 73. С. 273). Заметим, что «Легенда о разрушении ада», начатая позже, должна была, по замыслу писателя, служить иллюстрацией его обращения к священнослужителям.
В этом памфлете Л. Н. Толстого в краткой форме были собраны все «претензии» писателя к служителям Церкви, из них самые важные – обман народа и одурачивание детей. В истории человечества церковное учение, с точки зрения Л. Н. Толстого, распространялось исключительно насилием, а сейчас, в более цивилизованную эпоху, проповедью еще в школе тех положений, которые современный образованный человек серьезно воспринимать не может. Этим достигается тот эффект, что «большинство людей христианского человечества» с детства лишено «посредством внушения бессмысленных верований способности ясного и твердого мышления» (ПСС. Т. 34. С. 305). Л. Н. Толстой постоянно подчеркивает, что в народе духовенство проповедует и усиленно внедряет «одно идолопоклонство», в результате все старые благочестивые народные обычаи заменяются «выучиванием наизусть катехизиса». Это печальное нравственное состояние русского народа прогрессирует на фоне роста роскоши правящих классов и постоянных военных действий, все это всегда благословляется духовенством. Завершает критику Л. Н. Толстой своим известным аргументом: человек не может верить в то, что проповедует Церковь, и сами ее служители в это не верят. Писатель квалифицирует деятельность всех священнослужителей как безнравственную и призывает покончить с ней. Выход из этой ситуации, с его точки зрения, только один: «Чем скорее это освобождение совершится через выход из духовного сословия просвещенных, добрых людей, тем это лучше» (ПСС. Т. 34. С. 318).
Притом что, как видим, никаких новых аргументов Л. Н. Толстой в своем обращении к духовенству всего мира не использует, этот документ содержит ряд тезисов, которые затем будут повторяться в переписке писателя с отдельными представителями Церкви. Эти контакты очень важны с той точки зрения, что часто позволяют сравнить «живого Толстого» и Толстого-публициста и сделать определенные выводы.
Контакты Толстого с различными священнослужителями были достаточно интенсивными. Выше уже шла речь о переписке писателя с прот. А. М. Иванцовым-Платоновым. Кроме того, в связи с вопросом о синодальном акте 1901 г. говорилось об отношении к писателю митр. Антония (Вадковского).
В связи с этим заметим, что в архиве митр. Антония сохранился уникальный документ – письмо первенствующему члену Св. Синода некоего священника Павла Правдина, служившего в селе Рускино Витебской епархии. Если имя священника и место его служения не являются вымыслом, мы имеем дело со случаем, когда священнослужитель открыто выражает свое несогласие с решением Св. Синода, да еще в письме петербургскому митрополиту.
Письмо послано 30 марта 1901 г., в нем, помимо своего личного несогласия с решением церковной власти, автор подчеркивает, что это несогласие родилось еще в 1900 г., после распространения секретного циркуляра митрополита Иоанникия, и это несогласие разделяют «все в один голос», причем «в мире духовенства и вне оного», а публичное «отрешение» писателя от Церкви, как выражается автор, есть величайшая несправедливость по отношению к «гордости, славе сынов России», а в жизни общественной и частной – «доброму и примерному христианину-практику» [1132] . Складывается впечатление, что автор письма, простой священник, служащий в глухой провинции, абсолютно не знаком либо с произведениями писателя, либо с основами христианской догматики и полностью потерял чувство реальности. Письмо содержит в себе фактическую угрозу: «И не думайте, Ваше Высокопреосвященство, что не найдется священника, который не помолится о Льве Толстом – при его смерти (даже без покаяния!). Долой лицемерие! Таких священников найдется, к счастью, много, и они вознесут свои молитвы ко Господу о прощении грехов его и заблуждений – и, поверьте, не согрешат!» [1133] .
1132
Цит.
1133
Цит. по: Ореханов Г., свящ. К вопросу об отлучении Л. Н. Толстого от Церкви… С. 169–170.
Безусловно, письмо священника Павла Правдина (повторяем, если он действительно был Правдиным и священником) является документом маргинальным, трудно предположить, что многие священники могли так думать, но для иллюстрации низкого уровня догматического сознания не только мирян, но и священнослужителей оно является очень характерным.
Интерес к идеям Л. Н. Толстого, безусловно, проявлял и свящ. Г. Петров, о котором также речь шла выше в связи с историей появления синодального определения 20–22 февраля 1901 г., причем в этом разделе работы говорилось, что на докладе Д. С. Мережковского в начале февраля 1901 г. столичный иерей выступил с публичной апологией толстовских взглядов. 24–26 февраля 1908 г. свящ. Г. Петров, уже лишенный сана, побывал в Ясной Поляне, впечатления от этого визита нашли отражение в его публикации [1134] .
1134
См.: Русское слово. 1908. № 62.
Большой интерес представляют контакты Л. Н. Толстого с архиепископом Парфением (Левицким). Собственно, о контактах говорить не приходится, речь идет об одной-единственной встрече, которая состоялась в Ясной Поляне 20 января 1909 г. В целом Л. Н. Толстой в ходе беседы с вл. Парфением изложил свои обычные взгляды на Церковь, однако без свойственной ему агрессивности. Самое интересное в этой встрече – это приватная беседа с архиереем, протокол которой существовал, но был утерян при публикации яснополянских записок Д. Маковицкого. Известно только, что вл. Парфений и Л. Н. Толстой дали друг другу слово не разглашать содержания этой беседы.
На основании скудных материалов об этой встрече А. Стародуб делает следующий вывод об эволюции взглядов, а точнее, методов Л. Н. Толстого: «Толстой, оставаясь на своих мировоззренческих позициях, не считал необходимым активно бороться с Православной Церковью, ставил под сомнение то, что его произведения можно использовать для антиклерикальной пропаганды в народной среде» [1135] .
Подобные мысли были высказаны ранее многими другими авторами, к числу которых можно отнести И. А. Бунина («Освобождение Толстого»), В. Ф. Ходасевича, В. Н. Ильина. Последний, в частности, утверждал, что, «приближаясь к последнему периоду своей жизни и творчества, Толстой, несомненно, стал опять возвращаться к вере и Церкви», правда, «в искусстве скорее, чем в «теории» и в жизни» [1136] .
1135
Стародуб А. Лев Толстой и епископ Парфений (Левицкий) (к вопросу о «загадке предсмертного бегства Толстого») // URL:[06.10.2009]; см. также: Вениамин (Федченков), митр. Отец Иоанн Кронштадтский. СПб.; Кронштадт, 2000. С. 916 и далее.
1136
Ильин В. Н. Миросозерцание графа Льва НиколаевичаТолстого. СПб., 2000. С. 295.
Действительно, после издания «Учения Христа, изложенного для детей» (1907–1908) в собрании сочинений Л. Н. Толстого отсутствуют антицерковные сочинения, точнее, публицистические антицерковные сочинения. В марте 1909 г. Л. Н. Толстой обдумывал замысел повести «Иеромонах Илиодор», сюжет которой был связан с идеей отречения от монашеских обетов, а в октябре 1909 г. – рассказ «Записки священника», главная идея которого – поведать о жизни священника, разуверившегося во всем, чем он жил и что проповедовал. Прежний путь его заставляет продолжать только семья [1137] . Кроме того, обращает на себя внимание письмо Л. Н. Толстого гр. М. Дондуковой-Корсаковой, напечатанное в ноябре 1909 г., в котором писатель утверждает, что не делает вывода об ошибочности веры в Божественное достоинство Христа и в церковные Таинства, а только отвергает необходимость этой веры для самого себя [1138] .
1137
Запись в дневнике от 24 октября 1910 г. (ПСС. Т. 58. С. 123). См. также: Литературное наследство. Т. 69: Лев Толстой. Кн. I. М., 1961. С. 443.
1138
См.: М[ихаил] Н[овоселов]. За кого почитал Льва Толстого Владимир Соловьев? М., 1913 [ «Религиозно-философская библиотека»]. С. 4–5.