Русская разведка и контрразведка в войне 1904—1905 гг.
Шрифт:
Самые ценные сведения, устанавливающие или подтверждающие присутствие какой-либо части войск противника в известном месте, давались, бесспорно, войсковой разведкой посредством документальных данных.
К последним относились: пленные, предметы снаряжения и обмундирования с номерами, клеймами, грудными личными значками и т. д., записные солдатские книжки, дневники с кратким изложением действий войсковой части, карты (найденные в сумках убитых офицеров) с нанесением войск, конверты от писем с обозначением точного адреса воинского чина (армия, дивизия, полк,
Большинство пленных при опросе давали охотно и довольно полные и достоверные сведения.
Опыт показал, что мягкостью и сердечностью к пленным, в особенности играя на их самолюбии, можно было добиться большего, чем строгостью и запугиванием.
Опыт войны, равным образом, показал, что только надлежащим образом подготовленные, ознакомленные с организацией японских войск и направленные с определенной задачей, лазутчики были в состоянии давать полные, достоверные и полезные сведения о неприятеле, добывая документальные данные в виде конвертов от писем, ярлыков, блях и т. п. или указывая номер части (полка, дивизии, армии).
Насколько сведения от китайцев-лазутчиков бывали, при соблюдении вышеназванных требований, полные и полезные, можно судить по прилагаемой в копии схеме [12] расположения войск противника перед фронтом 1-й Маньчжурской армии, составленной капитаном Афанасьевым исключительно на основании донесений от лазутчиков и по чертежам, составленным самостоятельно агентами-китайцами.
В. Разведка флангов
12
Схема не сохранилась.
Новая стратегическая обстановка после Мукденских боев, в связи с подтвержденным опытом войны стремлением японцев совершать более или менее глубокие обходы флангов, заставила обратить самое серьезное внимание на наши фланги.
Особенное значение имел наш правый фланг,т. е. Монголия. Во-первых, получались многочисленные сведения о движении крупных отрядов противника (до 20 тыс. с артиллерией) через Монголию на Бодунэ-Цицикарь с целью развития действий на наши пути сообщения. Во-вторых, не было точно известно, как проходит граница между Монголией и Маньчжурией, т. е. линия, разделяющая театр военных действий от нейтрального Китая.
Была добыта японская карта, по которой монголо-маньчжурская граница тянулась в 30 верстах к западу от р. Дунляохэ, между тем как по нашим картам граница совпадала с названной рекой.
Наконец, сведения о Монголии в топографическом и статистическом отношениях были настолько скудны, что не представлялось возможным уяснить себе, насколько вероятны передвижения крупных отрядов по Монголии.
Вследствие вышеизложенного и в целях
Еще до Мукденских боев в середине февраля с. г. для проверки сведений о движении значительного японского отряда через Монголию на Цицикарь было предложено нашему консулу в г. Урге г-ну Люба послать надежных русских разведчиков в разные стороны Монголии для сбора сведений о противнике.
Организованный консулом разведочный отряд, под начальством г-на Долбежева 2-го, выступил из Урги 18 февраля с.г. и, перерезав сеть караванных путей, ведущих из Долон-Нора на север и проходящих с западной стороны Большого Хингана, достиг Цицикаря по истечении сорока дней.
Разведка выяснила, что слухи об обходном движении японцев через Восточную Монголию неверны и не подтвердились. Попутно разведчики собрали подробные статистические данные о количестве рогатого скота и о ценах на него, а также об отношении местного населения к маньчжурским событиям и о симпатии его к той или другой из воюющих сторон.
После Мукденских боев (в начале апреля месяца) были командированы в Монголию штабом Главнокомандующего с целью разведки о противнике и местности причисленный к Генеральному штабу штабс-капитан Губерский и 20-го B.C. стрелкового полка штабс-капитан Россов.
На штабс-капитана Губерского (5-го апреля) было возложено выяснение следующих вопросов:
1) не происходит ли какое-либо движение японцев западнее р. Дунляохэ;
2) удобна ли вообще местность для такого движения, между предполагаемой нами границей Монголии по р. Дунляохэ и границей, принимаемой японцами по захваченной у них карте (т. е. в 30—40 вер. западнее р. Дунляохэ);
3) установить, насколько возможно, где в действительности проходит граница Монголии;
4) каким способом наиболее удобно наблюдать эту полосу.
Разведка выяснила:
1) что, по сведениям китайцев, в Монголии японских войск нет, кроме больших шаек хунхузов[5] в районе Чженцзятунь, руководимых японскими офицерами;
2) движение по направлению Факумынь – Чженцзятунь – Цицикарь по полосе к западу от р. Дунляохэ (за 40 вер.) вполне удобно;
3) в действительности граница Монголии находится западнее меридиана г. Чженцзятунь и
4) наиболее удобно производить наблюдение полосы между р.Дунляохэ и границей Монголии – из г.Чженцзятунь, который следует занять.
Для более глубокой разведки в Монголии был послан в конце апреля штабс-капитан Россов и переводчик монгольского языка при штабе Главнокомандующего студент С-Петербургского Императорского Университета Владимир Шангин под видом датского корреспондента и состоящего при нем переводчика.
Маршрут их следования был следующий: ст. Фанцзятунь – гора Харбашань – г. Чженцзятунь – через хошун Бинту-Ван – на ст. Байцзыпу Синминтинской жел. дороги.
Их разведка выяснила:
1) что в Монголии крупных японских отрядов нет. Есть только шайки хунхузов, состоящих на службе у японцев и действующих под руководством японских офицеров;