Русская революция. Политэкономия истории

Галин Василий Васильевич

Объявление войны было широко поддержано либеральной общественностью. Председатель Государственной Думы октябрист М. Родзянко уже во время второй Балканской войны в 1913 г., неоднократно обращался к Николаю II, настаивая на «решительных действиях» во внешней политике» [168] , утверждал, что «война будет встречена с радостью и поднимет престиж власти» [169] . В июле 1914 г., когда Николай II «внезапно заколебался и приказал остановить мобилизацию военных округов», в ответ М. Родзянко заявил министру иностранных дел, ехавшему на доклад к государю: «я, как глава народного представительства, категорически заявляю, что народ русский никогда не простит проволочку времени…» [170] . И именно на общественное мнение, на решающем Совете министров, требуя вступления в войну, сошлется второй человек в правительстве А. Кривошеин: «Члены парламента и общественные деятели не поймут, почему в самый критический момент, когда речь идет о жизненных интересах России, правительство империи отказывается действовать

решительно и твердо…» [171] .

168

Родзянко М. В.…, с. 86.

169

Родзянко М. В.…, с. 82–83, 85.

170

Родзянко М. В.…, с. 101.

171

Цит. по: Lieven D. C. B. Russia and the Origins of the First World War. – London: Macmillan, 1983. – p. 142–143. (Хоскинг Дж. Россия и русские в 2 кн., – М.: АСТ, Транзиткнига, 2003. – 492 с., с. 57.

Война и политическая борьба

Для меня было ясно, что монархия не в состоянии довести эту войну до конца и должна быть какая-то другая форма правления, которая может закончить эту войну.

А. Колчак [172]

Начало Первой мировой вызвало всеобщий «патриотический подъем, который, – как вспоминал начальник петроградского охранного отделения К. Глобачев, – захватил Россию в момент объявления войны в июле 1914 г. и увеличивался под влиянием наших успехов в Восточной Галиции. Слабые проблески оппозиции и подпольного революционного движения, которые всегда захватывали некоторую часть нашей либеральной интеллигенции и рабочего класса, были совершенно подавлены» [173] .

172

Протоколы допроса А. Колчака. 29.01.1920. // Архив Русской Революции – Берлин: Слово. 1923, т. 10, с. 211.

173

Глобачев К. И.…, Часть I, Гл. VI Министры внутренних дел последних двух лет монархии.

В либеральных кругах начало войны было встречено настоящим взрывом патриотических чувств, в воззвании ЦК партии кадетов, опубликованном в партийной газете «Речь», говорилось: «Каково бы ни было наше отношение к внутренней политике правительства, наш первый долг сохранить нашу страну единой и неделимой и защищать ее положение мировой державы, оспариваемое врагом. Отложим наши внутренние споры, не дадим противнику ни малейшего предлога рассчитывать на разделяющие нас разногласия и будем твердо помнить, что в данный момент первая и единственная наша задача – поддержать наших солдат, внушая им веру в наше правое дело, спокойное мужество и надежду на победу нашего оружия…» [174] .

174

Милюков П. Н… с. 486–487.

«Священное единение продолжалось, однако же, недолго. И не по вине Думы, – утверждал П. Милюков, – оно было нарушено. Заседание 26 июля было единственным, и мы ничего против этого не имели, в виду серьезности момента… Но уже накануне мы узнали, что по проекту Н. Маклакова Дума не будет собрана до осени 1915 г., то есть больше года. Тут проявилось не только оскорбительное отношение к Думе, но и прямое нарушение основных законов» [175] . В результате продолжал лидер кадетов, «борьба с правительством, очевидно, была безнадежна и теряла интерес. На очередь выдвигалась апелляция Думы непосредственно к верховной власти. И сессия открылась рядом заявлений о том, что с данным правительством сговориться невозможно – и не стоит сговариваться» [176] .

175

Милюков П. Н… с. 486–487.

176

Милюков П. Н… с. 497

Истинная причина разрушения «Священного единения», по мнению секретаря московского градоначальника В. Брянского, крылась в том, что для оппозиционных партий оно являлось не столько искренним порывом, сколько вынужденной мерой: уже «через несколько дней после объявления войны, – вспоминал он, – в квартире графа (И. Толстого, Петербургского Городского Головы) состоялось совещание левых (либеральных) фракций Гос. Думы начиная с кадетов. На этом совещании был поднят вопрос, не надлежит ли левым (либеральным) партиям использовать созданное войной трудное положение Правительства для производства государственного переворота. После долгих обсуждений было решено, что революция в настоящее время невозможна, т. к. патриотический подъем, охвативший население, сметет левые партии, но что пока надо готовиться к революции, стараясь занять все видные места членами левых (либеральных) партий» [177] .

177

Брянский В. В.…, с. 38.

Активизация деятельности либеральной общественности была вызвана, успехами первых месяцев войны. «Неужели эта война, – отражал настроения этой общественности член партии кадетов, офицер И. Ильин, – не принесет свободы, прав и всего

того, за что мы воюем?» [178] «Твердое решение воспользоваться войной для производства переворота принято нами вскоре после начала этой войны, ждать мы больше не могли, – пояснял лидер кадетов П. Милюков, – ибо знали, что в конце апреля или начале мая наша армия должна перейти в наступление, результаты коего сразу в корне прекратили бы всякие намеки на недовольство, вызвали бы в стране взрыв патриотизма и ликования» [179] .

178

Ильин И. С.…, с. 96. (28 февраля 1915 г.)

179

Цит. по: Смирнов А. Ф. Государственная Дума Российской Империи. 1906–1917. Историко-правовой очерк. – М.: Книга и бизнес, 1998.–624 с., с. 582.

«Правительство полагало, что войну должно и можно выиграть одно оно, – возмущался председатель Государственной Думы октябрист М. Родзянко, – Царское правительство, без немедленной организации народных сил…» [180] . Победоносная война вела к укреплению самодержавия и окончательно разрушала все надежды оппозиции на скорый успех в борьбе за власть.

Кризис власти

Революция – есть свыше ниспосланная кара за грехи прошлого, роковое последствие старого зла… Революция всегда говорит о том, что власть имеющие не исполнили своего назначения… В обществе была болезнь и гниль, которые и сделали неизбежной революцию… Сверху не происходило творческого развития, не излучался свет, и потому прорвалась тьма снизу. Так всегда бывает. Это – закон жизни.

Н. Бердяев [181]

180

Родзянко М. В.…, с. 243.

181

Бердяев Н. Философия неравенства. – Берлин. Обелиск. 1923, с. 9.

Первые тревожные симптомы стали проявляться с началом «Великого отступления» 1915 г. Характеризуя обстановку на фронте, военный министр и одновременно председатель Особого совещания по обороне ген. А. Поливанов сообщал Совету министров: «на фронте и в армейских тылах можно каждую минуту ожидать непоправимой катастрофы, Армия уже не отступает, а попросту бежит. Ставка окончательно потеряла голову» [182] . Начальник штаба Верховного главнокомандующего ген. Н. Янушкевич откровенно паниковал, требуя «Монаршего акта, возвещающего о наделении землею наиболее пострадавших и наиболее отличившихся воинов», поскольку «драться за Россию красиво, но масса этого не понимает» [183] …

182

Заседание 6 Августа 1915 г. (Цит. по: Яхонтов А. Н.…, с. 52–53.

183

Заседание 24 Июля 1915. (Яхонтов А. Н.…, с. 23).

«Я был на фронте и видел все…, – вспоминал видный монархист В. Шульгин, – Неравную борьбу безоружных русских против ураганного огня немцев… И когда снова была созвана Государственная Дума, я принес с собой, как и многие другие, горечь бесконечных дорог отступления и закипающее негодование армии против тыла… Я чувствовал себя представителем армии, которая умирала так безропотно, так задаром, и в ушах у меня звучало: пришлите нам снарядов! …Неудачи сделали свое дело… В особенности повлияла причина отступления… И против власти… неумелой… не поднявшейся на высоту задачи… сильнейшее раздражение…» [184] .

184

Шульгин В. В…, с. 113–114.

«У нас нет снарядов и не хватает патронов. Необходимо народное представительство, иначе все равно ничего не выйдет» [185] , – отражал эти настроения в июне 1915 г. И. Ильин, «Офицеры положительно делаются революционерами, и ведь это кавалеристы! Возмущаются порядками, хищениями» [186] .

«Общее положение на фронте по-прежнему безотрадное, – подтверждал в июле 1915 г. управляющий делами Совета министров А. Яхонтов, – Немцы наседают, не встречая почти никакого сопротивления. В обществе назревает тревога. Кое-где начались беспорядки среди призывных и в местных гарнизонах. Определенно обнаруживается, что Дума настроена непримиримо. Правительство не может ждать от нее поддержки. Население, подогреваемое печатью, смотрит на Государственную Думу, как на магическую исцелительницу от всех бед и несчастий. Из Ставки идут вопли о пополнениях и снарядах. Генералы все более начинают заниматься внутренней политикой, стараясь отвлечь от себя внимание и перенести ответственность на другие плечи… Настроение в Совете Министров подавленное, Чувствуется, какая-то растерянность. Отношения между отдельными Членами и к Председателю приобретают, нервный характер…» [187] .

185

Ильин И. С.…, с. 123. (4 июня 1915 г.)

186

Ильин И. С.…, с. 124. (10 июня 1915 г.)

187

Заседание 24 Июля 1915. (Яхонтов А. Н.…, с. 23).