Русская тайна. Откуда пришел князь Рюрик?
Шрифт:
Таблички с протописьмом Винча
По мнению О.Н. Трубачева, «первоначально идея храма зародилась, по-видимому, на открытом пространстве, независимо от жилого дома… Это хорошо видно на всем различии семантики и идеологии лат. templum и domus. Первое из них – это, скорее, как бы храмовое пространство, освященное, огражденное, ничего общего с домом первоначально не имеющее, а этимологически продолжающее, вероятно… др. – инд. tantram, «основа ткани»… Таким образом, у индоевропейцев были дома людей, но не было домов бога, и это представляет собой одно из крупных отличий их древнейшей культуры от древневосточных цивилизаций, где существовали не только храмы, но даже храмовые города-государства» (Этногенез…, с. 196).
Что касается таких сакральных сооружений, как мегалитические постройки на Британских островах, то едва ли они принадлежат к и.-е. кругу. Распространение мегалитов, как давно выяснили ученые, началось из Центрального и Западного Средиземноморья (Мальта, Южные Пиренеи) – регионов, в древности неиндоевропейских. Позже ритуальные комплексы из огромных камней стали появляться и в более северных районах, и не только в Британии и Ирландии, но и в Южной Скандинавии. «Любопытно, – пишет
Н.Ф. Жиров, – что мегалиты встречаются преимущественно у морских побережий. Обычно считают, что культура мегалитов возникала самостоятельно у разных народов, являясь своеобразным этапом их развития. Но это не объясняет местонахождения мегалитов в приморских областях». Соответственно, многие авторы полагают, что и распространение подобных памятников связано с расселением некоего «народа мореплавателей» средиземноморского происхождения (Жиров, с. 55).
Впрочем, например, самый знаменитый мегалитический комплекс Европы – Стоунхендж, во всяком случае, на его позднем этапе – возможно, испытал уже и влияние индоевропейцев. Стоунхендж отличается «солярным» планом расположения камней, нехарактерным для прочих мегалитов. Некоторые специалисты сравнивают «солнечную» планировку памятника с аналогичной в Аркаиме – городе кочевников-ариев в Южном Зауралье. Такое же расположение элементов конструкции (деревянных столбов) имеет недавно открытое святилище в Рязанской области при слиянии Оки и Прони (izvestia.ru.3/04/2003). Хотя открывшие его археологи предположили влияние на местную культуру степных племен с востока, датировка (кон. III – нач. II в. до н. э.), а также относительная примитивность сооружения позволяют предположить обратное: строители Аркаима (существовавшего примерно в 1750–1700 гг. до н. э.) пришли с запада.
Любопытное свидетельство, характеризующее быт индоевропейцев, а косвенно и время и место существования их общности, дает О.Н. Трубачев: «Индоевропейского названия окна не было, как не было и самой реалии, а главным и единственным отверстием и.-е. дома был дверь, древнее и.-е. название которой хорошо засвидетельствовано». Данные языка свидетельствуют о «земляночном и даже ямном характере древних жилищ». Так, у древних германцев лексема «постель» восходит к понятию «вырытая яма», а «германские двери открывались не сбоку, а вверх». (Этногенез…, 194–195). Это обстоятельство опять-таки отличает и.-е. от представителей балканских культур, для которых характерны поселки со свайными или обычными бревенчатыми большими домами – разумеется, с окнами.
Землянки или полуземлянки были обыкновенным жилищем народов Севера или лесной полосы востока Европы [44] . Еще накануне новой эры это был обычный дом для германцев, а славяне, как показывают раскопки памятников пражской культуры и свидетельства современников, обитали преимущественно «под землей» еще в VI–VII вв. н. э. Лишь с движением и.-е. народов к югу и знакомством их с культурами более цивилизованных этносов, их бытовые традиции стали меняться.
К хозяйственно-культурным принадлежит и т. н. «аргумент лошади». В первой половине XX в. некоторые исследователи, сопоставив строки «Ригведы» и других древних текстов, отражавших арийский культ коня, и данные археологии, провозгласили, что Северная Европа не могла быть и.-е. прародиной. Дескать, там лошадь еще не была одомашнена к моменту, когда запряженные этим животным боевые колесницы ариев вовсю катились по степям Причерноморья и плоскогорьям Азии. Однако внимательный анализ тех же источников показал сомнительность этого аргумента: на самом деле лошадь в «Ригведе» еще не впряженное в повозку животное, а всего лишь источник мяса и молока для древних ариев (см. Drews…, р. 150). Такую, видимо, полуодомашненную лошадь использовали для продовольственных нужд в Западной Европе, например, в Альпах еще в мезолите (Taylor, р. 159).
44
Разумеется, кроме районов с переувлажненной почвой.
Таким образом, нельзя не согласиться с мнением английского археолога Г Чайльда, который хотя и пытался искать прародину и.-е. в степях Причерноморья, но признавал, что остатки их материальной культуры скорее свидетельствуют о том, что «индоевропейская культура времен изначальной общности была культурой нордического типа».
Причины индоевропейской экспансии и ее успеха
Вышесказанное дает лишь приблизительный ответ на вопрос о том, почему древние племена Севера ринулись в долгое и огромное по расстоянию переселение. Очевидно, что произошел качественный скачок в хозяйствовании, сопровождавшийся увеличением населения и потребовавший определенного расширения «жизненного пространства». Однако история знает и немало других причин, по которым племена давнего и совсем недавнего прошлого внезапно пускались в опасные дальние странствия. Примеры таких путешествий описаны, в том числе и на Севере, и подчас выглядят как иррациональные. Так, еще в начале XX века этнографы описывали у саамов случаи странных коллективных «помешательств», когда население целых стойбищ и поселков без всякой видимой причины охватывала такое беспокойство и даже паника, что оно снималось с места и уходило прочь на десятки и сотни верст. Что тому виной – возмущения в магнитном поле земли, генерируемые в геологических разломах инфразвуковые волны или что-то еще в области геофизики, мы не знаем. Хотя всему есть и биофизические объяснения.
Историк Лев Гумилев создал теорию пассионарности, согласно которой тот или иной этнос в некоторые периоды своей истории заряжается как бы особой энергетикой, получает импульс для резкого расширения среды обитания. Иногда она носила сравнительно мирные формы, как финикийская и затем греческая колонизация. Но поскольку при этом «пассионарном взрыве» приходится активно теснить соседей, чаще всего он выливается в завоевательные войны. Такова, например, экспансия тюрков, из своей прародины в районе Алтая и Северной Монголии за несколько столетий продвинувшихся на территорию от Адриатики (турки-османы) до Северного Ледовитого океана (якуты). История Древнего мира помнит экспансию кельтов, завоевавших к III в. до н. э. большую часть Западной Европы и Малой Азии в придачу, затем экспансию римлян, затем германских народов и т. д. Завоевание и освоение Сибири русскими в XVI–XVII веках – это тоже следствие пассионарного взрыва.
Но это примеры из письменной истории человечества. То, что происходило до создания письменности, мы знаем лишь по смутным легендам и по археологическим раскопкам. Археологи выяснили, например факт средиземноморской экспансии в Европу в VI–IV тысячелетии до н. э. Но, как уже упоминалось, это вторжение носило мирный характер, хотя бы потому, что Европа была почти не населена. К тому же переселенцы с Балкан и из Малой Азии находились на гораздо более высоком уровне развития, чем местные редкие мезолитические племена и последние были легко ассимилированы. Однако средиземноморское господство длилось недолго, вскоре настала очередь индоевропейцев.
Закаленная в суровых условиях севера, мобильная, энергичная раса в период атлантического потепления перешла к другим формам хозяйствования и резко увеличилась в численности. Скоро жизненного пространства стало не хватать, так как скотоводство и подсечное земледелие требовали освоения все новых пастбищ и лесов. Индоевропейцы ринулись на юг, но относительно свободные земли были лишь в степях между Днепром и Алтаем. В других местах: на Балканах, в Малой и Средней Азии, в Индии жило многочисленное оседлое население с высокой по тем временам земледельческой культурой. Почему северные варвары смогли сокрушить эти мощные оплоты цивилизации, кажется загадкой. Но только на первый взгляд.
Одно время историкам казалось, что причиной феноменальных арийских завоеваний были высокий боевой дух и отличная организация военного дела у индоевропейцев. Само название первых бесспорно индоевропейских культур Европы – «боевых топоров» – отражает воинственную атрибутику находок, сделанных археологами в могильниках позднего неолита. Особенно важным считалось применение лука и боевых колесниц, которые несли смерть и панику в пехотные ряды противника. Изображения этого «чудо-оружия» искали в наскальных рисунках, его упоминания находили в «Ригведе» и хеттских табличках. Однако археологи выяснили, что широкое распространение колесниц, да и лошади в военном смысле имело место сравнительно поздно – в конце II, а то и в начале I тыс. до н. э. (еще раз укажем: лошадь в древнейших ведических текстах прославляется не как скакун, а лишь как источник мяса – боевого значения она не имела). К этому времени волны индоевропейцев уже давно захлестнули и Европу, и Малую, и Среднюю Азию и достигли берегов Ганга. Только воинственностью пришельцев их завоевательные успехи не объяснить.