Русская жена эмира
Шрифт:
– О чем ты говоришь, - недовольно произнес эмир, - какой такой дух-мух! Скажи
честно, чем мои солдаты хуже, ведь большевики - это просто безграмотные разбойники.
– Хорошо, скажу тебе правду. Да, большевики – это сброд, разбойники, но ради своей
идеи они готовы погибнуть. А в глазах твоих солдат пустота, они не хотят гибнуть за
эмира. Пойми, бухарским солдатам нужна идея, ради которой они готовы сложить
головы. Это очень важно.
– О какой такой
идею европейской демократии? – усмехнулся эмир в кресле.
В комнате было жарко, и он распахнул халат, под которым виднелась голубая шелковая
сорочка, обтягивающая большой живот.
– Надо сильно напугать наших солдат и таким образом расшевелить их, - дал совет
полковник. – То есть, каждый день внушать солдатам, что, если Советы придут в Бухару,
то будут насиловать их жен, дочерей, отменят ислам и обычаи предков. Как ты думаешь,
тогда появится у них своя идея - защитить свой дом, свою религию?
– Вот теперь твоя мысль стала понятна. Это забавная идея, надо поразмыслить.
– Уверен, тогда солдаты будут сражаться до конца и не сбегут с поля боя..
– Ну что ж! Пусть будет по-твоему. Ради спасения Бухары я готов на все. Я думаю, в
этом деле нам помогут муллы и дервиши. А Аллах помоги нам!
– Даврон еще не вернулся? – поинтересовался Николаев.
– Пока нет. Сам жду, нервничаю, не нахожу себе места.
– Будем надеяться, что на днях появится.
20
– Да, сегодня день рождения Наташи, и по этому случаю я велел накрыть стол в
русском зале.
– Гостей будет много?
– Какие гости, в такое-то время? Будут только свои, да и делаю это только ради нее.
Одним словом, будет тихая вечеринка. Сейчас не до пышных торжеств. Через час
приходи в Русский зал, а пока у тебя будет время подыскать Наташе подарок. Не скупись,
она любит дорогие подарки, тем более что здесь ты ее единственный друг и почти как
брат.
– В таком случае я отправляюсь за подарком. Хорошо, хоть есть такие радости.
– Только прошу, Виктор, не пей много водки, а то потом ты становишься каким-то
скучным.
– Это революция сделала меня таким, она лишила меня большой карьеры, а затем и
родины. И все же ты прав, надо держать себя в руках. Надеюсь, еще вернуться прежние
времена и стану я генералом русской армии.
– Об этом я тоже молю Аллаха.
Полковник ушел от эмира в хорошем настроении: его радовала предстоящая вечеринка
в компании с Наташей – женой эмира. Здесь она была единственной русской женщиной.
Однако Николаев, как русский военный специалист, был здесь
бухарской армии служило еще два русских офицера.
У парадного крыльца резиденции его ждали два бухарских солдата – личная охрана
советника. Оба в белой шелковой рубашке, красных штанах и папахе. По бокам у
каждого из них свисали кобура с маузером и сабля. Их приставили к полковнику полгода
назад, когда какие-то люди, должно быть, агенты большевиков, стреляли в него на базаре.
Ни одна пуля не попала в советника, однако погиб десятилетний мальчик, который
торговал сладостями на подносе, расхаживая между рядами. Одна из пуль попала
мальчику в голову. Нападавший был на лошади, и ему удалось скрыться. С тех пор эмир
запретил Николаеву находиться в одиночестве.
– Поехали на базар, к ювелирам, - бодрым голосом скомандовал Николаев, и солдаты
поскакали за его конем.
У ворот базара они сдержали своих лошадей. Охрана оглядывалась вокруг, как бы
какой-нибудь бандит не выстрелил из толпы в этого важного русского полковника. Тогда
эмир не пощадит их. Тем более что повелитель уже заявил им: если они прозевают
убийцу, то будут брошены в зиндан на долгие годы.
Когда всадники приблизились к ювелирным рядам, в лавку еврея Дауда первым зашел
старший охранник и за ним полковник. В тесной комнатушке возле прилавка стоял
богатый мужчина в золототканом халате и поясе, украшенном драгоценными камнями.
Рядом стояла его жена в синей парандже, вместе с которой он разглядывал набор колец на
красной бархатной подушечке.
Увидев Николаева, худое лицо Дауда растянулось в улыбке: как-никак пожаловал
близкий человек самого эмира, от воли которого здесь многое зависит. Евреи всегда
нуждались в таких заступниках. К тому же этот русский - щедрый клиент.
– О, какое счастье видеть такого именитого господина в лавке бедного еврея. Как
поживает наш досточтимый военачальник, который подобен великому Амиру Тимуру?
Лесть ювелира оказалась советнику не по душе, и он резко прервал его:
– Давид, смотри, не переусердствуй. У нас, у русских, есть пословица: кашу маслом не
испортишь. Однако ты способен испортить эту кашу.
21
– Я понял ваш намек и искренне рад, что мои слова вам неприятны. Это у меня по
привычке. Я тоже не люблю себя за лесть, но мы вынуждены это делать, дабы спокойно
жить среди мусульман, - почти шепотом сказал Дауд и бросил испуганный взгляд на
богатого мусульманина с женой, которые еще разглядывали товар. Кажется, те не