Русская жизнь. Август (август 2008)
Шрифт:
Но чему дефолт нанес действительно колоссальный ущерб - это психологическому состоянию общества. Именно после него стабильность для подавляющего большинства населения стала самоцелью. Развитие больше не интересовало почти никого. Поэтому все последующие события были предопределены.
Ельцин попытался вернуть Черномырдина ровно через пять месяцев после отставки, 23 августа. Но единственный раз за всю свою политическую карьеру потерпел поражение. Судьбой страны стал Примаков. У президента осталась единственная задача - найти «своего Примакова». Ни о чем другом думать уже не приходилось.
Ельцин был еще очень силен. В мае 1999 г.,
Ради нее, правда, пришлось пожертвовать всем тем положительным, что росло и развивалось при Ельцине и без чего нормальное развитие страны невозможно.
Независимой судебной системой.
Независимой законодательной властью.
Независимой системой местного самоуправления.
Свободой слова.
Свободными выборами.
Многопартийной системой.
Свободой предпринимательства.
Гражданским обществом.
Все это в 90-е годы было весьма уродливым. Но в высшей степени странно было бы ожидать, чтобы оно было нормальным. Ведь ничего этого в истории России не было либо после пресловутого 1913 года, либо вообще никогда. Но при всем уродстве эти институты развивались, причем в правильном направлении.
Не приобрели же мы вообще ничего. Кроме рассказов о стабильности по всем телеканалам.
У нас осталась та же уродливая экономика, основанная на трубе. Олигархи как были, так и остались, просто они платят большие откаты всей вертикали власти. Впрочем, в этом плане ситуация стала еще хуже, причем принципиально хуже. У нас теперь появились олигархи из числа чиновников и силовиков, в т. ч. высших. Если в 90-е коррупция была уродливым побочным явлением переходного периода, то в «нулевые» она институционализировалась и стала, по сути, основой государственного устройства.
Главы регионов, хоть их теперь и назначают, как были, так и остались безраздельными хозяевами в своих вотчинах.
Развал Вооруженных сил перешел в качественно новую стадию, мы стремительно лишаемся Стратегических ядерных сил, которые удалось сохранить в 90-е, а с ними - реальной обороноспособности страны.
Хотя нам положено гордиться тем, что Россия «встает с колен», «ее голос в мире звучит все слышнее», но совсем непонятно, в чем это выражается. Что голос в мире звучит все слышнее - это правда. Над миром несется перманентная российская истерика по всем поводам и, как правило, без всякой цели. При этом остатки сферы влияния, сохраненные в 90-е, в «нулевые» исчезли полностью. Это относится даже к постсоветскому пространству, где еще десять лет назад влияние России было абсолютным и безраздельным. Сегодня все без исключения страны СНГ интересуются мнением Москвы крайне редко и почти исключительно из вежливости.
Гуся и Березу из страны выкинули, отняв телевидение и большую часть денег. Виновники дефолта отчасти получили то, что заслужили. Впрочем, мы все получили то, что заслужили.
*
Захар Прилепин
Ваше Императорское Величество
Месяц цезарей
Ничего плохого про август сказать нельзя.
Когда я стану диктатором, я отменю 1 сентября и еще несколько дней в году: не хочу сейчас справляться, в какие дни Россия пытается отмечать новые демократические праздники - но именно их я отменю вместе с календарными днями, чтоб неповадно было. Будем с третьего на пятое легко переходить и с седьмого на десятое. Нам не привыкать.
Напротив, август мы удвоим или утроим, и всякий день в августе будет длиться соответственно два дня или три. Надеюсь, что в любимом месяце моем хотя бы нет демократических праздников. Потому что и так зла не хватает: оболгали самую медовую, самую сладостную, самую волшебную пору в году, сочинили, будто август - это времена жутких катастроф. Полноте вам.
Август, говорю, волшебный, потому что он один обладает удивительным свойством быть самым коротким и вместе с тем самым длинным месяцем в году. То есть он стремительно пролетает, всего лишь один раз взмахнув над потной головой горячими крыльями, - и вместе с тем только август и помнишь из всей своей жизни: он тянется и течет, как янтарь по сосне. Тронул пальцами - он и прилип, хер отскоблишь.
Кроме того, август - это император. Август с большой буквы. Словари сообщают, что Август (63 г. до н. э.
– 14 г. н. э., основатель Римской империи) был привлекателен и хорошо сложен, величественно держал себя на публике, а в частной жизни вообще казался теплым ангелом. Вот такой он, август, узнаете?
Я смотрю августу в глаза и благодарен ему за мою частную жизнь, она так горяча в его руках. А его поведение на публике? Это самый надежный летний месяц, он редко подводит, это не взбалмошный июнь вам, серый и мокрый, а зачастую еще и холодный; это не сентябрь, опять же, в его лживых воздушных шарах и с обидно холодной водою, щиколотки леденящей.
Ангел мой милый, горячечный мой, неси меня, я легкий. Подбери когти-то, я не добыча.
Август почти идеален: не сжигает жаром и не морит холодом. Дышит в темя, обнимает за шею - так, как обнимают дети и самые любящие женщины. Иногда свешивает язык, ему жарко. Язык горит, как пламя зажигалки - так, кажется, сказал поэт Вознесенский или поэт Евтушенко, если это разные люди. Как пламя зажигалки, да. Спасибо, поэт.
Конечно, это только нам, горожанам, август кажется сладострастьем и пиршеством, с легкой желтизной по окоему; ну, в крайнем случае, с кондиционером и вентилятором, измотавшим лопасти нафиг.
В деревне же, откуда мы все сбежали в прошлом веке, летний месяц этот сложен и тяжел: последнюю травку надо накосить, чтоб скотину кормить всю зиму, а на исходе императорского месяца нужно колорадскую пакость собирать неустанно, и давить, давить, давить ее; и еще сорняк растет злобно и жадно за последним солнцем вослед; и вот-вот уже придет пора картошечку копать, точите лопаты, примеряйте белые перчатки.