Русская жизнь. Попса (май 2008)

Словосочетание «милицейский произвол» этой весной неожиданно

вошло в моду. Неожиданно - потому что, строго говоря, в отношениях между обществом и милицией никаких сенсационных изменений не произошло - ни в лучшую, ни в худшую сторону. Просто в какой-то момент количество сообщений о том, что милиционеры опять кого-то избили, ограбили или несправедливо обидели, в блогах и в СМИ (которые давно питаются новостями из блогов) стало каким-то совсем уж неприличным. Кульминационным событием, вероятно, следует считать уголовное дело в отношении блоггера Саввы Терентьева, который написал в ЖЖ, что мечтает «сжигать неверных ментов» на площадях, а теперь находится под судом по обвинению в экстремизме. Блоггера, конечно, могут и посадить, но от этого ничего не изменится. Слово «мент» - это не просто разговорный синоним слова «милиционер». Мент - это существо, с которым лучше не встречаться на темной улице, которого нужно сторониться, а если уж попал к нему в лапы - то дрожать и надеяться, что уйдешь живым и здоровым. Вот что такое мент.

Милицейский вопрос - это, может быть, гораздо более серьезная проблема, чем, скажем, вопрос национальный. Более того - по милицейскому вопросу в обществе существует реальный консенсус; с тем, что проблему нужно как-то решать, давно никто не спорит. Нынешняя волна публикаций и выступлений на милицейскую тему вряд ли приведет к каким-то ощутимым изменениям, но, может быть, когда-нибудь в стране с нуля будет создана нормальная полиция, которая сможет заново завоевать доверие общества - и за это доверие полицейские будущего должны будут сказать спасибо всем нынешним критикам милиции вплоть до Саввы Терентьева.

Пока же милиция отвечает на вопросы общества в своем фирменном стиле. Начальник управления общественных связей МВД генерал-майор Валерий Грибакин, комментируя сообщения СМИ об избиении милиционерами подростков у станции метро «Сокольники» и во время митинга против милицейского произвола, заявил, что случаев нарушения милиционерами законодательства не выявлено, а информация о некорректном поведении милиционеров должна расцениваться как клевета: «МВД России не намерено терпеть фактов клеветы и оскорблений в свой адрес и будет отстаивать в судебных инстанциях честь и достоинство как милиции в целом, так и каждого сотрудника в отдельности». И далее: «Отдельные граждане и общественные организации, не получившие или не имеющие достаточной поддержки у населения, пытаются привлечь к себе внимание посредством проведения по надуманным предлогам различных протестных акций. При этом нередко организуются провокации в отношении обеспечивающих безопасность мероприятий сотрудников милиции».

Вообще интересно, как меняется риторика руководителей МВД с годами. Пять лет назад вину за неподобающий имидж милиции возлагали на «оборотней в погонах», которых торжественно разоблачали, сажали в тюрьмы, судили. Теперь во всем виноваты «отдельные граждане и общественные организации, не получившие поддержки у населения». Понятно, что так проще, но простые объяснения - это совсем не то, чего сегодня общество ждет от милиции.

28 апреля в Подмосковье забастовали машинисты электричек. Забастовка коснулась депо «Железнодорожная» и «Пушкино» на Горьковском и Ярославском направления - бастующие машинисты требовали повышения зарплат, нормальная забастовочная практика. Но у этой практики есть свои особенности - по итогам забастовки руководство ОАО РЖД обратилось в межрегиональную транспортную прокуратуру с официальным обращением с просьбой «оказать воздействие» на участников забастовки и на руководство железнодорожного профсоюза, чтобы пресечь «незаконную акцию», которая «создает угрозу обороне страны и безопасности государства, жизни и здоровью людей».

Налицо терминологическая путаница. Конечно, когда не ходят электрички - это неприятная ситуация. Но какова связь между просто неприятной ситуацией и «обороной страны и безопасностью государства» - понять невозможно. То есть, конечно, стоящий на запасном пути бронепоезд может не доехать до места назначения из-за того, что электрички стоят - но ведь нет давно никакого места назначения, да и не факт, что сам бронепоезд еще существует.

Наверное, стоит законодательно запретить руководителям корпораций использовать в полемике с собственными бастующими сотрудниками эти слова - «оборона страны», «безопасность государства» и так далее. Никакого удовольствия в трудовых спорах, конечно, нет, но разрешать эти споры с помощью терминологии военного времени - и непродуктивно, и просто пошло.

Российско-грузинские отношения образца весны 2008 года можно смело пересказывать в учебниках по дипломатии в главе «Подготовка к войне» - таких очевидных военных приготовлений в мире не было, по крайней мере, с осени 1983 года, когда предметом советско-американского спора было размещение американских ракет в Европе, президент Рейган грозил «империи зла» крестовым походом и так далее. Сейчас, понятно, масштаб немного не тот (и Грузия - совсем не Америка, и Россия - далеко не Советский Союз), в остальном же - все как двадцать пять лет назад. Российский МИД обещает принять какие-то срочные меры по защите российских граждан в Абхазии и Южной Осетии, Грузия наращивает военное присутствие в Кодорском ущелье (и опровергает сообщения об этом наращивании в таких выражениях, что всем понятно - войска вводятся), Россия выходит из рамочного соглашения по санкциям против Абхазии и заявляет о намерении взаимодействовать с реальными властями республики, Грузия демонстрирует сбитый русским истребителем свой беспилотный самолет - в общем, вот-вот рванет.

Предвоенное ощущение, создаваемое дружными усилиями и российской, и грузинской стороны, выглядит настолько бесспорным, что единственный вывод, который из него можно сделать, заключается как раз в том, что чем более грозно звучат заявления потенциальных участников конфликта, тем меньше вероятность того, что что-то по-настоящему рванет. Война с участием современной России выглядит чем-то совершенно невероятным, особенно сегодня - с учетом подготовки к сочинской Олимпиаде, договоров по «Южному потоку», смены президентов и прочих «сковывающих обстоятельств». И в России, и в Грузии это прекрасно понимают - и, видимо, как раз потому так свирепа риторика и так взволнован тон комментаторов. Приятно готовиться к войне, когда точно знаешь, что войны не будет.

Единственное, что настораживает - до сих пор, кажется, не было еще ни одной войны, накануне которой в газетах бы не писали: «Войны не будет, это полностью исключено, даже не думайте».

Заметка о георгиевских ленточках в «Русской жизни» год назад (кстати, нашему журналу уже год!) называлась «Рукотворная традиция». Собственно, за год ничего не изменилось - накануне 9 мая на улицах опять раздают георгиевские ленточки, люди привязывают их к одежде и к сумкам, к антеннам автомобилей и так далее. Три года мы спорили о том, приживется традиция или нет, сегодня можно констатировать - прижилась.

Но прижилась не только традиция привязывать ленточки. Еще одной предпраздничной традицией стал спор о том, корректно ли вообще использовать оранжево-черную ленту в качестве символа праздника Победы. И что удивительно - тех, кто три года подряд говорил, что георгиевские ленточки - это проявление стадного чувства, культивирование имперских амбиций и так далее - этих людей уже совсем не слышно, они, судя по всему, с рукотворной традицией смирились. Зато не смирились те, кто привык исповедовать патриотические чувства, не деля их ни с кем вокруг. Вот они до сих пор ругаются.