Русские патриархи 1589–1700 гг

Богданов Андрей Петрович

В середине 60–х г. мало кто мог представить себе стремительное возвышение Матвеева, хотя этот дьячий сын еще в малозаметном чине стряпчего сумел возглавить полк личной охраны государя и явил Алексею Михайловичу исключительную личную преданность, ринувшись со своими стрельцами в толпу «бунтовщиков» у села Коломенского. Злые языки поговаривали, что из 7 тысяч порубленных, пострелянных, перетопленных в реке и повязанных москвичей оказалось едва несколько десятков участников восстания — а остальные были зрителями. Более того, очевидно, что Матвеев выждал, пока «пущие заводчики» уйдут — и ударил боем на мирную толпу.

Как бы то ни было, никто другой не пошел на риск, защищая оскорбленного царя, а лишнее кровопролитие издавна служило на Руси знаком безоглядной любви к престолу, своего

рода отметкой исключительной благонадежности. Но, в отличие от многих выскочек, Матвеев был еще и умен. Он не раздражал знать высоким чином, удовольствовавшись думным дворянством, и предпочитал быть тайным доверенным лицом государя, действующим в тени трона, в том числе и в делах церковных.

Кроткий Иоаким обладал еще одним замечательным качеством, как ни покажется странно, необходимым придворному: он был искренне и вечно предан своим друзьям. Более того, отстаивая общие интересы и выполняя приказ, архимандрит проявлял столь непоколебимую твердость, что его решительность на службе не осуждал даже Никон, против которого Иоакиму вскоре пришлось выступить.

Именно Чудовский архимандрит сопровождал своего друга митрополита Павла в погоне за Никоном, который после неудачного тайного пришествия в Москву в 1664 г. увозил с собою в Новый Иерусалим посох первосвятителя Московского св. Петра митрополита. Мало того, в следующем году он же ездил к Никону в Воскресенскую обитель с государевым словом, добиваясь, чтобы опальный дал грамоту на избрание нового патриарха.

Посох митрополит и архимандрит своим упорством вернули, грамоты Никон не дал, но — что воистину удивительно — сей неистовый ругатель не затаил на Иоакима зла! И много позже, когда, уже будучи патриархом, Иоаким добился перевода Никона из Ферапонтова монастыря в более жестокое заточение в Кирилло–Белозерскую обитель, низложенный архипастырь признался, что не раскаивается в словах, сказанных им много лет назад Алексею Михайловичу: «За смирение в патриархах быть можно ему, Иоакиму» [277] .

277

Смирнов П. Иоаким патриарх Московский. М., 1881. С. 7—8.

Каково было смирение Иоакима — мы еще увидим. Пока же, в 1666—1667 г., он принимал в Чудовом монастыре главных актеров драмы, разыгранной по сценарию царя Алексея Михаиловича, которой режиссировал из–за кулис его друг Матвеев. Патриархи Паисий Александрийский и Макарий Антиохийский не могли нахвалиться сердечным приемом и почестями, оказанными им Иоакимом. В подтверждение признательности они даровали Чудовскому архимандриту и его преемникам в сане право носить высшие знаки отличия: мантию со скрижалями и архиерейский жезл [278] .

278

Подобные имели в России только архимандриты Троице–Сергиева и Владимирского Рождественского монастырей, но Иоакнм и перед ними получил преимущество в виде цельносреброкованого жезла (а не деревянного с позлащенным верхом).

Здесь мы подошли еще к одному качеству Иоакима, незаменимому для продвижения по службе: он умел быть не просто верным друзьям — но имел личных союзников с противоположными взглядами. Лишение Никона патриаршего сана и осуждение староверов на Большом церковном соборе было общим делом Питирима и Павла, Паисия и Макария, царя Алексея Михайловича и Матвеева. Однако, в отличие от русских архиереев, Артамон Сергеевич Матвеев должен был — по воле государя — позаботиться, чтобы Питирим и Павел со товарищи не помешали православным иноземцам вновь низвести сан Московского патриарха до роли царева слуги.

Матвеев не остановился перед тем, чтобы арестовать парочку русских митрополитов и запугивать остальных архиереев казнью. Восточные патриархи были поставлены выше всех российских архипастырей, включая назначенного царем Московского патриарха Иоасафа [279] .

Успешно участвовавший в государевой игре Иоаким не вызвал нареканий со стороны защитников попираемой чести Русской православной церкви, поскольку для всех было очевидно: в его действиях отразились интересы службы. Никто не мог ожидать, что архимандрит может поступиться ими ради чего бы то ни было!

279

Подробнее см.: Раскольники // Богданов А. П. Перо и крест: русские писатели под церковным судом. М., 1990. С. 125–230.

При этом не мешает заметить, что если своей позицией на Большом соборе Питирим временно проиграл патриарший престол, то он стал во главе Церкви именно тогда, когда друг его друга Матвеев достиг высшей власти. Не могу не обратить внимание читателя на изящество интриги, позволившей Артамону Сергеевичу сделать царицей основательно подготовленную к этой роли красавицу: племянницу его жены (урожденной Гамильтон) Наталью Кирилловну Нарышкину.

Выросшая в интеллигентном доме Матвеевых девица почти выиграла всероссийский смотр царских невест, продолжавшийся с ноября 1669 по май 1670 г. Это само по себе было ловко, учитывая уровень конкуренции на сцене (и особенно за кулисами, где соревновались знатнейшие фамилии). Но когда Наталья Кирилловна была уже приглашена во дворец, Алексея Михайловича наповал сразила Авдотья Ивановна Беляева, разбившая своей красотою и обхождением все интриги царедворцев. План Матвеева почти рухнул.

И тут во дворце были найдены подметные письма, затрагивавшие честь всех государевых невест (и особенно Нарышкиной) — кроме Авдотьи Беляевой! Письма целили и в Матвеева, ибо были подписаны: «Артемошка». Следовательно, Матвеев оказался вне подозрений, а родичи Беляевой попали под пытки, признались в слишком вольных речах и особенно в попытке сговора с царскими врачами…

Ничего криминального доказано не было. Но страх перед колдовством и отравой был бичом знати XVII в. С Беляевыми было покончено. Царь Алексей Михайлович не терпел давления: анонимно обвиненная Наталья Кирилловна стала главной кандидаткой в царицы. Как только поутихли пересуды, 22 января 1671 г. она венчалась с государем. Родичи царицы, заставившей пожилого вдовца круто изменить уклад жизни и даже завести во дворце танцы (не говоря уже о театре, концертах и открытых выездах), жадно хватали чины и награды, особенно после рождения в мае 1672 г. царевича Петра.

Матвеев оставался в прежнем чине, Держался скромно, не вызывая зависти влиятельных фамилий. Он стремился к власти, а не к почестям. Уже в марте 1671 г. знаменитый реформатор А. Л. Ордин–Нащокин был лишен канцлерского достоинства. Еще раньше Матвеев оттягал у него Малороссийский приказ, ведавший делами Украины. А в декабре главой Посольского приказа и канцлером Российского государства стал Артамон Сергеевич, спровадивший соперника в дальний монастырь.

Лишь после этого Матвеев позволяет пожаловать себе чин окольничего. И только окончательно оттеснив от власти всех родичей первой жены Алексея Михайловича, старших царевичей и царевен, расставив в государственных учреждениях своих людей, Артамон Сергеевич принимает от государя высший чин боярина, который на деле далеко перешагнул. Сами распоряжения московского правительства приобрели новую, невиданную форму: «По указу великого государя и по приказу боярина Артемона Сергеевича Матвеева»! Это решительное заявление о могуществе канцлера совпадает с поставлением Иоакима в патриархи…

К патриаршему престолу

Путь Чудовского архимандрита на вершину церковной власти был предопределен выбором друзей, но совершался не без трудностей. Мы помним, как царь после смерти Иоасафа в апреле 1672 г. медлил с поставлением на его место Питирима до июля. Еще несколько месяцев — до 22 декабря — пустовал оставленный Питиримом Великоновгородский митрополичий престол. Возможно, Матвееву было не до церковных дел — в эти месяцы он добивался вступления России в войну с Турцией и Крымом на стороне подвергшегося нападению «агарян союзника — Польши.