Русские патриархи 1589–1700 гг
Шрифт:
И без того Иоаким поступил весьма смело. О степени его отваги говорит тот факт, что только Стоглавый собор в XVI в. попытался установить единые пошлины за настольные грамоты высшему духовенству; а в целом ни русские митрополиты, ни патриархи не пытались бороться с процветавшим прямо перед ними бюрократическим рэкетом.
Собор 1675 г. (III)
Только тонкий знаток чиновничьих дефиниций способен оценить различие между официально отмененными в патриарших областях, но спокойно существовавшими в епархиях узаконенными частными поборами, введенными Иоакимом ставленными пошлинами и бичевавшейся на соборе 1675 г. куплей и продажей священнических мест. Между тем существенное отличие содержалось в представлении о назначении денег. В первом случае они служили законным доходом
Собор 1675 г. строго запрещал архиереям «священникам церковные места продавать» или допускать, чтобы попы покупали и продавали свои места «каким–либо ухищрением или злокозненными действиями и вымыслами». Под угрозой «великой казни архиерейской» главы епархий обязывались пресекать передачу священниками приходов «за дочерьми в приданое» (что существовало всегда), а также «обращать в какое–либо свое употребление даваемые св. церкви сосуды или одежды и всякую утварь».
Решения собора были разосланы по епархиям со строгим предписанием принять их за руководство «без всякого прекословия». Намерения патриарха были самые благие. Иоаким желал порядка в фундаменте церковной организации — приходах, чтобы «иереям по соборному постановлению быть избранным, и от народа честно призванным, и от архиереев благословленным и повеленным». Право, не его вина, что под сенью родных осин подобные общие пожелания имеют несколько ироничный оттенок…
Более существенных успехов патриарх мог добиться на ниве конкретного исправления не весьма благочестивых нравов видных духовных лиц. Сторонник служебного порядка был изрядно раздосадован «разнством и несогласием» в духовном чине: начиная от разноголосицы в титуловании его, патриарха, продолжая «неприличными» украшениями в одежде и «вымышлениями от самомнения и самочиния» в поведении духовных властей, кончая разночтениями в чинопоследовании и самой божественной литургии.
Тщательно подготовленный патриархом собор истово взялся искоренять эти «бесчиния». Прежде всего, был внимательно рассмотрен чин литургии Василия Великого и Иоанна Златоуста: «неудоборазумные» места прояснены, разногласия сняты. Затем патриарха решено было титуловать «великий господин святейший кир Иоаким милостию Божиею патриарх Московский и всея Руси». Наконец, дошел черед до церковных степеней и преимуществ каждого сана при богослужении и в облачении: от патриарха до протопопов (бедным попам было явно не до величания облачениями).
Формальное отступление
В средние века и Новое время существовали довольно устойчивые сословные различия в одеяниях (а также праве на ношение оружия, украшений, использование карет и т. п.), в том числе церковных (в зависимости от сана и принадлежности к определенной корпорации или категории духовенства). Но тонкости ношения одежды в рамках того или иного общего типа стали бросаться в глаза только после введения действительно единообразной военной формы.
Читатель может возразить, что на Руси форма была вместе с регулярной армией введена Петром — и ошибется. Уже к концу царствования Алексея Михаиловича Россия имела несколько десятков более или менее регулярных полков, по–своему вооруженных и одетых. Один «приказ» из 500 московских стрельцов мог носить парадные длинные (до икр) голубые кафтаны с желтыми сапогами и желтой же портупеей, другой — коричневое с красным и т. п. (круглые меховые шапки под блестящие стальные каски различались цветом суконного верха). «Выборные солдаты» в вороненых латах были сплошь черными, драгуны — красными и т. д. Полки и подразделения имели свои неповторимые по рисунку, бережно хранимые знамена, единообразные для родов войск.
К царствованию Федора Алексеевича, который в результате военно–окружной реформы 1679 г. поставил из русской армии в регулярный строй, различия внутри сословной одежды, например придворных, стали уже столь бросаться в глаза, что государь вначале сыпал приказами, как следует одеваться на то или иное дворцовое действо, затем установил, по каким дням носить золотую, серебряную, узорчатую и т. п. одежду определенного материала и покроя, а кончил успешным введением придворного платья среднеевропейского образца для мужчин и женщин, и здесь опередив своего младшего брата Петра [295] .
295
О
Иоаким, как принято выражаться в вульгарно–социологической литературе, «отвечал на потребности времени», то есть замечал и исправлял то, что был способен различить, но не стерпеть. И если благодаря его стараниям Русская православная церковь подошла к превращению в духовный департамент империи во всем блеске единообразных мундиров (виноват: облачений) — то мы не можем ни восхвалять, ни укорять за это предпоследнего перед Синодальным периодом патриарха.
Собор 1675 г. (Окончание)
На наведение чиновного порядка среди вверенного ему духовенства Иоакима толкали два сильных мотива, ярко выраженных в приготовленном к собору деле об осуждении Иосифа, архиепископа Коломенского. Патриарх одновременно наносил удар по роскоши богатого духовенства, разорявшей Церковь, порождавшей зависть и раздоры, и по самомнению тех представителей иерархии, которые опасно величались не только друг перед другом, но и перед архипастырем, покушаясь на саму чиновную структуру.
Показания свидетелей обвинения рисуют Иосифа наглой, зажравшейся тварью, воспринимавшей свое незаслуженно высокое положение как должное и позволявшей себе пьяно хаять все власти: царя, бояр, патриарха и архиереев. Этот облик хама дополняется дикой жестокостью к подчиненным, которых Иосиф явно не принимал за подобных себе людей, усугубленной уверенностью в полной безнаказанности. Не вдаваясь в детали [296] , отмечу характерные реплики архиепископа к терзаемым по его приказу попам:
296
Они рассмотрены: Соловьев С. М. История России. М., 1991. Кн. VII. С. 119–120.
— Кто вас у меня отнимет? Не боюсь я никого, ни царь, ни патриарх вас у меня не отнимет!
— Бей гораздо, мертвые наши!
Словом, сей деятель «зверским весьма образом и стремлением уловлял овец во снедь своего зверообразного насыщения, си–речь безмерного мздоимства и неправды». Приговор собора, по которому Иосиф был лишен сана и сослан в один из новгородских монастырей (с правом управлять последним), также характерен для власть имущих, не склонных наказывать своего наравне с холопами.
Под впечатлением выдвинутых против Иосифа обвинений собор воспретил духовенству «нововымышленные» ухищрения и «различноцветные украшения» в одежде, не велел монахам носить шелка, а белому духовенству установил одеваться в черное или «багряновидное» платье и «шапки смирных цветов». Между прочим, попам повелевалось носить немалую тонзуру и ходить в скуфьях. В облачениях, знаках достоинства и церковных действиях были утверждены строгие различия между: 1) патриархом; 2) митрополитом; 3) архиепископом и епископом вровень; 4) архимандритами трех упоминавшихся выше монастырей; 5) всеми остальными настоятелями.
Соборные решения были подтверждены патриаршими грамотами, разосланными по епархиям. Упорный Иоаким не остановился на этом, продолжив уточнение «чинов» церковного служения: прежде всего для самого себя. В 1677 г. «Чиновник архиерейского служения», разработка которого была начата еще в 1667 г., был волею патриарха издан государевым Печатным двором. Строгие правила поведения архиерея Иоаким, начиная с собственной службы, ковал далее в рукописных Записных книгах. Наконец, в середине 80–х г. основные богослужебные обязанности архипастыря были кодифицированы другом Иоакима Игнатием Римским–Корсаковым в «Сводном чиновнике патриарших выходов и служб» за 1667—1679 г. [297]
297
РГАДА. Саровское собр. 237. Л. 151–228 (автограф, черновик). Ср.: ААЭ. Т. IV. № 205; ГИМ. Синодальное собр. № 423/693:435/696:93/697:428/694:426/695.