Русские подвижники 19-ого века

Поселянин Е.

В таких условиях процветало в Драгомирне житие монашеское; были там иноки совершенной жизни, были заблуждавшиеся и снова каявшиеся; были лишь приступавшие к исправлению, но все горели ревностью, и радовался о. Паисий, и ободрял их, повторяя слова апостольские: "Чада, не унывайте, куплю деюще. Ныне время благоприятно. Ныне день спасения".

В 1774 г. та часть Молдавии, где находится монастырь Драгомирна, перешла к Австрии, и о. Паисий испросил у господаря Григория Гики и митрополита позволение занять монастырь Усекновения Главы Иоанна Предтечи, называемый Секул. С великою скорбью простившись с местами долговременных подвигов, старец со всею братиею переселился

на новое место. Секул был расположен на тесном месте, у подошвы высокой горы, у ручья; подъезд к нему был труден, особенно во время разлива ручья; но, по безмолвию своему, место это было удобно для монашеской жизни. Крайняя теснота принудила о. Паисия обратиться за помощью к князю Мурузи, который, посоветовавшись с главнейшими сановниками, настаивал на том, чтобы старец переселился с тою частью братии, которая не вмещалась в Секул, — в монастырь Нямец, в двухчасовом от Секула расстоянии, оставляя за собою и Секул. Многих и долгих слез и сильных нравственных страданий, — так что братия боялась за жизнь старца, — стоило о. Паисию это приказание. Нямец, по материальной обеспеченности своей, пользовавшийся слишком большой известностью и посещаемый богомольцами, во множестве приходившими на поклонение чудотворной иконе Божией Матери, — не представлял удобных условий для строгой иноческой жизни. С великою скорбью водворился о. Паисий в Нямце.

На новом этом месте, уже последнем житейском пристанище своем, о. Паисий, так же, как и прежде, продолжал поучать братию, которой было в Нямце до 400, и в Секуле до 400 человек, устроил больницу, о малейших нуждах которой неотступно заботился, успокаивал странников. Раз в год, на 10 дней к празднику Усекновения главы, отправлялся он в Секул, для пользы монастыря и братии. Когда же в Нямце со всех сторон сходился на праздник народ, он, в хлопотах о успокоении богомольцев, не знал отдыха. Назначив опытных иноков для приема богомольцев, он не закрывал дверей своей келлии, и множество народу приходило к нему тогда.

В 1790 г. архиепископом Амвросием, прибывшим с армией Потемкина в Яссы, — о. Паисий был возведен в архимандриты.

Последние годы жизни о. Паисия прошли в тех же неустанных трудах. Он не имел утешения видеть в своем монастыре то высокое воодушевление и отрешенность от земных забот, которыми украшались все ученики его во время пребывания в Драгомирне: достаток, молва и мятеж оживленного места наносили великий ущерб духовному делу.

Переводных трудов своих старец не оставлял до смерти: покрытый ранами в правом боку, лежа на одре, он облагал себя книгами — Библиями славянской и греческой, греческой и славянской грамматикой и тем сочинением, которое переводил, — ставил свечу — и писал всю ночь, забывая немощь тела и болезнь свою. Вообще он не спал более 3 часов в сутки.

Так совершал он до конца трудный свой путь.

Великой душевной красоте старца соответствовал и внешний облик его: его лицо было бело и светло, как у ангела Божия; взор тих, слово смиренно, весь он полон был благочестия и дышал милостью. Ум его всегда был соединен с Богом, при беседах о духовных предметах его лицо цвело радостью, и из глаз текли слезы. По благодати Божией обрел он в сердце своем источник воды живой, и, напояясь сам ею до сытости, поил ею и других. Действовал в его чистом просветленном уме дар предвидения, чудеса же свои он приписывал Богоматери.

Старец Паисий тихо отошел к Богу 15 ноября 1794 г., 72 лет от роду. Пред смертью посмотрел он и исправил в нужных местах свои переводы и преподал чрез двух духовников — славянского и молдавского —

благословение монастырям. Никаких распоряжений и завещаний он не оставил. Старец Паисий похоронен на правой стороне соборной церкви Нямецкаго монастыря.

Память этого крепкого подвижника благочестия, с юных лет подъявшего иго Христово, кроме высокой жизни его, священна его великими книжными трудами.

Получив от Бога способность к языкам и переложению, и стяжав дар духовного разумения, он с неослабевающею ревностью принес эти способности на пользу Церкви. Плодом его деннонощных трудов явилась возможность пользоваться драгоценнейшими аскетическими творениями, которые без него лежали бы втуне, а теперь служат азбукою для монашествующих и руководством для мирян, внимательных к делу своего спасения.

Заслуга издания этих переводов принадлежит оптинским старцам.

СХИМОНАХ ФЕОДОР

Жизнь схимонаха Феодора представляет пример неустанного стремления к нравственному совершенствованию среди постоянной борьбы и множества испытаний.

Он родился в 1756 г. в городе Карачеве Орловской губении. Его отец был из купеческого звания, мать из духовного. Отца он лишился еще, когда был ребенком.

Его мать не щадила ни того немногого, что ей осталось после мужа, ни своих трудов, чтоб воспитать и обучить его.

Она поместила его в дом одного своего родственника, протоиерея, где его учили грамоте и пению. Имея приятный голос, он особенно привязался к пению и любил со сверстниками петь в церкви. Умный и скромный, он с чрезвычайным вниманием вдумывался в учение Церкви, вникал в молитвы… Обычные забавы его возраста не привлекали его. Он все более стремился к уединению, старался больше молиться, искал духовного чтения.

Придя в возраст, Феодор по желанию матери устроил в Карачеве небольшую лавочку и начал заниматься торговлей. Но она не удовлетворяла Феодора. Он чувствовал, как претит его душевным запросам это дело, которое так незаметно развивает в человеке корыстолюбие, наводит на обманы и на обиды ближнего. Два года провел Феодор в этой борьбе.

Наконец, в нем созрело твердое решение оставить мир и мать и уйти в какой-нибудь монастырь. Феодор знал, что открывать свое намерение матери было невозможно. Бедная вдова никогда бы не могла примириться с такою мыслию.

В одну ночь, помолясь, поручив и себя и мать промыслу Божию, он тайно ушел из дома и пробрался в Площанскую пустынь, лежащую от Карачева в 80 верстах, в густом лесу, далеко от людского жилья. Пустынь эта тогда отличалась особенно стройным чином богослужения, и это еще укрепило духовное настроение Феодора.

Между тем мать его страшно тосковала от такой неожиданной разлуки с сыном. Потерять его ей было еще тяжелее, чем схоронить мужа. Она неутомимо искала его и, наконец, узнала, где он находится. Она пришла в пустынь и со слезами молила сына вернуться домой. Не смог сын устоять против слез матери. Он вернулся с нею в Карачев и начал по-прежнему заниматься торговлей.

Но тоска по дорогому и вынужденно оставленному образу жизни не давала ему покоя: он опять глухою ночью ушел из дому, на этот раз в пустынь Белые Берега, лежащую тоже в Орловской губернии.

Эта пустынь, в красивой, но дикой местности, среди густого леса — была малочисленна по составу, и стояла ниже Площанской по устройству и удобствам для начинающего инока найти нравственную поддержку. Феодор, убедившись в этом, перешел опять в Площанскую пустынь. Снова слух о том дошел до матери и она снова увела его домой.