Русские символисты: этюды и разыскания

Лавров Александр Васильевич

В ходе размежевания «Весы» и «Золотое Руно» предприняли шаги к тому, чтобы привлечь на свою сторону писателей, не вовлеченных ранее в разыгравшийся конфликт. Явным следствием нажима «Весов» был выход из «Золотого Руна» М. Кузмина [1706] , Брюсов пытался привлечь на сторону «Весов» и С. Городецкого, но потерпел неудачу [1707] . Аттестовывая поведение редакции «Золотого Руна» как «непозволительную муть», Соколов в письме к Ф. Сологубу от 31 августа 1907 г. ясно намекал: «Здесь очень ждут, как поступят петербуржцы» [1708] . В тот же день Брюсов написал Сологубу обстоятельное письмо с изложением конфликта и с намеком еще более настойчивым: «…я убежден, что каждый уважающий себя писатель принужден будет поступить так же, как и мы, если только судьба столкнет его несколько ближе с Рябушинским. Участвовать в его журнале можно только живя в другом городе и не имея ни времени, ни случая вникнуть в истинную сущность, казалось бы, „изысканного“ и „аристократического“ „Руна“. Этим я хочу объяснить продолжающееся в нем сотрудничество — Ваше, Вяч. Иванова и А. Блока» [1709] . Однако еще 20 августа Сологубу написал Тастевен; выражая надежду на продолжение его активного сотрудничества, он подчеркивал, что в скандале с Андреем Белым «редакция может представить объективные доказательства, не оставляющие сомнения в корректности ее образа действий», и просил расценивать выход «весовцев» «лишь как особый прием борьбы» [1710] .

1706

Еще 15 июня 1907 г. Кузмин сообщал В. Ф. Нувелю: «…„Скорпионы“, ожидая ругательной статьи против них, предлагают и

мне участвовать в их демонстративном выходе из „Руна“. Думаю отмолчаться» (Богомолов Н. А. Михаил Кузмин: статьи и материалы. М., 1995. С. 260). В письме от 7 августа 1907 г. Ликиардопуло, излагая Кузмину «грязную историю» с Белым, подчеркивал, что «после этой нахальной выходки „Руна“ оставаться в нем нет возможности», и настоятельно предлагал «присоединиться к нашей демонстрации» (Там же. С. 198). Впоследствии Кузмин восстановил свое сотрудничество в «Золотом Руне». Подробнее см.: Богомолов Н. А. От Пушкина до Кибирова. С. 57–61.

1707

См. письмо Городецкого к Брюсову от 25 июня 1907 г. (Литературное наследство. Т. 92: Александр Блок. Новые материалы и исследования. Кн. 3. С. 288).

1708

ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 3. Ед. хр. 636.

1709

Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1973 год. С. 111.

1710

ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 3. Ед. хр. 672.

В результате всего Сологуб воздержался от принятия каких-либо решений, оставшись сотрудником обоих журналов, а Вяч. Иванов и Блок, открыто не разрывая с «Весами», сосредоточили основную свою деятельность в «Золотом Руне». Постоянными участниками «Золотого Руна» стали Чулков и Городецкий, возложив на себя неблагодарную миссию поддержания в журнале Рябушинского «антивесовского» полемического духа. Так произошла поляризация внутрисимволистских литературных сил. В результате августовского конфликта «Золотое Руно» соединилось с петербургскими символистами, прямо или косвенно связанными с «мистико-анархическими» умонастроениями, а также с писателями, прямого отношения к символистской школе не имевшими [1711] . По замечанию Белого, «петербургская группа теперь получала свой орган в Москве» [1712] .

1711

После описанного разрыва Л. Андреев, И. Бунин, Б. Зайцев и Г. Чулков, прекратившие сотрудничество в «Золотом Руне» в пору руководства Брюсова и Курсинского, заявили в коллективном письме о своем возвращении в журнал Рябушинского «ввиду реорганизации редакции» и изменения теоретических установок (1907. № 7/9. С. 160). Л. Андреев сочувственно относился к «мистико-анархическим» исканиям Чулкова, Зайцев считался «мистическим реалистом», вступление же Бунина в «Золотое Руно» определялось прежде всего его нетерпимостью к «Весам». Л. Андреев, однако, после этого ничего в журнале не опубликовал, а участие Бунина и Зайцева было эпизодическим.

1712

Андрей Белый. О Блоке: Воспоминания. Статьи. Дневники. Речи. М., 1997. С. 282. Возникали даже слухи о переезде редакции «Золотого Руна» в Петербург. Отвечая на вопрос Сологуба в связи с этим, Тастевен сообщал в недатированном письме: «…несмотря на наше идейное „стремление к северу“, мы полагаем, что практически это трудно осуществимо» (ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 3. Ед. хр. 672).

Эти слова Белого подтверждаются позднейшим признанием Чулкова: «Благодаря Г. Э. Тастевену, можно было на столбцах „Золотого Руна“ в последние два года существования этого журнала печатать такие статьи, которые были уже неприемлемы для „Весов“. По крайней мере ни я, ни Вяч. Иванов ни разу не встретили каких-либо помех, печатая в журнале все, что нам хотелось» [1713] . Сразу после разрыва с «Весами» были приложены все усилия, чтобы привлечь Иванова к непосредственному руководству «Золотым Руном». Тастевен придавал этому большое значение, ибо только Иванов (организовавший тогда в Петербурге издательство «Оры») мог соперничать с Брюсовым по влиянию и авторитету в кругу символистов; к тому же преимущественно на религиозно-философские и эстетические воззрения Иванова была ориентирована программа преобразования «Золотого Руна». 5 сентября 1907 г. Блок, деятельно способствовавший реорганизации журнала Рябушинского, писал Иванову: «…я обещал „Золотому Руну“ просить Вас очень быть редактором его, т. е. взять весь журнал внутренне в свои руки. Внутренне потому, что официального отказа от редактирования Рябушинский ни за что не даст» [1714] . 8 сентября о том же извещал Сологуба Тастевен: «Н<иколай> Павлович думает поручить В. Иванову самостоятельный философско-критический отдел» [1715] .

1713

Чулков Георгий. Годы странствий. Из книги воспоминаний. М., 1930. С. 183–184.

1714

Блоковский сборник. II. Тарту, 1972. С. 373 / Публ. Е. Л. Белькинд.

1715

ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 3. Ед. хр. 672. В недатированном письме к Ремизову Тастевен писал с еще большей определенностью: «…все эти дни шли переговоры с Вяч<еславом> Ивановичем и Г. Чулковым <…> Теперь, кажется, принципиально уже решено, что Вяч<еслав> Иванович берет на себя ведение философским отделом» (РНБ. Ф. 634. Ед. хр. 214). Сведения о предполагаемом редакторстве Иванова появлялись и в печати (см.: Свободные Мысли. 1907. № 16, 3 сентября; № 17, 10 сентября). Это вызвало особое примечание Иванова к статье «Ты еси», в котором подчеркивалось, что его отношение к «Золотому Руну» «остается по-прежнему отношением простого авторского сотрудничества» (1907. № 7/9. С. 102). Тем не менее Иванов не отказывался окончательно от мысли принять на себя руководство журналом. 23 ноября 1907 г. датирован составленный им проект «редакционного сотрудничества» в «Золотом Руне» с № 1 на 1908 г. на определенных условиях: «Мне предоставляется единоличное ведение отдела статей не беллетристических, за исключением технических статей, посвященных другим искусствам, кроме искусства слова, и за исключением критического обзора литературы, составляемого, в форме связных текущих статей, Александром Блоком»; «Статьи, посвященные театру, подлежат всецело моему ведению и принятию или отвержению»; «Мне и Ал. Блоку предоставляется налагать коллективно (т. е. в случае нашего единогласного решения) запрещение на отдельные беллетристические вклады в журнал». В проекте оговаривались и другие требуемые полномочия, в частности, право veto по отношению к материалам полемическим, а также размер гонорара за участие в редакционной работе (ИРЛИ. Ф. 94. Ед. хр. 70).

Иванов, однако, в результате всех переговоров проявил осторожность и от непосредственного руководства редакционными делами «Золотого Руна» уклонился, явно не желая осложнять свои натянувшиеся отношения с «Весами» и нести личную ответственность за новые литературные перепалки. Иванов призывал к смягчению полемики и корректному разрешению конфликтов, как идейного, так и личного характера, — Чулков же, более других «петербуржцев» уязвленный «Весами», напротив, стремился продолжать борьбу, и именно он, в союзе с Тастевеном, стал фактическим куратором и вдохновителем всей литературно-критической деятельности «Золотого Руна». Любопытно, что после встреч с Тастевеном Евгения Герцык писала Иванову: «…относительно Чулкова, я думаю, Вы правы, пот<ому> что в „Руне“ чувствуется какая-то его подпольная энергия…» [1716] . Письма Тастевена к Чулкову подтверждают, что полномочный секретарь «Золотого Руна» обсуждал с создателем «мистического анархизма» и общие вопросы идейного самоопределения журнала, и конкретные обстоятельства его ведения, вплоть до частностей полемической конфронтации с «Весами», предлагал даже Чулкову взять на себя отдел литературных хроник [1717] . В азарте межгрупповых раздоров понемногу на задний план отходили породившие их причины, и фракционное противостояние начинало приобретать самоценное значение. Возвещенное «Золотым Руном» «преодоление индивидуализма» мало что меняло в общем литературном процессе, оставаясь достаточно абстрактным лозунгом, смысл которого был локализован в пределах символистской системы ценностей, а нюансы трактовки волновали самое ограниченное число писателей и читателей. На опасность и бессмысленность раздувания разногласий, в сущности, частного характера указывал Д. В. Философов в статье «Дела домашние» [1718] , в самом заглавии которой содержится характеристика масштаба внутрисимволистских распрей. Да и сам Брюсов, игравший в полемике решающую роль, с иронией признавался: «…„Скорпионы“, „золоторунцы“, „перевальщики“ и „оры“ — в ссоре друг с другом и в своих органах язвительно поносят один другого. Слишком много нас расплодилось, и приходится поедать друг друга, иначе не проживешь» [1719] .

1716

Письмо от 31 марта 1909 г. //Сестры Герцык. Письма / Сост. и коммент. T. Н. Жуковской. СПб., 2002. С. 574.

1717

См.: РГБ. Ф. 371. Карг. 4. Ед. хр. 69, 70. Многочисленные фрагменты из писем Г. Э. Тастевена к Г. И. Чулкову 1907–1909 гг. опубликованы в кн.: Литературное наследство. Т. 92: Александр Блок. Новые материалы и исследования. Кн. 3. С. 287–302, 317–319, 326–328,333,334, 347, 348, 366, 367.

1718

Товарищ. 1907. № 379, 23 сентября.

1719

Письмо к Я. К. Брюсову от 21 июня — 24 июля 1907 г., приведено И. Г. Ямпольским в статье «Валерий Брюсов и первая русская революция» (Литературное наследство. М., 1934. Т. 15. С. 214; Ямпольский И. Поэты и прозаики. Статьи о русских писателях XIX — начала XX в. Л., 1986. С. 339–340).

К 1908 г. состав участников и весь облик «Золотого Руна» заметно переменился. В журнале осталась часть старых сотрудников — из них с прежней активностью продолжали печататься Бальмонт, из номера в номер помещавший циклы стихотворений и критические этюды, и Сологуб. Особенно возросла роль Блока и Вяч. Иванова. Оба они регулярно публиковали в журнале свои стихи, но наиболее заметным был их вклад в критический отдел журнала. Литературные обзоры Блока и его же проблемные статьи лирико-публицистического склада («Три вопроса» — 1908. № 2: «Вопросы, вопросы и вопросы» — 1908. № 11/12; «Россия и интеллигенция» — 1909. № 1), а также философско-эстетические опыты Иванова («Ты еси» — 1907. № 7/9; «Две стихии в современном символизме» — 1908. № 3/4, 5; «О русской идее» — 1909. № 1, 2/3; «Древний ужас» — 1909. № 4) теперь в значительной мере поддерживали определенный идейный и культурный уровень в «Золотом Руне». Свободные, в большинстве своем, от полемической заданности, эти работы явились крупным вкладом в литературно-эстетическую мысль своего времени, хотя они, при всей их тематической близости, в разных плоскостях затрагивали насущные жизненные и творческие проблемы. Пафос выступлений Иванова заключался в том, чтобы дать спасительный ответ современности, указать пути к грядущему «всенародному искусству» и очертить контуры художественного метода, соответствующего высоким преобразовательным предначертаниям, — метода «реалистического символизма», который предписывал стремление к возможно более полному и глубокому постижению эмпирического мира как непременное условие проникновения в сферу сверхреальных ценностей. Предаваясь во многом сходным с ивановскими раздумьям о судьбах символизма, о России и «русской идее», Блок, напротив, как это видно уже из самих заглавий его статей, был всего более одержим вопросами, тревогой о роковой, трагической разобщенности народа и интеллигенции, раздумьями о катастрофическом противостоянии «стихии» и «культуры», что вносило диссонирующие ноты в стройную, но всецело утопическую систему «реалистического символизма» [1720] .

1720

Ср.: Ермилова Е. В. Поэзия «теургов» и принцип «верности вещам» // Литературно-эстетические концепции в России конца XIX — начала XX в. М., 1975. С. 200–201; Из переписки Александра Блока с Вяч. Ивановым / Публ. Н. В. Котрелева // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. 1982. T. LX. № 2. С. 164–166.

Повторенное в объявлении о подписке обещание «с особенной чуткостью и вниманием» отнестись к молодым дарованиям (1908. № 1. С. 99) выразилось в том, что на страницах «Золотого Руна» прочное положение заняли сравнительно недавно завоевавшие литературную известность С. Городецкий, С. Ауслендер, П. Потемкин, а также М. Волошин, Конст. Эрберг, А. Кондратьев — все в той или иной степени принадлежавшие к «петербургской» фракции, или, как москвич Б. Зайцев, отвечавшие представлениям редакции о желаемых путях эволюции искусства (его творчеству была посвящена статья А. Топоркова «О новом реализме» — 1907. № 10). Охотно печатало «Золотое Руно» произведения Ремизова, в соответствии со своим стремлением к выражению «национального духа». Из номера в номер с художественными произведениями и критическими опытами выступал Чулков (драма «Семена бури» — 1908. № 2; рассказ «Сестра» — 1908. № 3/4; «Петербургские стихи» — 1908. № 6; рассказ «Сентябрь» — 1908. № 11/12 и т. д.).

Наиболее разительные перемены произошли в критическом разделе «Золотого Руна». Сосредоточенный в руках трех лиц — Чулкова, Городецкого и Тастевена, — он целиком оказался обращенным на борьбу с «весовским» традиционализмом и «академизмом». Почти в каждом номере «Золотого Руна» методично появлялись выпады по адресу «Весов», журнал Брюсова и Белого не оставался в долгу, и полемические пикировки по самым разнообразным поводам уже не воспринимались в «Золотом Руне» как нечто экстраординарное, а стали своеобразной нормой существования, чуть ли не особым отделом в журнале, рядом с «Вестями отовсюду» и рекламными объявлениями.

Заметную роль в полемической кампании сыграла статья Эмпирика «О „чистом символизме“, теургизме и нигилизме» (1908. № 5). В ней разоблачались хаотичность и рассудочность трактовки теоретических проблем символизма Андреем Белым и вся критическая деятельность «Весов», пытающихся «взять на себя непосильную роль идейно-руководящего органа» и способных «только писать жалкие памфлеты и манифесты, принимая на себя роль охранителей фиктивных, несуществующих ценностей». Попытки продемонстрировать «идейную нищету» и устарелость эстетических идеалов «весовцев» предпринимались по различным поводам: статья Чулкова «Разоблаченная магия» (1908. № 1) наносила удар «декадентству» Брюсова, ставшему неподвижным и неспособным оказывать живое влияние на современность; заметка Сержа Гелиотропова (псевдоним С. Ауслендера) «Рассуждение о старости, критических приемах и так вообще» (1908. № 3/4) высмеивала З. Гиппиус (Антона Крайнего) — опять же за архаичность литературных воззрений; в статье Эмпирика «Сфинкс без загадки» (1908. № 11/12) критике был подвергнут «чистый символизм» в трактовке «весовца» Эллиса.

Особенной развязностью отличалась статья Городецкого «Глухое время», полная прямых издевательств по адресу «Весов»: «Журнал культурный, в подписчиках считает двух папуасов и эскимоску, сотрудничают в нем, кроме „своих“, два Ренэ, один Гиль, два Гурмона, и еще всякие лорды и греки. А посмотришь в русский критический отдел — не критика, а политика. Аз есмь, да не будут иные — и всё тут» — и т. д. (1908. № 6. С. 69–70). После этого выступления от участия в «Золотом Руне» официально отказался С. Соловьев, а Городецкий был изгнан из числа сотрудников «Весов» [1721] . Возник новый скандал, попавший в печать [1722] . Городецкий уповал, что после этого инцидента Блок и Иванов широковещательно прекратят сотрудничество в «Весах» [1723] , но этого не случилось. Редакция «Золотого Руна» заявила, что «Весы», вступив «на скользкий путь инсинуаций», доказали, что они «в идейном отношении мертвое тело, около которого все молодое и сильное гибнет» (1908. № 7/9. С. 124–125). Те же обвинения содержала очередная «золоторунная» статья Городецкого «Аминь», в которой «Весы» аттестовывались как «вертеп», несущий на себе «клеймо мертвецкой» (Там же. С. 105–107).

1721

См.: Весы. 1908. № 8. С. 116. Ликиардопуло писал Брюсову в августе 1908 г.: «Посоветовавшись с С. А. <Поляковым>, я написал Городецкому письмо, в котором сообщил ему, „что „Весы“, не желая ставить его в неловкое положение — работать в одном органе с сотрудниками, кот<орые> не имели счастия родиться его компатриотами, и под редакторством „редактора, печатающего циничные глупости“, и неоднократно печатавшего произведения того же Городецкого <…> принуждены отказаться от напечатания цикла его стихов и от дальнейшего его сотрудничества“. Думаю, что и Вы одобрите эту меру» (РГБ. Ф. 386. Карт. 92. Ед. хр. 22). Брюсов, однако, нашел эту «меру» «и неуместной и нетактичной» (см. его письмо к Вяч. Иванову от 3 ноября 1908 г. // Литературное наследство. Т. 85. Валерий Брюсов. С. 512).

1722

В петербургской газете «Новая Русь» (1908. № 4, 19 августа) статья Городецкого была истолкована как выпад против «Весов» «значительной группы молодых писателей», сплотившихся в кружок «антивалерианцев-брюсофобов». После этого в «письме в редакцию» «Новой Руси» (1908. № 9, 24 августа) Ликиардопуло оповестит, что Городецкому отказано от сотрудничества в «Весах» за «издевательства над национальностями и личностью наших сотрудников»; на следующий день в той же газете появилось письмо Городецкого с обвинениями Ликиардопуло в «передержке».

1723

Письмо Городецкого к Блоку от 4 сентября 1908 г. // Литературное наследство. Т. 92: Александр Блок. Новые материалы и исследования. М., 1981. Кн. 2. С. 34–36 / Публ. и коммент. В. П. Енишерлова и Р. Д. Тименчика.

Во всех полемических выступлениях «Золотого Руна» против «Весов» неизменно сказывался апломб носителей новых животворных идей, разбивающих косные, устаревшие догмы. На очереди стояла задача подробного обоснования выдвинутого кредо. В августе 1908 г. Тастевен сообщал Конст. Эрбергу: «„Золотое Руно“ теперь окончательно закончило процесс группировки и подготовительной работы (полемика, столкновенья и т. д.) и смело поднимет свое знамя, не отвлекаясь полемикой» [1724] . «Золотое Руно» обещало в ходе своей критической деятельности осветить «кризис, переживаемый теперь русским символизмом» и подвергнуть пересмотру «основные вопросы эстетического мировоззрения» (1908. № 1. С. 99). Последняя задача практически свелась к обоснованию тезиса о «реалистическом символизме». Проецированная на объективно-идеалистическую концепцию символизма Вяч. Иванова, идея «реалистического символизма» отстаивалась Чулковым в противовес «идеалистическому символизму» — этим термином характеризовался весь «декадентский сенакль» (1908. № 7/9. С. 104; статья «Исход») с его крайним индивидуализмом, иллюзионизмом и импрессионизмом.

1724

ИРЛИ. Ф. 474. Ед. хр. 259.