Русские сказки
Шрифт:
— Господа соратники. Я прибыл к вам для переговоров. Мы хотим узнать ваши требования.
— Мы тебе не господа, сволочь! В выкрикнувшем эти слова голосе явно чувствовались истерические нотки, но, слава богу, они прозвучали не из уст главаря, а откуда-то сверху. В общем-то он был готов к подобной негативной реакции, но эта фраза была одним из управляющих ключей. Она должна была, на подсознательном уровне, доказать серьезность его намерений разрешить ситуацию с обоюдоприемлемым результатом.
— Прошу простить, уважаемые. — Он сделал паузу, давая им время осознать новое обращение, и
— А ничего вы не сделаете, — глухо сказал главарь, — вот еще подождем чуток и порешим всех на ваших глазах.
Круифф отрицательно замотал головой.
— Это несерьезно, уважаемые. Я не могу вернуться с таким ответом. Вы можете выдвинуть требование заплатить вам. Золотом. Или валютой. И предоставить возможность беспрепятственно покинуть страну. А для гарантии безопасности вы можете оставить себе кого-то из заложников или заменить одних на других. Если ваши требования не будут слишком неразумными, я берусь уговорить осаждающих пойти вам навстречу. — Он замолчал.
С минуту из дома не доносилось ни звука. Круифф живо представил себе изумленные лица своих слушателей, перед которыми неожиданно открылось множество выходов из ситуации, которую они считали практически безнадежной. Притом с прибылью. В этом мире то, что для террористов его времени было банальностью, не могло не звучать божественным откровением. Наконец чей-то срывающийся голос сдавленно произнес:
— Золотом…
— Заткнись, — буркнул главарь. — Эй, ты, что ты там бормотал о том, что мы можем уехать с кем-то из заложников?
Круифф мысленно улыбнулся.
— Прошу простить, уважаемый, но для того, чтобы обсудить приемлемые условия, потребуется время, а я, признаться, несколько устал стоять тут. Вы не могли бы обыскать меня и позволить войти в дом?
Несколько мгновений ему никто не отвечал, потом главарь глухо произнес:
— Ладно, заходи.
И Айвен начал медленно подниматься по ступеням.
Майор появился за два часа до заката. Легкий двухместный аэроплан на последних каплях горючего перевалил через частокол сосен, вплотную подбегавших к городским окраинам, и, заглушив мотор, плавно спланировал над крышами домов к городской площади. Он умело погасил скорость, заложив опасный вираж на уровне верхних этажей домов, окружавших площадь, и скорее не сел, а рухнул на выщербленную брусчатку. Стойки шасси не выдержали столь грубой посадки и подломились. Майор выбрался из упавшей на брюхо машины и, содрав с головы шлем, протянул руку подбежавшему пилоту. Тот прибыл за полчаса до него на скоростной дизельной дрезине.
— Живы?
— Живы. Айвен внутри. Ведет торг о сумме выкупа и заложниках.
Майор скупо улыбнулся. Круифф идеально повернул ситуацию. Если разговор пошел уже о сумме, значит, уровень опасности для заложников близок к минимально возможной отметке. Можно было начинать действовать.
— Кто главный?
Пилот усмехнулся.
— Наш старый знакомый. Еще по Рудному хребту.
Во взгляде майора на мгновение мелькнуло удивление, тут же сменившееся догадкой. Он помрачнел.
— Как она?
— Пока
Майор покачал головой.
— Так вот, значит, почему они задержались…
Оба помолчали. Пилот вскинул голову и посмотрел в глаза майору.
— Надо торопиться. Дивен опасается, что, как только принцесса придет в себя, ситуация резко обострится.
— Где их держат, известно?
— Принцессу Атессию и циркачку — в спальне на втором этаже, остальных — в дальней комнате. Угловая, по северной стене.
Майор кивнул. Расположение комнат в доме суверена они знали как свои пять пальцев.
— Нападавших локализовали?
Пилот кивнул.
— Значит, начнем с дальней комнаты.
Они помолчали. Это решение означало, вероятно, приговор принцессе.
— А может… — начал пилот.
— Я не могу рисковать сувереном, — перебил его майор и, резко повернувшись, двинулся к дому.
Тесс очнулась оттого, что солнце било ей прямо в лицо. Она открыла глаза, но тут же зажмурилась. Несколько мгновений она ничего не могла понять: почему солнце светит ей в лицо, разве сейчас вечер? Ведь в ее комнату солнце заглядывает только после пяти часов пополудни. И, бог мой, почему она до сих пор в постели? Маменька ужасно рассердится! Но в следующее мгновение она вдруг вспомнила все и невольно застонала.
— Ваше высочество, вы очнулись?
Голос Смиль заставил ее повернуть голову.
— Смиль, ты жива? А как…
Циркачка торопливо зажала ей рот рукой.
— Тихо, молчите. Все пока живы. Нас захватили бандиты. Один прямо за дверью стоит. А самый главный, однорукий, все время ходит и о вас справляется.
Тесс несколько мгновений размышляла над ее словами, но тут дверь в комнату распахнулась и на пороге появился… Тесс вздрогнула и зажмурила глаза. Как будто от этого незваный гость мог исчезнуть из ее жизни.
Вахмистр остановился на пороге. ОНА очнулась. Что ж, значит, все хорошо. Он повернулся к караульному и, мотнув головой в сторону сиделки, приказал:
— Отведи ее к остальным.
Тесс сжалась в комок. Вахмистр, с трудом сдерживая дрожь нетерпения, тщательно прикрыл дверь, задернул шторы на окнах и осторожно, чтобы не зацепить одежду крюком, принялся раздеваться. Тесс снова зажмурилась и почувствовала, как на нее накатывает дурнота.
— Ну ты! — Лицо вахмистра побагровело, и он, одним прыжком подскочив к кровати, ударил ее по щеке здоровой рукой. — Не вздумай опять! Я так долго ждал, а ты хочешь мне все спортить?!
Тесс содрогнулась от удара тяжелой мужской ладони, но в следующее мгновение почувствовала, что весь ее страх внезапно исчез. Осталась только ненависть. Этот человек посмел ЕЕ ТРОНУТЬ! Вахмистр несколько мгновений пожирал ее плотоядным взглядом.
— То-то, ишь глазенками засверкала, ох и гонору у вас, господских дамочек. — Торжествующе улыбаясь, он расстегнул ширинку и приспустил галифе. — А ну давай, красуля, помоги.
Тесс еще какой-то миг сидела неподвижно, потом медленно откинула одеяло и, опустив ноги на пол, покосилась на туалетный столик. Там среди булавок и коробочек с пудрой и тальком лежали четыре длинные острые бронзовые заколки.