Русские святыни
Шрифт:
В русской философии, исходящей из христианской традиции, проблема ценностей всегда была одной из главных тем. Об идеалах, святынях, предназначении человека писали А. Хомяков и В. Соловьев, И. Ильин и Н. Новгородцев, Н. Лосский и Е. Трубецкой, В. Розанов и П. Флоренский. Требования жизни и восстановление традиций русской философии привели к оживлению интереса к теме, появились работы Л. Столовича, В. Шилова, О. Панфилова, В. Гречаного, А. Гулыги, М. Кагана и других. И сегодня вряд ли нужно специально объяснять, что за любой реформой или теорией стоят определенные ценностные ориентации, а за спокойствием и согласием в обществе обнаруживается согласие по основным жизненным ценностям.
Так, в Англии ключ к гражданскому миру есть согласие избирателей с законами и исключительная законопослушность. 69 % британцев не представляют себе, что закон может быть несправедливым, или вредным, пагубным, во всеобщих выборах принимают участие 62,5 %, а в местных — до 70 % избирателей. В трудные для Британии 70-е годы только менее 10 % граждан
Проявилась сегодня и возможность в теории ценностей определить отношения между потребностями, интересами и святынями как неслиянные и нераздельные. Дело в том, что постоянным источником споров являлись попытки показать или принципиальный разрыв между потребностями и святынями, или наоборот — принципиальную сводимость святынь к потребностям. Ценностью для человека может быть все, имеющее для него какое-либо положительное значение, поэтому ценностей для человека может быть бесчисленное множество, по сути дела, столько, сколько материальных и идеальных объектов в мире. И ценность — явление сугубо человеческое, ибо предмет или растение к другому предмету или растению никак не относятся, ценность включает в себя предмет материальный (лес) или идеальный (добро, истина), значение его для нас, отношение к нам, его оценку, волю, активность и готовность действовать по достижению или отстаиванию наших ценностей.
К ценностям могут относить естественные силы (дождь, к примеру), природные богатства (чернозем, реки), потребительные стоимости продуктов труда или их полезность вообще, социальные силы (народ, интеллигенция), исторические события (взятие Берлина в 1945-м), культурное наследие прошлого, научные истины, действия людей, эстетические характеристики, предметы религиозного поклонения.
Поэтому ценности могут включать в себя и то, что называют нуждой, ценности нередко смешивают с пользой и считают, что это одно и то же. Возвышенно чувствующие люди нередко считают ценностями только святыни. Нужда, польза, ценности и святыни составляют ряд возвышающихся ступеней ценностей.
Так, нужда или необходимость есть то, без чего не может обойтись жизнь человеческая (нужда в наркотиках не является необходимостью, но извращенной потребностью). Здесь же речь идет о жизненно необходимом. Человеку полезно образование, чтение художественной литературы, однако нуждой или необходимостью не всегда это можно назвать. При нужде или необходимости человек может без этого обойтись. И обходятся сегодня миллионы неграмотных. На войне люди обходятся без теплой постели, книг, театров. Однако нигде и никогда человек не может обойтись без воздуха, воды и пищи. Это фундамент человеческой жизни, жизнь без этого невозможна. Но сводится ли к этим ценностям человек, его суть и его жизнь?
Пользой для человека обладает многое, однако польза отлична от нужды. Для жизни человеку нужна вода любая, но полезна для питья чистая родниковая вода, а для купания — морская вода, человек может прожить без родника и без моря, но вряд ли кто будет отрицать их пользу для человека. Ясно, что жизнь без полезных вещей совсем нечеловеческая, а жизнь только ради пользы не совсем человеческая.
Ценностью для человека в отличие от пользы могут быть не только материальные блага (водопровод и ванна в квартире), но и культурные — библиотека или пианино. Нередко эти ценности могут носить бесполезный характер — пианино для человека, не умеющего на нем играть, или златоустовский клинок у человека, который и курицы не может зарезать, или домашний хомячок. Но они нравятся, приятны, с ними, такими ценностями, могут быть связаны воспоминания, семейная трагедия, и поэтому они ценны тем, что имеют для нас значение и положительную оценку, мы готовы их беречь, чистить, перевозить с места на место, отказываться продавать и т. п. Святыню от пользы и ценности легко отличить. даже незнайка с кнопочкой в сказочной детской повести н. носова "незнайка в солнечном городе" знают, что добро или хороший поступок будут такими только тогда, когда совершаешь его бескорыстно, не думая о том, что делаешь его для какой-нибудь собственной выгоды. святыня есть то, чему мы поклоняемся, что чтим нерушимо, это все заветное и дорогое, связанное с истиной и благом. святыня есть то, ради чего стоит жить и стоит умереть (И. Ильин). из-за пианино человек не кинется на штыки, за свою жизнь и здоровье отдаст любые деньги. однако из любви к детям и близким люди идут на смерть, любовь к родине и товарищам может приводить к самопожертвованию, ради истины и веры люди шли на казнь, в бой, отдавали жизнь. примеров тут сколько угодно — от ратников на куликовом поле до Джордано Бруно.
Как видим, нужда, польза, ценности и святыни есть порядок возрастания ценностей, если без восполнения нужды человек не может жить, то без полезных и ценных предметов прожить может, но жизнь, конечно, для человека ставится выше пользы и ценностей, а вот священным, святым для человека является то, что оценивается выше собственной жизни.
Значит
Поэтому в формуле И. Ильина о святыне как о том, ради чего стоит жить и стоит умереть, важно видеть не только указание на смерть и вышестоящее положение святыни по отношению к жизни. Важно видеть, что святыня есть то, ради чего стоит жить, и что она есть жизнетворящее и жизнеутверждающее начало.
В ряду "нужда — польза — ценность — святыня" вырастает значение и оценка ценностей для человека именно потому, что они помогают жить, способствуют жизни и творят жизнь человеческую, а не жалкое существование дрожащей твари. Вряд ли кто будет спорить, что для человеческой жизни полезнее пить родниковую воду и купаться в морской воде, питаться разнообразной пищей, нежели пить грязную воду, купаться в загрязненной воде и однообразно питаться. Ясно, что качество, длительность жизни, здоровье возрастают с учетом полезных для жизни компонентов. Это утверждение не требует многословных обоснований.
Не сразу, к сожалению, можно разглядеть жизненные значения ценностей и святынь. Однако логика здесь имеет ту же направленность. Известно, что громадное лечебное значение имеют человеческие привязанности, увлечения, т. е. те же самые ценности. Если у человека есть собака или кошка, есть библиотека, если он увлечен коллекционированием, то он меньше болеет и быстрее выздоравливает, нежели человек, для которого собаки, кошки, библиотеки, коллекции и прочие увлечения (ценности) являются лишь бременем и он склонен ограничиваться полезными вещами. Исследования послебольничного выздоровления инфарктников показывают, что увлечения (ценности), по крайней мере, на две трети по сравнению с утилитарными (бесценностными) больными увеличивают скорость и прочность выздоровления. Ценности явно творят жизнь человеческую.
Еще важнее значение святынь для жизни человеческой. Известно, что человек самое живучее животное. В жутких условиях лагерей смерти погибало все — животные, крысы, мухи, а человек продолжал жить. И сохраняло ему жизнь как раз то, что ему было ради чего жить. В обычных условиях попасть в ледяную воду означает для человека, по крайней мере, простуду. Однако в военных условиях, как отмечали постоянно медицинские службы на фронте, люди, как правило, переносят физические невзгоды сравнительно легко, много меньше простуживаются и «гражданскими» болезнями болеют мало. В концлагерях оказывались и более и дольше живучими, дольше сохраняющими человеческий облик «религиозники» именно в силу того, что для них святое, священное имело реальное жизнеутверждающее значение. Физиологическое значение святынь для человека требует дальнейших специальных исследований, но жизнеутверждающее и жизнетворящее значение святынь для человека не вызывает сомнения. Ясно, что человек, имеющий высокую цель и высокий идеал, святыню в душе, может перенести и сделать много больше, нежели человек, этого не имеющий. Например, человек, защищающий родину, и наемник подвержены простуде в разной степени и переносят физические тяготы жизни при прочих равных условиях по-разному. Защитник родины по сравнению с наемником дополнительно защищен «броней» святых идеалов и более живуч, в святынях как бы выражена квинтэссенция жизни, и она основательно усиливает жизненный потенциал человека. Отсюда можно сделать вывод о единстве всех ценностей неслиянно и нераздельно, как сказали бы христиане, или по тому же принципу, как и формы движения материи, как сказали бы марксисты, т. е. высшие формы включают в себя низшие, но к ним не сводятся. Действительно, слить их воедино не удастся, но и разделить единый ствол ценностей — от нужды до святынь — невозможно. На самом деле мы видим, что святыни в качестве жизнетворящего начала одновременно и необходимость, и польза, и ценность, однако сводить их только к нужде, пользе, увлечению, привязанности нельзя. Они нужны, поскольку помогают выживать там, где животные не выживают, они полезны, поскольку продлевают и облегчают жизнь, они привязывают к себе сильнее жизни и тем самым сохраняют жизнь, и все же они — священные ценности — ни с чем иным не схожи, ибо они бескорыстны, бесполезны и они вынуждают, а не увлекают, как собственно ценности (увлечения, привязанности). Иными словами, святыни не противоположны жизни, но их продолжение, квинтэссенция жизни, соль солей жизни, самое человеческое в человеке. Можно повторить за П. Флоренским, чуть его перефразировав, что святыни не являются противоположностью жизни, что святыни есть продолжение и более четкое выражение смысла жизни человеческой, чем больше наполнена святынями душа человеческая, тем больше и основательнее смысл жизни человека, ибо в них начало и корень его жизни.