Русские в Берлине. Сражения за столицу Третьего рейха и оккупация. 1945
Шрифт:
Массы человеческих существ устремились навстречу русским по всем дорогам, ведущим на восток; это были передовые группы армии из 800 000 иностранных рабочих, мобилизованных для работ как в самом Берлине, так и в его окрестностях, которые не желали дожидаться конца сражения. Сам факт, что оказалось возможным, чтобы такие огромные массы людей могли свободно перемещаться по так называемой зоне боевых действий, совершенно отчетливо показывает, как в тот момент велись боевые действия.
Советский писатель Михаил Гус, прекрасно говорящий по-немецки и выглядящий как прибалтийский барон, исколесил весь театр боевых действий, записывая все, что видел.
«По дороге (пишет он) движется на запад плотный поток техники: это наши бронетанковые колонны. А навстречу им – огромные массы пешеходов с ручными тележками, тачками и изредка – с запряженными лошадьми повозками. Началось великое переселение народов из Берлина. В свежем утреннем воздухе, над
30
Выдержка из дневника Михаила Гуса, с которого он позволил автору сделать фотокопию и перевести текст. (Примеч. авт.)
Никто не спешил, и это несмотря на тот факт, что, согласно Чуйкову, планы взятия Берлина «составлялись несколько поспешно». Советское командование запланировало наступление охватом с двух сторон. С одной стороны это осуществлял 1-й Белорусский фронт. В результате Берлин оказался блокированным с востока и севера, от Карлсхорста до Зименштадта, двумя танковыми и несколькими общевойсковыми армиями. 24 апреля, когда 28-й корпус 8-й гвардейской армии, сражающийся на левом фланге, соединился с передовыми частями 3-й гвардейской танковой армии 1-го Украинского фронта Конева [31] , внутреннее кольцо охвата растянулось далеко на юг. Единственная брешь оставалась теперь только на западе.
31
Конев Иван Степанович (1897–1973) – советский полководец, Маршал Советского Союза, дважды Герой Советского Союза.
Эта брешь также была закрыта, когда, после стремительного броска, армии Жукова соединились в Потсдаме с войсками Конева, наступающими с юга. 25 апреля, близ Кетцина, они пожали друг другу руки; капкан захлопнулся.
Изначально не планировалось, что армии Конева будут принимать какое-либо участие в штурме Берлина. Предполагалось, что Конев будет наступать южнее Берлина, в направлении Эльбы, прокладывая таким образом путь к знаменитой встрече советских и американских войск близ Торгау 25 апреля. Однако Сталина по-прежнему сильно раздражало медленное продвижение армий Жукова, и, не ставя маршала Жукова в известность, он приказал 1-му Украинскому фронту повернуть на север и принять участие во взятии Берлина [32] . Впервые эта новость дошла до Жукова с очередным сообщением – когда штабисты Чуйкова доложили о контакте с войсками Конева возле Шёнефельда, где сейчас расположен международный аэропорт Восточного Берлина.
32
После прорыва обороны немцев на р. Нейсе, а затем вдоль р. Шпре танковые соединения Конева вышли на оперативный простор и за 19 апреля продвинулись на 30–50 км в северо-западном направлении в район Люббенау, Луккау и перерезали коммуникации 9-й немецкой армии. 20 апреля 3-я гв. танковая и 4-я гв. танковая армии фронта Конева преодолели еще 45–50 км и вышли на подступы к Берлину.
Вечером 24 апреля на командном пункте Чуйкова зазвонил телефон. Не успел он произнести и слова, как властный и разъяренный голос Жукова проревел в трубку: «Кто сказал вам, что войска маршала Конева выдвигаются на Берлин?»
Чуйков ответил: «Товарищ маршал, сегодня, в 6:00 утра, части 28-го стрелкового корпуса вошли в соприкосновение с танками 3-й танковой армии товарища Рыбалко [33] неподалеку от летного поля Шёнефельд».
«Кто сказал? Кто доложил?»
33
Рыбалко Павел Семенович (1894–1948) – советский военачальник, маршал бронетанковых войск (1945), командующий танковыми и общевойсковой армиями, с 1947 г. командующий бронетанковыми и механизированными
«Командир корпуса, генерал Рыжов» [34] .
Жуков не мог поверить своим ушам. И, поскольку он не мог поверить в это, приказал Чуйкову отправить надежных штабных офицеров «на несколько участков южнее Берлина» с приказом выяснить, какие из войск Конева наступают на столицу Германии. Другими словами, великий маршал проводил своего рода рекогносцировку внутри самой Красной армии. Только тогда Чуйкова озарило, что произошло на самом деле, – Сталин был так раздражен отсутствием серьезного прогресса у Жукова, что даже не побеспокоился посоветоваться с ним.
34
Рыжов Александр Иванович (1895–1950) – советский военачальник, генерал-лейтенант; командующий 56, 18, 46, 47 и 70-й армиями, 28-м гвардейским стрелковым корпусом; Герой Советского Союза.
Примечание Чуйкова: «Вот почему он так разъярился. Ну и плевать на его тщеславие!»
И все же Жуков не остался без своего рода сатисфакции. Это произошло на участке фронта Конева, где у немцев был единственный крупный успех за все время Берлинской операции – прорыв 9-й армии под командованием генерала Буссе [35] . Коневу пришлось обогнуть густые леса Шпревальда, чтобы взять в окружение 9-ю немецкую армию, которую – как обычно – удерживали там личные приказы Гитлера. И генерал Буссе, игнорируя приказы Гитлера, по собственной инициативе совершил прорыв на запад, добившись в этом значительного успеха. Около 30 000 его солдат смогли соединиться за Потсдамом со знаменитой резервной армией Венка [36] . Вместе с частями последнего они в конечном итоге переправились через Эльбу, достигнув таким образом своей цели – сдаться в плен американцам. И Конев ничего не смог предпринять на этот счет.
35
Буссе Теодор – немецкий военный деятель, генерал пехоты; кавалер Рыцарского креста Железного креста.
36
Венк Вальтер – один из самых молодых генералов вермахта; участвовал в битве за Берлин.
Медленно, очень медленно, русские продолжали наступление. 20 апреля, в день рождения Гитлера (значимость даты не ускользнула от русских), районы собственно самого Берлина впервые оказались под огнем советской артиллерии. Артиллеристы Чуйкова подтянули несколько полевых орудий к самому городу и произвели ряд залпов по центру, включая Потсдамскую площадь. Невозможно определить калибр этих орудий; нам известно лишь то, что прибыли они по обычной дороге и ничего необычного в них не было. Этот момент имеет некоторую важность ввиду телефонного звонка, который Гитлер сделал по этому поводу.
Даже если жители Берлина и заметили это, они не были особенно впечатлены этим первым артиллерийским обстрелом. Воздушные налеты происходили целыми днями, и берлинцы не улавливали особой разницы между бомбами и снарядами, которые со свистом падали на них. Однако на немецкое Верховное командование и самого Гитлера артиллерийский огонь произвел более глубокое впечатление.
В день своего рождения Гитлер, похоже, предпочитал не слышать артиллерийскую канонаду, укрывшись в глубинах своего бункера. Однако утром 21 апреля он выказал некоторое беспокойство. Фюрер позвонил генералу Коллеру [37] , начальнику штаба люфтваффе, в его штаб-квартиру в заповеднике Вердер на западе Берлина.
37
Коллер Карл – немецкий генерал авиации и начальник Генерального штаба ВВС нацистской Германии во Второй мировой войне.
Гитлер: «Вам известно, что Берлин находится под артиллерийским огнем? Центр города?»
Коллер: «Нет».
Гитлер: «Вам что, не слышно?»
Коллер: «Нет, я в заповеднике Вердер».
Гитлер: «В городе сильное волнение из-за этого огня дальнобойной артиллерии. Мне сказали, что русские подвезли тяжелые орудия на железнодорожных платформах. Кажется, они также построили железнодорожный мост через Одер. Люфтваффе следует немедленно атаковать и уничтожить эти орудия».
Коллер: «У противника нет железнодорожных мостов через Одер. Они могли захватить немецкую батарею тяжелых орудий и развернуть ее в нашу сторону. Но, скорей всего, они используют для обстрела города собственные средние орудия» (Карл Коллер. Последний месяц – Der Letze Monat. 1949).