Русский ад. Книга вторая
Шрифт:
После событий в Испании Мамсуров стал прообразом главного героя романа «По ком звонит колокол?»: Хемингуэй понятия не имел [да и никто не знал), что командир испанцев, полковник Ксанти – советский диверсант, будущий Герой Советского Союза.
Предложение Штеменко – роковая ошибка, она сломает Жукову жизнь.
Мамсуров тут же обратился в Центральный Комитет: что это за школа такая, если Мамсуров подчиняется только Жукову и Штеменко, а его назначение произошло в обход ЦК?
Позже, на Пленуме, Хрущев назовет Мамсурова «настоящим, смелым партийцем». А о подготовке переворота скажет полунамеком: «Недавно Жуков, товарищи, предлагал заменить председателя Комитета государственной безопасности и министра внутренних дел военными работниками.
Чем продиктовано это предложение? Не тем ли, товарищи, чтобы «украсить» руководящие посты в этих органах своими людьми? Как вы думаете, друзья: не является ли это откровенным стремлением установить свой личный контроль над Комитетом государственной безопасности и министерством внутренних дел?..»
В Бога поверить не сложно. Вы попробуйте поверить в людей…
После отставки Жуков был – все оставшиеся до срока годы – как живой мертвец: «Я бы с радостью умер, но смерть отказалась от меня…»
Подсчитано: с 1368-го, за 525 лет, русские дружины провели в войнах 353 года. Что они делили? Особенно в XIV веке? Им было мало земли? Россия погрузилась в такую кровь, что она, эта кровь (даже через поколения), не могла не сказаться на психическом здоровье людей.
Сталин построил великую экономику. И у Гитлера, кстати, тоже была фантастическая экономика; Альберт Шпеер в четыре раза – с 42-го – увеличил объем вооружений Третьего рейха. – Да, у Сталина получилось раздуть народ. Он фантастически преподнес – всей планете – подвиг Чкалова, папанинцев, Гризодубовой и ее подруг, Стаханова… – русский народ стал наконец ценить собственный труд.
В 30-е годы все советские люди видели себя героями. Кто не видел себя героем – тот не советский человек.
Сталин каждый день готовился к войне.
Кто не простит Советам Советы? СССР – инородное тело в Европе.
Война неизбежна.
Если бы Гитлер в 1933-м на выборах проиграл коммунисту Эрнсту Тельману Вторая мировая началась бы в те же самые сроки (если не раньше) и была бы такой же чудовищной.
Версальский договорунизил нацию, были задеты самые коварные, самые больные струны национального самосознания, – и вот они, факельные шествия, вот он, Гитлер; страна Гете и Шиллера с удовольствием стала «фигурять» по Европе в мундирах с символикой рейха…
XX век – самый кровавый. Новая война русских друг с другом, названная Гражданской, «красный террор», необъяснимый, как любое безумие, поход Первой Конной на Варшаву, когда красноармейцы, вырезавшие на своем пути – полностью, целиком – польские и литовские городки и деревни, сами оказались в конце концов в концентрационных лагерях.
Зверства Красной армии в Европе, сначала в Польше, потом в Прибалтике, до сих пор не описаны в мировой литературе. Пилсудский вдребезги разбил армию Тухачевского и взял в плен – внимание, цифры! – 146 802 человека.
В Советскую Россию вернутся только 75 699 человек. Более 60 тысяч – погибнут в польских лагерях смерти.
Поляки доводили бывших бойцов Первой Конной даже до самоедства. (Да, «они – враги и злодеи», писали – не раз – польские журналисты и священники, «но нельзя же так…».]
ГУЛАГ, 37-й и 38-й. Халхин-Гол, поход в восточную Польшу (1939-й) и в Прибалтику, Финская, Великая Отечественная…
А «депортация военных инвалидов» в колхозы, на целину или в лагеря, где их, полуживых калек, беспощадно, по-сталински, «мордовали работой»? Тех, кто потерял обе ноги и передвигался на ручных деревянных платформочках… – их всех, почти всех выслали в концентрационные лагеря, под Магадан, на Соловки, в Казахстан!
Инвалиды портили, как говорил маршал Берия, «образ великой страны-победителя».
Значит, куда? на смерть!
История глубокой человеческой ненависти как история государства.
В Финскую войну был такой эпизод. В воздух поднят полк десантников – почти тысяча человек. Их выкидывают прямо в лес. На елки. Без парашютов. – Зачем? Был приказ из Москвы – десантироваться. А парашютов – не было, не привезли, не успели, да и сам полк был сформирован на скорую руку. Новый командир полка – промолчал (прежнего расстреляли за трусость) и тоже прыгнул – вместе с бойцами – из самолета…
Ночной пейзаж: на елках, как на штыках, висят люди, сотни людей…
Примеры жути в советской истории – на каждом шагу [13] .
Если бы мы знали, сколько людей (и как!) погибли в России из-за своей трусости, сколько людей (и кто!) погибли из-за трусости других, в том числе и своих друзей, если бы мы знали, сколько блестящих проектов (и какие!) осталось на полках в архивах из-за трусости «сильных мира сего» (не из-за предательства, нет, – именно из-за трусости), если была бы у нас написана такая Книга, она была бы зачитана до дыр.
13
Сергей Павлович Королев скончался во время рядовой хирургической операции. По специальному решению Политбюро, за операционный стол в этот день встал министр здравоохранения Борис Петровский – выдающийся хирург, но в последние годы, увы, оперировавший очень редко, от случая к случаю.
У Королева вроде бы полипы прямой кишки, но Петровский, взяв скальпель, сразу увидел большую раковую опухоль.
Испугался – он не онколог. А ведь это Королев! Опухоль была действительно очень крупная, сложная и размером-с кулак. Вместо того чтобы тут же передать Сергея Павловича дежурной бригаде специалистов-онкологов, находившихся здесь же, рядом с ним, в операционном блоке, Петровский приказал срочно найти академика Вишневского – главного военного хирурга.
Разве можно доверять Королева каким-то там… ассистентам? Что он скажет членам Политбюро?
Вишневский ненавидел Петровского.
Примчавшись в «кремлевку» (почти сорок минут были потеряны) и увидев, в каком состоянии находится Королев, Александр Александрович бросил: «Я трупы не оперирую!»
Нет, он провел операцию (и вроде бы успешно), Королева зашили, Вишневский и Петровский сели за столик, чтобы выпить кофе, и в этот момент Королев скончался: разрыв сердца, Королев не вышел из наркоза.
Хорошо зная, «как оно бывает», Андрей Николаевич Туполев, когда боли в боку (апендицит) резко усилились, обманул «прикрепленного», тайком, через черный вход, явился в Боткинскую и по паспорту брата (они очень похожи) записался, отстояв очередь, на госпитализацию.
В ту же ночь дежурный врач вырезал Трижды Герою Социалистического Труда аппендицит, причем сначала Туполева положили в коридоре, в палатах не было места, зато уже через три дня он был на работе, объясняя недогадливым, что лечиться надо только утех, кто действительно умеет лечить…
50
Как же хочется в мафию, Господи!
Явлинский поежился: тепло в комнате, пылает камин, а все равно будто озноб какой-то, да и кожа, вон, гусиной стала, нервы, похоже, опять разгулялись, опять…
И – мысли, мысли, мысли… Куда деться от них, если вся жизнь проходит в одиночестве?..
Явлинскому ужасно импонировал банкир Андрей Дробинин, «человек с клыками волка», как он сам себя называл. Еще крепче Явлинский подружился с Владимиром Гусинским. Казалось бы, они совсем разные люди, но не было между ними «недоумений», как говорил Гусинский, они с полуслова понимали друг друга, хотя владелец «Мостбанка» вел себя в Москве как хозяин.
С «Мост-банком» Явлинский договорился о финансировании экономических программ своего «ЭПИ-центра». Скупой до посинения, Гусинский на «ЭПИ-центр» денег, однако, не жалел. «Соглашение о разделе продукции» и собственный домик в Лондоне – разные вещи. Явлинский и «ЭПИ-центр» создают идеологию российского минерально-сырьевого комплекса, «Шелл» за это их вознаграждает… – можно домиком, можно квартиркой, можно и домиком, и квартиркой, – что же тут странного?
Месяц назад Бурбулис дал интервью «Московскому комсомольцу»: «За годы пребывания в российской политике Григорий Явлинский палец о палец не ударил, не сделал ничего, кроме постоянного, непрерывного словоговорения… Явлинский напоминает Васисуалия Лоханкина. Тот лежал на диване, ничего не делал, но все время рассуждал о судьбах русской интеллигенции…»