Русский ад. На пути к преисподней
Шрифт:
Есть еще одно обстоятельство: азиатчина Генералиссимуса так вздыбила страну, что впредь – и на годы – руководителем Советского Союза мог быть только русский человек.
Но кто сказал, что у Алиева исключительно тюркские корни?
Если бы Гейдар Алиевич возглавил СССР, это был бы второй Китай, безусловно.
Если бы Китай, великий Китай, возглавил бы – вдруг – такой человек, как Горбачев, Китай быстро стал бы Камбоджей…
Баку в эту ночь удивил Алиева: город был как серый мешок, наотмашь обезображенный дождем.
Незнакомая страна…
Если его, Алиева, убить, все закончится одним днем. И точно так же, как год назад появился (из ниоткуда) «черный полковник» Сурет Гусейнов… точно так же на политическую сцену выходят сейчас братья Джавадовы.
Утром Баку – весь Баку! нужно знать этот город! – станет горячо обсуждать, как же так случилось, что Махир, брат замминистра полиции… «откинул в реанимацию» прокурора страны!..
До президентского аппарата – минута езды.
На соседних крышах Гейдара Алиевича ждали снайперы: Гидждыло Мамедов и Гетваран Амджихов.
Когда Алиев выйдет из «мерседеса», Амджихов кинет ему под ноги несколько гранат, а Мамедов – откроет огонь из новенького «калаша» израильского производства.
Махир Джавадов хорошо знал своих ребятишек: справятся!
Рядом с Гейдаром Алиевичем, слева, дремал Ильхам: он не понимал (нет объяснений!), почему его отец, мастер власти, опытнейший политик, именно так – мастер власти, стремглав несется сейчас туда, где опаснее всего, в президентский аппарат, что это за воля к гибели… такая, но Гейдар Алиевич молчал и Ильхам – тоже молчал; если решение – принято (Президент не меняет свои решения), что остается? Только вздремнуть…
Через минуту кортеж Алиева въедет во внутренний дворик дворца.
Через минуту Гейдара Алиевича должны убить.
«Главное качество мужчины – власть над собой…»
Баку спал, дождь не давал людям проснуться… – Алиеву вдруг показалось, что город, любимый город, Баку, где он знал едва ли не каждую улицу… Алиеву показалось, что этот город его уже предал.
17
Ева быстро поняла, что самое-самое трудное в ее профессии – научиться выслушивать идиотов. Но если человек – …видно же, что идиот… кто объяснит тогда, почему у него, у круглого идиота, так много денег? Значит, те, на ком он делает миллионы, идиоты в кубе, так получается?
Звонков-заказов становилось все больше и больше: каталог «Мадемуазели» (двадцать шесть человек) переходил в Москве из рук в руки, а в праздники и перед выходными шел просто нарасхват. Знакомство с каталогом – триста долларов, оплата на месте.
– Мне-то, девонька, уж дай бесплатно, я депутат, – просил в Верховном Совете незнакомый дяденька, близкий, по его словам, к Хасбулатову.
– Отойди, ты неприкосновенный! – злилась Ева…
Депутатов, стоически верных своим женам, девочки называли «одномандатниками».
В каталоге «Мадемуазели» к традиционным разделам («проститутки», «эскорт», «любовницы», «элитные проститутки»… – контингент, в сущности, был один и тот же, но цена… подарок сумасшедшим… отличалась – в разы) Ева добавила новые «главы» – «секретарши», «парни», «переводчики» (парни и девушки). Для тех, кто оказался за границей, был специальный раздел «Тоска по Родине»: девочки с косами (славянская внешность), с большими глазами, набор «многократок» в заграничном паспорте, английская и американская визы, готовность к вылету – как у боевых самолетов: три часа…
Ева искала (и находила) девчонок повсюду, обычно – в школах, на вырост, девятый-десятый классы, но чаще всего девочки сами находили Еву.
Кастинг выдерживали не все: кто-то из девчонок не умел носить туфли на каблуках, кто-то красился так, что лицо становилось очень похоже на «красный квадрат» Малевича, кто-то говорил, что Президент в России – Ленин, кто-то вообще ничего не знал…
Девочки с улицы – не приживались.
– Раздевайтесь! – командовала Ева.
Если девочка сначала снимала колготки с трусами, а уж потом – кофточку, Ева сразу указывала ей на дверь.
Сплошь уцененный товар: у кого-то – шрам от аппендицита, у кого-то – кесаревы рубцы, у кого-то кишки совершенно вываливаются!
– Почему-й-то я «уцененный товар?..» – обиделась на Еву девушка Сандра.
– А потому-й-то, что твой Новочеркасск у тебя, овца, большими буквами через рожу проходит, – понятно говорю? Это, бл, хуже, чем вши в волосах!
Провинциалки (все провинциалки) действительно были уверены, что Москва, этот чудовищно богатый город, им чем-то обязан…
– Девочки, учите языки, – требовала Ева. – Визу в паспорт мы вам поставим, целку, если уже порвана случайным сперменатором, заштопаем, врачи есть, в девочки вернетесь; пересадка целки, красавицы, это не пересадка сердца, тут бояться нечего! Но если у вас нет языка – жених международного уровня… даже дурацкий принц из «Золушки»… вам, блядва, не светит – понятно говорю?!
Ева где-то читала, что за Майей Плисецкой долго ухаживал Роберт Кеннеди, тогда, в тот год, кандидат в Президенты США. Кеннеди – ни слова по-русски, естественно, Плисецкая – ни слова по-английски, Кеннеди очень нравился нашему КГБ, но совсем не нравился великой балерине. Самым эффектным парнем в этой семье был Эдвард, третий брат – только Роберт Кеннеди действительно потерял голову, звал Плисецкую замуж, но общался с Майей Михайловной исключительно со словарем (не брать же на любовное свидание переводчика!).
Один вечер, другой… – КГБ рвал и метал, как говорится, ведь Майю Михайловну даже подарком снабдили для будущего Президента – несколько килограмм черной икры, огромная банка, очень тяжелая, особенно для балерины (таскать приходилось самой). Но преодолеть «звуковой барьер» было невозможно, Плисецкой, надо знать ее характер, все это быстро осточертело, Кеннеди, КГБ – все были посланы с высокой горы!
– А знала б, чамара, английский, – твердила Ева, – слушайте, девки… холодной войны бы не было, точно вам говорю! Они б поженились – вся б Россия сейчас процветала, Брежнев у них был бы посаженым отцом на свадьбе… вот, овцы, что такое английский!