Русский богатырь и лесное воинство
Шрифт:
– Очень рада вас видеть, уважаемый Владимир Викторович, – пропела Светлана Валентиновна, – мы так редко с вами видимся. У вас все в порядке? Как ваша дочурка, не болеет?
Шеф обернулся к продавщице и с укоризной посмотрел на нее, затем снова перевел взгляд на цветы, при этом не проронив ни слова.
– Ой, конечно, конечно, – спохватилась продавщица и бросилась к лейке, – я сейчас обязательно полью цветы.
Одобрительно хмыкнув, Владимир Викторович сел за стол и сделал то, чего раньше никогда не делал. Он задрал ноги в дорогих
– Ну-с, Светлана Валентиновна, садитесь на эту… стулку и рассказывайте, что здесь происходит?
Продавщица послушно присела на кресло возле стола и нахмурилась: что это еще за «стулка»? Светлана Валентиновна внимательно посмотрела на шефа – все ли с ним в порядке? Почему он себя так ведет? Неужели все это потому, что он узнал о ее воровстве? Мог бы сразу сказать: «Вы уволены», и дело с концом, а то целый карнавал устроил…
– Ну, что же вы молчите? – сказал директор магазина.
– А… а, что, собственно?.. Ничего такого не происходит…, – заикаясь, начала оправдываться Светлана Валентиновна, – разве что… вот только что… бродяги в магазин ввалились. Ну, так я милицию вызвала, их быстро найдут…
Продавщица запнулась и жалобно посмотрела на шефа:
– Владимир Викторович, – вычтите неустойку из Петькиной зарплаты. Он опоздал на полчаса и не смог обезвредить воришек. А что я? Я всего лишь женщина…
Владимир Викторович сокрушенно покачал головой, но этот жест показался Светлане Валентиновне уж больно деланным. Она не могла понять, серьезно директор говорит или шутит.
– Вычту, вычту, – произнес он, – не извольте обеспокоиться.
– Обеспокоиться? – продавщица во все глаза смотрела на директора. Он что, русский язык совсем позабыл?
– У вас что-то случилось, Владимир Викторович? – участливо спросила она и робко взглянула на директора.
Шеф нахмурился:
– Ничего не случилось, – отрезал он, – чего привязалась? Сама-то какая?
Светлана Валентиновна сидела неподвижно, и, как рыба, то открывала рот, то закрывала.
– Какая? – пролепетала она, – и что это вы мне тыкаете…
Владимир Викторович грохнул кулаком по столу и, проворно вскочив на ноги, навис над побледневшей продавщицей. Та почти полностью спрятала голову в свои пышные плечи.
– Деньги из кассы куда деваются, я тебя спрашиваю?!! – заорал он так, что стеклышки на люстре зашевелились, а у Светланы Валентиновны волосы на голове. Ужас сковал все ее тело могильным холодом…
– Да знаешь ли ты, что я тебя в жабу превращу?!!
– Я… я все отдам, отдам, Владимир Викторович, – едва слышно пролепетала продавщица, сын у меня взрослый, знаете ли. Зарплата мизерная, на хлеб не хватает…
– Чтобы завтра же шестнадцать тысяч триста сорок восемь, двадцать одна копейка лежали в кассе, понятно?!! – продолжал греметь шеф.
– Да, да, да, двадцать одна копейка, двадцать одна копейка…, – промычала Светлана Валентиновна. Мысли путались от наплыва непонятного страха. «Двадцать одна копейка», – единственная мысль, которая, словно мячик от пинг-понга, скакала в ее голове. Наконец, тело начала бить мелкая дрожь, на глазах появились слезы.
– Таким вот образом, – неожиданно спокойным и будничным тоном сказал Владимир Викторович, – и запомните, Светлана Валентиновна, если завтра к утру в кассе не будет всей суммы, доживать вам век гадкой жабой в ближайшем городском отстойнике. Прощайте.
Светлана Валентиновна, не поднимая головы, продолжала всхлипывать перед шефом, к которому она уже давно привыкла относиться как к собственному сыну. А тут такое…
– Что значит «прощайте», Владимир Викторович? – наконец позволила себе пискнуть женщина, – после стольких лет вы меня вот так выбросите на улицу?
В ответ молчание. «Пропала», – мелькнула мысль в голове. И тут же пришло решение, во что бы то ни стало, вымолить у шефа второй шанс. Ведь ей именно сейчас так необходима работа!..
Светлана Валентиновна подняла голову и обнаружила себя сидящей в одиночестве в кабинете у директора. Страх улетучился, словно его и не было.
«Когда он вышел? – удивилась продавщица, – почему же я не слышала, как открывалась дверь».
Женщина встала со стула, внимательно осмотрела кабинет и только взялась за ручку двери, как она открылась, чуть не ударив продавщицу по носу, и перед ней запыхавшийся и обеспокоенный предстал охранник Петр Андреевич.
– А! Вот вы где, – облегченно воскликнул он, – а я-то думаю, что это такое: магазин открыт, а никого из продавцов нет. На Светлану Валентиновну что-то непохоже. Девочки уже пришли и ждут вас. У вас все в порядке, вам не плохо? – Петр Андреевич.
Светлана Валентиновна несколько секунд пристально смотрела на охранника и ничего не могла понять. Петька вел себя так, словно ничего не произошло. Неужели и этот пес паршивый решил посмеяться над ней на пару с шефом?
– Ты что, издеваешься надо мной? – процедила сквозь зубы продавщица и так нахмурила брови, что охранник даже попятился.
– Я? Что вы, Светлана Валентиновна, – замахал он руками и как-то очень внимательно посмотрел на женщину. В этом взгляде продавщица не увидела ни капли насмешки и чего-то подобного.
– Дверь в магазин оказалась действительно открытой, – продолжал тараторить Петр Андреевич, – мы с девочками зашли как раз и очень удивились, что за товаром никто не присматривает. Хорошо, что Владимир Викторович, грешным делом, не появился. С вами действительно все в порядке? – охранник заботливо заглянул ей в глаза.
– Значит и камера, которую сперли у вас перед носом, тоже на месте? – насмешливо спросила Светлана Валентиновна.
Охранник побледнел, и со словами «Как сперли?!!» бросился в торговый зал, где уже весело щебетали девушки продавцы-консультанты.