Русский экзорцист
Шрифт:
— Все, по коням.
Джип, буксуя колесами на мокрой земле, рванул с места.
Через минуту он исчез среди деревьев, оставив запах сгоревшего бензина. Дымилось, затухая, кострище, взрытая шинами земля заполнялась водой. За бревном валялся забытый Брусницким спиннинг.
Глава 25
— Что значит: «Вы не уйдете»? И сколько же мне здесь торчать?
— Придется подождать, — монотонно бубнил Миша, не отрываясь от телевизора.
Роксана топнула ногой.
— Мне хотя бы переодеться надо!
Саша
— Сойдет и так.
Роксана свирепо посмотрела на близнецов.
— Как жаль, что вы не мои клиенты, вы бы у меня… — она повернулась и вышла на кухню.
— Может, Сергею позвонить, а,Миш?
— Чего напрягать без повода. Сказал, часа в два-три будут, значит, будут.
— Да, а эта шалава того и гляди орать на весь дом начнет.
— Начнет орать — успокоим.
— Это я шалава? — Роксана вылетела из кухни с чашкой кофе в одной руке и с сигаретой в другой, — ты на себя посмотри, качок недоразвитый! Твоей головой только кирпичи ломать! Ты же импотент, тебе килограмм «Виагры» не поможет! Да я таких…
— Все, все, — Миша поднял руки, как бы сдаваясь, — виноват, искуплю, заглажу.
— Ну-ка, выметайтесь отсюда, я спать хочу, — Роксана решительно прошла в комнату, сняла и повесила на спинку стула куртку и, достав из шкафа клетчатый плед, бросила его на диван.
— Что нам, на кухне сидеть, что ли?
— Хоть на лестнице.
Роксана сняла туфли и пошла в ванную.
Близнецы переглянулись. Команды обижать посетителей Покровской не было. Саша вздохнул.
— Блин, принесло же ее.
Через десять минут Роксана вернулась, завернутая в полотенце. Одежду она несла в руках. Не глядя на близнецов, она бросила юбку, блузку и белье на стул возле компьютера. Размотав полотенце, она, голая, присела к зеркалу и стала причесываться. Саша, открыв рот смотрел на нее.
— Так, — Роксана положила расческу, встала, прошла к дивану, легла и укрылась пледом, — слюни подобрали, телевизор выключили и ушли на кухню.
Миша, тяжело вздохнув, выключил телевизор и, взяв приятеля под руку, вывел из комнаты.
— Милый мой, а свет кто будет гасить?
Как только с вязкой грунтовой дороги свернули на асфальт, Брусницкий погнал джип на предельной скорости, немного сбрасывая перед постами ГАИ. Бартелли на заднем сиденье вел неспешный разговор с Иваном то по-итальянски, то на латыни. Иногда, когда они говорили по-русски, Волохов прислушивался краем уха.
— Здесь мы имеем дело с искусственно созданным демоном, мой юный друг. Он сочетает в себе свойства многих принцев ада. По вашим рассказам я могу узнать лишь некоторых. К примеру: Андрас — совершает убийства, Сабнак — растлевает тела умерших, Зепар — проникает в сознание женщин и доводит несчастных до сумасшествия.
— Я понимаю, — кивнул Иван, — это существо, как говорят химики, с заданными свойствами. Только объединенной молитвой можно одолеть его.
— Совершенно верно. Но сначала вы должны полностью обездвижить его, мой мальчик. Без этого условия вы не сможете начать обряд, но для того, чтобы вы сковали его молитвой, кто-то должен предоставить вам эту возможность. Иначе говоря, демона надо отвлечь, а лучше задержать. В этот момент вы и скуете его святыми словами. Не забывайте: изгнанием, в нашем случае, дело не может ограничиться. Вы должны уничтожить демона. Тело, которое он использовал, вряд подлежит восстановлению, — слишком много трансформаций оно претерпело. Душа же потеряна навек, так как сознательно предалась ему.
Брусницкий покосился на Волохова.
— Павел, это что, серьезно? Демоны, изгнание, потерянные души, — вполголоса спросил он.
— Серьезно, Сергей. Очень серьезно.
— Класс! Надо было мне серебряные пули заказать.
— Зря смеешься, — Волохов обернулся назад, — Иван, ты, все-таки, не лезь поперед батьки. Если уж я не справлюсь, боюсь, вам и вправду останется только молиться. О том, чтобы ваши души не пропали.
Бартелли положил руку ему на плечо.
— Молодой человек, я, конечно, не знаю ваших способностей, но поверьте, вся надежда на нашего юного друга. Постарайтесь предоставить ему условия для проведения обряда.
— Во всяком случае, несколько минут, чтобы понять, бежать или оставаться на месте, я гарантирую.
За Волоколамском машину повел Волохов. Брусницкий позвонил по сотовому телефону.
— Алло, Гусь, ты? Это Сергей. Где ты сейчас? С Марией? Надеюсь, стриптиз не она показывает? И то ладно. Угу, постарайся доставить ее домой и к трем часам подъезжай к художнице. Захвати оружие, на свой «Калашников» поставь подствольник. Да, война началась. Очередной Крестовый поход.
— Напрасно шутите, молодой человек, — Бартелли осуждающе покачал головой, — напрасно.
Перед самой Москвой попали в грозу. В салоне похолодало и Волохов включил печку. Ночная дорога покрылась пленкой воды, и скорость пришлось снизить. Иван сидел собранный, серьезный. Бартелли дремал. На Волоколамке большинство светофоров мигали желтым светом, и Волохов даже не притормаживал перед ними.
— Где вас высадить, господин Бартелли, — спросил он, когда подъехали к Тушинскому аэродрому..
— Если не трудно, где-нибудь поближе к центру. Боюсь, метро уже не работает.
Они высадили итальянца возле аэровокзала, не доезжая гостиницы «Аэростар». Прощаясь, он притянул к себе Ивана и поцеловал в лоб. Затем попрощался за руку с Брусницким и Волоховым. Ладонь у него была сухая и жесткая.
— Господа, не забывайте, демон может путать следы, сбивать с толку. Не поддавайтесь на его уловки. Как бы я хотел, господа… — он огорченно махнул рукой и вылез из джипа. — Желаю удачи.
В зеркальце заднего вида Брусницкий видел, как Бартелли перекрестил их вслед.
Он стоял под дождем, сложив руки перед грудью и бормоча молитву, пока машина не скрылась за дождевой пеленой.
К дому Покровской подъехали только в четвертом часу ночи. В окнах ее квартиры горел свет. Дождь прекратился. От долгой дороги, а может от влажной сырости, охватившей их, когда они вышли из машины, Ивана стало неуютно и зябко.