Русский Фауст
Шрифт:
Старушка печально глядела в окно и поминутно вздыхала. Руки ее перебирали затертые лямки авоськи. Мистер Билл еще говорил о различных способах воздействия на ее сентиментальное сознание, когда она вдруг встала и, смущенно сказав "извините", вышла из кабинета. Я в растерянности положил трубку, в дверь заглянула встревоженная Гражина:
– Что-нибудь нужно, Сергей Иванович?
Я хотел, чтобы старушка вернулась, но этого Гражина сделать не могла. Я хотел помочь старушке просто так...
Гражина, закрывая дверь, предупредила:
– Нельзя так волноваться из-за каждого клиента, Сергей Иванович.
Следующая клиентка требовала продолжения очередного телесериала не менее,
Под конец дня мы выехали с Варфоломеем в Чуфылдинский район, где ожидал нас заместитель главы администрации. Первоначально он показался мне человеком серьезным и озабоченным. Представившись Иваном Юлиановичем Остапчуком, он с небольшим малороссийским акцентом заговорил о сложном международном положении, о небывалом за последнее десятилетие возрождении американо-российских отношений, общечеловеческих ценностях, вхождении России в мировое сообщество и, наконец, перешел к своему личному вкладу в развитие российско-американских отношений на уровне вверенного ему Чуфылдинского района. В то время, как глава администрации целыми днями следит за исправностью кочегарок, ремонтом комбайнов и сенокосилок, его заместитель настойчиво создает совместные предприятия даже в небольших и неприметных деревнях. Если присмотреться к российской глубинке, оказывается, и там можно найти интерес для иностранных инвесторов.
Тем самым Иван Юлианович подготавливает быстрое и безболезненное присоединение Чуфьстдинского района к мировому сообществу, и даже, если потребуется, вхождение его в НАТО как полигона для проведения широкомасштабных учений в условиях российского бездорожья.
Учитывая свой скромный вклад в развитие международных отношений и экономики района, Иван Юлианович полагал, что на следующих выборах он... Я достал индикатор и вдруг подумал, что никогда не верил в правдивость публикуемых результатов выборов и переписей.
Поздно вечером я сидел в кресле у себя дома и пил дармовое виски. Ни о каких развлечениях думать не хотелось. Стоило закрыть глаза, как начинали плыть в темноте зеленые лица американских президентов на долларовых купюрах различного достоинства. Но как я ни силился, не мог вспомнить ни одного лица прошедших за день через мои руки клиентов. Зато, отчетливо вспомнил ту маленькую женщину на вокзале. Я бы так и уснул в кресле от усталости и тошноты, если бы не стук в дверь.
На пороге стоял Иван - второй друг детства в форме старшего лейтенанта милиции.
Когда после университета пришлось выбирать между школой и милицией, он предпочел школу милиции. Разницу в наших школах он определял так: "У вас образование общее, а у нас астрологическое - ориентируемся по звездам на серо-синем суконном небе."
– Земля слухом полнится, - сказал он, перешагнув порог.
– Ты встретил Андрея?
– Нет, - продолжил он уже после первой рюмки.
– Знакомый опер из безопасности сообщил, что мой друг открыл филиал богатой американской компании и сыплет долларами направо и налево в обмен на какую-то туфтовую биоэнергетическую субстанцию. Цитирую документ: "Америкэн перпетум мобиле" содействует дальнейшему развитию российско-американских связей, а также являет собой пример достойного инвестирования в отечественную экономику". Что скажешь? Но, между прочим, они там подумывают - не пришить ли тебе дело о подрыве российской экономики. Даже доллары твои на вшивость проверяли...
Я слушал его вполуха с полным наплевательским отношением к силовым структурам нашего государства.
Старший лейтенант милиции напротив меня хлестал виски, закусывая консервированной германской ветчиной.
Что-то он там говорил об отупевшем спивающемся народе, о том, что пора позаботиться о себе и своей семье.
Мол, в этой жизни у нас и так мало хорошего. "А для меня семья главное, Серега". Нет, он ни о чем не просил.
Не таким был Иван. Но я уже сонно читал подстрочник его слов и достал индикатор, хотя прекрасно знал - ярко загорит зеленая лампа. Почему-то я испытал приступ ненависти к этому заморскому прибору и швырнул его на диван. Заметьте: ограниченный приступ ненависти!
Осторожный такой! Самому себе показушный. Я ведь не на пол его бросил, где он мог разлететься на части, вскрыв свое хитроумное нутро.
– Ты составил список своих пожеланий, Вано?
– раздраженно спросил я, перебив друга.
– Ну, в принципе, я всегда знаю - чего я хочу.
– Знаешь?! Так вот, перечисли все это в своей ментовской башке и забудь навсегда. Мне в твои "один раз живем" не уложиться. Не буду я у тебя биоэнергетическую субстанцию покупать. Нутром чую, еще спасибо скажешь. Не знаю, правда, когда. Капусты, Вань, я тебе на любое материальное благополучие дам...
– А мне подачек не надо, - сказал старый друг и, опрокинув адцатую рюмку, стал застегивать шинель.
Я даже не смогу Вам передать, как мне стало хреново.
Просто больно где-то внутри и тупо. Я видел, что ему хочется потрясти меня-хапугу за грудки, а мой заквашенный мозг искал хоть какой-нибудь компромисс. И придумал...
Для наглядности я заставил Ивана собственноручно писать договор о купле-продаже его биоэнергетической субстанции. Приложением к нему служил довольно длинный список требуемого (тут уж я не скупился): от семейного счастья и здоровья, до автомобиля и дачного участка... Нет, не подумайте только, что я его осуждаю.
Просто именно в тот момент меня мутило от этого списка, мутило от того, что Иван встал в конец длинной очереди сегодняшних клиентов. Положив договор в карман, я застолбил в своей голове, что компьютер никогда не узнает о его содержании. Мы стали пить.
Где-то после второй бутылки появился Андрей. Он тоже был немного пьян, но полон решимости продолжать начатое.
– Привет от Бахуса!
– радостно выкрикнул он с порога и сразу же налил себе штрафную дозу.
– В "подземке" сказали, что какой-то идиот сегодня скупал там биоэнергетические субстанци и(!!!) других идиотов по значительным ценам.
– Он вопросительно посмотрел на меня.
– А я вот хрен тебе - продам! Думаю, выпить ты мне и без этой самой субстанции нальешь...
– и он выпил.
– Может быть, мои стихи на хрен никому не нужны, может быть, я вообще зря копчу небо, но уж что от Бога мое - то мое.
– И он перешел на стихи: - Случайная, безвестная Изгнанница небесная Падучая звезда Засветится над бездною И вновь за гранью звездною Догаснет без следа... Не так ли ей попутная. Пройдешь ты, жизнь минутная, В безвестные края? Не так ли ты, случайная, Уснешь, как греза тайная, За гранью бытия?
С минуту мы молчали. Я спросил:
– Твое?
– Нет. Гарцевский, начало века.
Иван криво усмехнулся и переменил рюмку на стакан.
– А я материалист, - словно оправдался он, - иногда.
– У него была своя правда, в подобных случаях он не обижался.
Часа в три ночи меня разбудил телефонный звонок.
Холодный голос Билла предложил мне больше не путать служебные обязанности и приятельские отношения, ибо этим я могу очень сильно навредить себе. "Вы не распускайте добрые нюни, - как-то интересно выразился он, - в этом мире каждый выбирает себя. А сейчас примите таблетки Гражины и ложитесь спать полноценно - в постель. Варфоломей заедет за Вами в восемь тридцать."