Русский Фауст
Шрифт:
Первое, что мне бросилось в глаза на противоположной стороне улицы, огромная надпись: "ОСВОБОДИТЕ СЕБЯ ОТ БИОЭНЕРГЕТИЧЕСКОИ СУБСТАНЦИИ! ИСПОЛНИТЕ СВОЕ ЗАВЕТНОЕ ЖЕЛАНИЕ! "Америкэн перпетум мобиле" объявляет месяц всеобщей дебиоэнергетизации. Дополнительные услуги только в этот месяц..." И т. д.
– Понял? Дебилоэнергетизация! Все-об-щая! Как обязательная флюорография при развитом социализме.
– Бред какой-то, я ничего об этом не знал, - я действительно ничего об этом не знал. Может быть, поэтому мистер Билл торопливо отправил меня на "заслуженный отдых"? Но еще вчера я даже не подумал бы этому возражать. Разве сказал бы, что текст рекламы
– А ты знаешь, как называют эту компанию в простонародье?
– опять заговорил Андрей.
– Есть там у тебя специальная служба разведки и контрразведки? Или, может, ЦэРэУ докладывало?
– Нет.
– Душегубкой!
– Выходит, я?..
– Выходит.
И мы стали пить молча. Или, наверное, мы так разговаривали. Понемногу вокруг нас собирались другие алчущие опохмелки. Я угощал, Андрей читал стихи, и даже продавщицы встали поближе к нам, облокотившись на прилавок, чтобы лучше слышать. Как-то само собой разговор вновь закрутился вокруг "перпетум мобиле", и Андрей толкнул меня локтем в бок. Слушай, мол. Изрядно опьяневший, я пытался следить за спорящими "подогретыми" мужиками.
– Да я свою субстанцию за пузырь, как ваучер, отдал.
На хрена она мне?!
– Это все равно западные штучки. Войной нас не взяли, так измором возьмут.
– Во-во! А кто им субстанцию эту продал, тот, считай, сам в рабство продался и детям своим подписал. Я слышал об этом, один мужик из умников лекцию читал.
– А я, между прочим, никаких документов им не подписывал, только паспорт показал, что я совершеннолетний.
– И засмеялся какой-то старик.
– А мне платить нечем бьшо - куда деваться? Я спьяну на своем четыреста двенадцатом в "мерседес" одного рэкетира въехал. Так он бы с меня живого шкуру содрал, а тут я ему новый "мерседес" поставил, а старый себе оставил. Там делов-то - крыло подправить.
– Да какая разница - хоть Америка, хоть тридевятое царство. Теперь, что у них президент, что у нас. Они нас хоть жить научат.
– Вот уж спасибо - научили - похмелиться не на что!
– Зато сами водку смирновскую жарят и не морщатся...
– Да у них все равно лучше!
– Потому и лучше, что со всего света тянут.
– Да ничего они не тянут. Просто жить и работать умеют.
– Это тебе, дураку, по телевизору рассказали? Ты как семьдесят лет всем газетенкам верил и в телик пялился, так и теперь... Ну уж такого дурака и американцы ничему не научат. Тебе завтра скажут, что лучше всего пидары живут, так ты тоже штаны сымешь?
– Зато на демонстрацию ходить не надо.
Общий хохот. И тут в углу заговорил самый пьяный.
Он как-то весь вскинулся, долбанул стаканом по столу, и когда все обратили на него внимание, снял очки, протер их грязным носовым платком и заговорил тихо, без надрыва, но внутренняя его напряженность передалась всем.
– Душу они из нас тянут. Последнюю, какая еще осталась. А мы дальше стакана и не видим уже. Знаете, почему Александр Невский с татарами мир держал, а просвещенных рыцарей-крестоносцев гнал в шею?
– Не знаем, господин интеллигент, - хохотнул какой-то татарин, но никто его не поддержал.
– Татары, они с нас десятину брали, десятую долю всего, что делалось, производилось... А крестоносцы не только грабить хотели, они хотели душу в рабство взять, а этого русскому человеку нельзя никак. Сам папа римский их на это благословлял. Миротворец, мать его...
Семьсот лет они нашу душу наизнанку вывернуть хотели, да под себя подладить,
– Ой наплел, наплел, умник!
– закричала полногрудая продавщица.
– Вон у меня сестра Нинка один раз в этот "перпетум" сходила и все! Как в сказке! Все, чего душа пожелала, то и получила: квартиру и мужа! Не вам, алкоголикам, чета! И себя и детей на три поколения вперед обеспечит. А при ваших коммунистах чего бы она получила? Гипертонию, десяток абортов и светлое будущее по телевизору!
Мужики одобрительно загудели.
– Да при чем тут коммунисты?! Во всякую дыру затычку нашли! У нас, точнее у вас - президент, между прочим, большой коммунист, - опять вскинулся очкарик. Он раздосадованно махнул рукой, выпил и направился к выходу.
– Говорил же себе сто раз - не мечи бисер, без толку, телевизор не перекричишь...
Продавщица еще что-то пробурчала ему вслед, и через минуту все говорили о чем-то другом.
Где-то в пятом часу вечера мы с Андреем вывернули на улицу Дзержинского. Ни пьяные, ни трезвые. Какоето облако единого порыва двигалось вокруг нас: дурманило, будоражило и тянуло на подвиги. Мы громко разговаривали, грозили всем кому ни попадя, хохотали, декламировали политическую тарабарщину и хорошие стихи. На нас смотрели как на подвыпивших школьников, которые только что сдали последний экзамен. Какого черта нас несло на Дзержинского, 22? И чем ближе мы подходили к этому дому, тем больше убавлялось в нас игривого веселья.
На крыльце нас встретил Варфоломей. Он молча и с достоинством слуги великого государя открыл перед нами дверь. И Андрей, который всю дорогу грозился разнести эту контору, вдруг приутих и как-то весь сжался. Я тоже более не испытывал эмоционального подъема.
Смутное предчувствие начала беды дохнуло в лицо, и день из оранжевого заката провалился в серые облака, в пасмурное болото.
В приемной Гражина сообщила, что нас уже ждут. Несколько секунд она сомневалась насчет Андрея, но потом все же пустила нас обоих. За "моим" столом сидел Сэм Дэвилз и с кем-то разговаривал по телефону. Увидев нас, он сразу же положил трубку и пригласил сесть.
– Надеюсь, наш разговор пройдет в цивилизованной обстановке, и мы обойдемся без театральных эксцессов, - он подозрительно посмотрел на хмурого Андрея.
– К моему величайшему сожалению, - теперь он обратился ко мне, - мы не может больше поддерживать с Вами деловые отношения, Сергей Иванович. И это действительно искреннее сожаление. Человека с Вашими способностями на определенной территории компьютер вычисляет раз в три-пять лет! Но Вы не сможете больше работать по той простой причине, он достал из ящика стола индикатор и направил его на меня. Ярко и уверенно загорелась красная лампа.
– По той простой причине, что Вы растратили по пустякам, на ненужное сюсюканье свою биоэнергетическую субстанцию. Кстати, Вам никто никогда не скажет за это спасибо. Наша работа не терпит эмоций, а псевдодоброта только еще больше вносит в этот мир неразберихи, беспорядка, что всякий раз подчеркивает его полное убожество и несовершенство. И все же Вы прекрасно поработали на нашу компанию, и Ваша биоэнергетическая субстанция, хотите Вы того или нет, тоже теперь принадлежит "Америкэн перпетум мобиле", поэтому, как это было принято у вас при социализме, мы назначаем Вам солидную пожизненную пенсию и право пользоваться нашими услугами бесплатно.