Русский город Севастополь: великое мужество, великие тайны
Шрифт:
… Ранее на втором этаже храма имелось три предела: главный — во имя святого князя Владимира, левый — в честь Андрея Первозванного и, наконец, правый — в честь святого Александра Невского. Но при чем здесь Александр Невский, никогда в здешней земле не бывавший? Однако не будем торопиться! День смерти князя Владимира (28 июля) совпал с днем знаменитой Невской битвы. Перед началом сражения князь Александр обратился к Крестителю Руси с молитвой, и тот даровал своему потомку победу. До последних дней Александра Невского имя Владимира было для него знаменем единства Руси, символом ее будущего возрождения. Он же установил и день празднования святого Владимира на Руси. В дорогих раках в форме ветхозаветных ковчегов хранились в Херсонесском соборе мощи ста пятнадцати святых.
Среди иных мощи мучениц Софии, Любови, Веры и Надежды, святого Климента и святого Владимира и, наконец, величайшего из русских богатырей, крещенного на этой земле преподобного Ильи Муромца.
…Доныне среди российских художников ходят легенды о неземной красоте огромной иконы «Тайная вечеря» академика Корзухина. Высотой более 26 метров, она была подлинным шедевром православной церковной росписи. И сегодня еще видны ее остатки, по которым можно судить о великолепии «Вечери». По иным же стенам были выписаны лики тех, кто стяжал себе на этой земле вечную славу: херсонесские священномученики и святой Андрей Первозванный, папа римский Климент и святой Мартин, святые Кирилл и Мефодий. Есть сведения, что запрестольный образ Нерукотворного Спаса и образ корсунской Богородицы были точными копиями с икон, увезенных из Херсонеса князем Владимиром и хранящихся ныне в Успенском соборе Московского Кремля.
Я помню, как с десяток лет назад, стоя у его руин, рядом с насквозь проржавевшим подъемным краном, я верил, что все, рано или поздно, вернется на круги своя и воскресший из пепла Владимирский собор вновь станет символом не только единства древнего Херсонеса и нынешнего Севастополя, но и великого единения севастопольской земли с Россией. Ныне Владимирский собор восстановлен и снова поражает прихожан своим великолепием.
Что мы вообще можем говорить о прошлом, ведь даже недавние политические события остаются для большинства из нас тайнами за семью печатями. Что же тогда говорить о событиях более отдаленных! А потому историки зачастую могут очертить лишь общие контуры минувшего. И все же снова и снова, собирая по крупицам обрывки дошедшей до нас информации, мы пытаемся разгадать ту или иную историческую головоломку, где неизвестных куда больше, чем известных.
Почему мы считаем эпохи веками? Почему мы не считаем их поколениями? Астрономический и исторический век — это три поколения. Тысячелетие же вмещает в себя тридцать. А это значит, что от города Солнца — Орса нас отделяет всего 200 поколений, от посещения священной земли Гераклеи древнегреческими героями — 100, сам же Херсонес — это немногим более 70 поколений, а возрожденный Севастополь и вовсе только шесть…
Как скромны, на первый взгляд, эти цифры, но как много тайн и событий произошло за это время!
… Херсонес умирал медленно. С каждым столетием все больше и больше теряя свою исполинскую силу. Именно так и погибают великие города. Постепенно, поколение за поколением покидали жители берега Прекрасной бухты. Пустели дома, улицы и кварталы. Зарастали сорной травой дворы. Все реже и реже заходили сюда торговые корабли. Жизнь, казалось, остановилась здесь навсегда. Кто скажет теперь, где и в каких краях рассеялись некогда гордые херсонеситы? В чьих жилах течет ныне их кровь? Исход из священного города совпал с монгольскими потрясениями, а потому был совсем не замечен летописцами. Безжалостный же Хронос стер и то немногое, что знали об этом современники.
Кончалась эра великого Херсонеса. Дописывалась очередная глава истории человечества.
…Театр пуст. У алтаря Трава. Необитаем форум. Вольнолюбивым разговорам Там впредь не раздаваться зря. … Крепка у города стена, Устроены жилища умно, Но улицы его без шума, Его сосуды без вина…В первой половине XV века в Херсонесе еще теплилась жизнь, но вскоре его покинули и последние жители-рыбаки. Уже в следующем, XVI столетии польский посол Мартин Браневский писал, побывав в Херсонесе: «Достойные удивления развалины очень явно свидетельствуют, что это был некогда великолепный, богатый и славный город греков, многолюдный и славный своею гаванью. Во всю ширину полуострова, от берега до другого, еще и теперь возвышается высокая стена и башни, многочисленные и большие, из тесаных огромных камней. Этот город стоит пуст и необитаем, и представляет одни развалины и опустошения. Дома лежат во прахе и сравнены с землей…»
Теперь земля легендарной Геракл ей ждала своего нового возрождения. Впрочем, ждать его оставалось недолго. Ведь далеко на севере среди дубовых лесов и могучих рек уже готовилась расправить свои исполинские плечи держава, осененная некогда херсонесской верой, крестом и словом. Держава, которая ни на один миг не забывала о своей священной земле.
Неведомыми путями, незримыми нитями, но Россия всегда слышала голос зовущей ее к себе херсонесской земли.
Одно из первых известий о ней принес знаменитый тверской путешественник и разведчик Афанасий Никитин в своем не менее знаменитом отчете «Хождение за три моря».
Опытным глазом Никитин сразу же оценил значимость тамошних бухт, и прежде всего Балаклавской, которую он посетил, возвращаясь на Родину из Индии. Вне всяких сомнений, донесение Никитина было чрезвычайно важным, ведь к XV веку из памяти новых поколений россиян уже стали стираться подробности устройства крымских бухт и берегов, хотя имя великого Херсонеса не забывалось никогда!
Кому не известен знаменитый Спасо-Андроников монастырь в Москве? Расписанный еще великим Андреем Рублевым, он и ныне является жемчужиной российской столицы. Однако мало кто знает, что у истоков его создания также стоит севастопольская земля. История же эта такова.
В середине XIV века тогдашний московский митрополит святитель Алексий, после очередного посещения Константинополя, возвращался оттуда на судне в Херсонес, чтобы затем добраться до Москвы сухим путем. Неподалеку от входа в нынешнюю Севастопольскую бухту его судно попало в жесточайший шторм.
Видя это, Алексий дал обет, что, если ему удастся спастись и спасти везомую им икону нерукотворного образа Спаса Таврического, он воздвигнет в честь Спаса монастырь на Москве. Да и сам шторм ведь разразился именно в день праздника Нерукотворного Спаса 16 августа.
Несмотря на происшедшее все же кораблекрушение и гибель судна, митрополит Алексий остался жив, сумел спасти он и драгоценную икону.
После недолгого отдыха в Херсонесе митрополит продолжил свой путь в русские пределы, а спустя несколько лет, верный обету, воздвиг и Спасо-Андроников монастырь.