Русский хан
Шрифт:
Сеня самый младший в семье, старший брат и сестра живут своими семьями, причем брата унесло аж во Владивосток. После службы на флоте так и остался там. Отец Семена, Николай Иванович, конкретный материалист, хотя всех детей крестил, да и сам с супругой иногда в церковь захаживал. Тереть по ушам заслуженному человеку не хотелось, а говорить правду, чревато. Придется применять комплексный метод.
– Клюет, у тебя клюет! – заорал над ухом Василий Иванович.
Точно, поплавка нет. Подсек, показалось, крючок за корягу зацепился, – удилище дугой согнулось. Помаленьку, потихоньку тащу. Выволок карася на три кило, потом взвесили на кантере. Чешуя размером с пятикопеечную монету восьмидесятого года. Василий Иванович в азарте прыгал по лодке, чуть нас не перевернул. Поехали проверять сеть – влезло с десяток молодых щук и несколько крупных чебаков.
– Легкая рука у тебя, Володя, сегодня неплохо порыбачили, – приговаривал Василий Иванович, перебирая сеть на носу лодки.
Придя домой, обнаружил: Скуратов дрыхнет как сурок. Ну, мы это дело живо поправим. Сходил на веранду, выбрал из мешка самую живучую щуку и, вернувшись, пристроил ее на голом животе Семена. Щука прямо таки извертелась на его пупке, проснувшийся Скуратов решил смахнуть речную живность с себя и тут же был укушен за палец. Картинка та еще: матерящийся и прыгающий в трусах Скуратов с вцепившейся в палец щукой – а не хрен столько спать, когда начальство работает. Так и объявил недовольному Семену.
– Ты не гунди, сейчас позавтракаем или пообедаем, для кого как, и организуем встречу с твоим папой. Сегодня какой день?
– С утра была суббота.
– Ага, значит у твоего отца выходной, отлично. Теперь подобьем наши денежки.
Посчитали. Получилось четыреста четыре тысячи рублей.
– Семен, предлагаю один лимон баксов и сберкнижки на триста штук деревянных разделить между нашими родителями, себе на расходы по семьдесят тысяч долларов и по пятьдесят тысяч рублей. Четыре тысячи деревянных отдадим Василию Ивановичу за проживание. Согласен?
– О чем говорить, конечно, командир.
– Сейчас езжай в магазин, возьми ящик хорошего коньяка, десять палок твердокопченой колбасы, банок двадцать черной и красной икры, ну и фруктов разных.
Скуратов выслушал меня с открытым ртом.
– Ну, чего мы глазки выпучили и рот открыли?
– Хан, окстись, ты забыл, в каком времени находишься? Какая сырокопченая колбаса и икра в восьмидесятом году?
– Тьфу ты, ебть, ну сунь завмагу тысячу, вот и отоварят дефицитом. Потом поедешь на базар, возьмешь свежей нежирной свинины, овощей, зелени. Сегодня отвальную организуем, а завтра в путь-дорогу. Не стой столбом, езжай, деньги после раскидаем.
Сеня, ухватив несколько больших сумок, сел в «волгу» и укатил по хозделам. Когда вернется, тогда и пошлем за Скуратовым-старшим.
Распотрошил пару щук, сунул в тазик с приготовленным тузлуком в подарок отцу Семена, сам доведет в соленом растворе, завялит к свежему пиву.
Пока возился с рыбой, пришел хозяин, управившийся со своей «скотобазой».
– Василий Иванович, ставь сковородку, рыбки нажарим.
Через час вернулся Семен, продуктами полмашины загрузил, будет чего в дорогу взять, не любитель я придорожных кафе и дешевых столовых, свое здоровье дороже.
В отсутствие сухого вина замочили свинину в уксусном маринаде, с лучком, перцем и прочими специями. Часа через два мясо на шашлык будет готово.
Василию Ивановичу забили холодильник привезенным дефицитом. Не забыли отложить и для родителей Семена.
Он молодец, не забыл для них подарки приобрести. Маме – гарнитур из золотых украшений, отцу – исландский красивый свитер, достали из-под прилавка универмага.
В хлопотах день незаметно заканчивался, солнышко почти закатилось.
– Василий Иванович, ты на соседней улице Скуратова Николая Ивановича знаешь?
– Конечно, знаю, справный мужик, с понятием.
– Пригласи его сюда, у нас к нему очень важный разговор есть, заодно посидим, выпьем маненько. Нам ведь завтра в дорогу, в Сибирь ехать.
Хозяин растерянно заморгал: как же так, ребята, думал, отдохнете у меня месяц, другой.
– Извини, Василий Иванович, не можем остаться, я давно дома не был, маму хочу повидать.
Он покивал головой:
– Оно понятное дело, конечно.
– Так сходишь, Василий Иванович?
– Схожу, схожу, только переоденусь. Минут через десять он бодро пошагал по улице.
– Сеня, во время разговора посидишь в другой комнате. Выйдешь, когда позову.
– Хан, я же не пальцем деланный, все понимаю.
– Ну, я примерно представляю, чем тебя делали, но предупредить обязан: батя твой непростой человек, к нему особый подход нужен.
Через полчаса появился наш хозяин с отцом Семена. Возле них вертелся какой-то шкет. Семен передернулся:
– Никак это я с ним чешу?
– Прячься в дальнюю комнату, тебе нельзя с собой встречаться.
– Это еще почему?
– По кочану. Один из вас тут же умрет, я точно знаю. Геть отсюда!
Я спустился с крыльца и встал перед воротами. Они подошли, пацан вьюном крутился рядом. Я поздоровался, представился и вежливо попросил:
– Николай Иванович, отправьте мальца домой, у нас важный и взрослый разговор.
Скуратов-старший без возражений отослал пацана.
Сели на веранде, выпили под жареную щуку.
– Николай Иванович, пойдемте во двор, поможете с шашлыками, там и поговорим. Василий Иванович, ты пока колбаски настрогай, салатик сделай и открой банки четыре с икрой, в холодильнике лежат.
Мы с Николаем Ивановичем вынесли большую кастрюлю с замоченным мясом во двор, к самодельному мангалу. Я принес с веранды охапку шампуров. Березовые дрова прогорели, можно было приступать к жарке шашлыков.
Вот в процессе готовки сего вкуснейшего блюда я и рассказал Скуратову старшему все. Почти все. Опустил процесс добывания денег, ну и некоторые события.