Русский хан
Шрифт:
Я вежливо отодрал от себя заведующего:
– Петр Тимофеевич, монеты мы нашли, находясь в командировке на Ближнем Востоке. Хотим их продать – наличные нужны. Кстати, сколько они стоят в твердой валюте? Нет ли у вас каталога?
Каталог нашелся. В нем мы обнаружили аналоги наших монет и цену. Динарий – один миллион долларов, дирхем – семьсот тысяч долларов. В ответ на выпученные глаза Скуратова пожал плечами – сам не ожидал.
Петр Тимофеевич нарезал круги вокруг стола и, заламывая руки, голосил:
– Ну нет у нас таких денег, нету!
– Вы не расстраивайтесь, мы вам лично, но не музею, подарим. Одну. Не за просто так – за информацию. Нам нужен богатый антиквар или крупный валютчик. Ю ми андэстэнд?
Заведующий шлепнулся на стул и задумался, затем достал из стола потрепанную записную книжку и стал ее яростно листать.
– Ага, нашел. Я с этим антикваром учился на одном курсе МГУ, он уже лет десять занимается частным коллекционированием. Надеюсь, мой бывший однокашник купит у вас монеты.
– Петр Тимофеевич, позвоните ему и представьте нас, а мы с ним сами договоримся, хорошо?
Заведующий ухватился за допотопный дисковый телефон.
Нам повезло, коллекционер отозвался сразу. После пары фраз Петр Тимофеевич отдал мне трубку.
Дело уладили за минуту: нумизмат, назвавшийся Юрием Ивановичем, обозначил адрес и время встречи.
Я достал золотой дирхем и положил на стол перед заведующим.
– Спрячьте его подальше и никому о нем ни слова, даже жене и детям. Лет через восемь-десять она спасет вас от нищеты.
Петр Тимофеевич негодующе замахал руками:
– Но как я ее оприходую, каким образом внести ее в реестр Палаты?
Я смотрел на наивного чудака и фаната нумизматики, мне было искренне его жаль. По рассказам Скуратова, вот такие гибли первыми в дикие девяностые.
– Повторяю, монета теперь ваша личная собственность, забудьте о музее, подумайте о себе и своей семье.
Надеюсь, наивный нумизмат переживет страшные годы разрухи и развала России.
Мы вывалились из Оружейной палаты на свежий воздух и уселись в тенечке на скамью, Сеня благодушно рассуждал:
– Вечером срубим деньжат, завтра найдем валютчиков, и домой.
– Семен, рано радуешься, с коллекционером нужно держать ушки на макушке.
– Ты чего, командир? Они же все ботаники, в натуре.
– Сеня, ты дурак или где? У них своя мафия. Где гуляют большие деньги, там всегда криминал.
– Вот бы никогда не подумал, – искренне удивился Скуратов.
– Короче, диспозиция такая – я достаю гранату, а ты валишь всех, кроме антиквара Юрия Ивановича. Он нам нужен.
– Неужели кидалово?
– Все может быть. Ты не забыл, где мы находимся? В Москве, брат мой по оружию. Сейчас поехали добывать документы, мы ведь не бичи какие.
Ближайший райотдел милиции оказался рядом, всего в двух кварталах от Оружейной палаты.
Прямым ходом к начальнику паспортного стола. Им оказалась симпатичная брюнетка лет тридцати с хвостиком, в звании капитана. Мы представились. В ответ на нашу скромную просьбу выдать нам новые паспорта взамен утерянных капитан расхохоталась:
– Граждане, паспорта выдаются по месту жительства, вы разве не знаете?
– Товарищ капитан, как вас звать величать?
– Худякова Инна Васильевна, – с недоумением ответила она.
Есть, я ее зацепил взглядом, она наша. Мы скоренько нацарапали заявления со своими данными – прикинулись москвичами, отдали фотографии и через полчаса стали обладателями новеньких серпастых паспортов.
Скуратов недоверчиво листал свой документ.
– Сеня, хватит дурью маяться, поехали в ГАИ.
– ГАИ-то нам зачем?
– Права получим, купим по «Волге» и подарим родителям. Кроме того, на чем я мотоцикл в Омск доставлю?
– Хан, идея отличная.
У таксиста узнали адрес ближайшего Управления ГАИ, куда он нас и отвез.
По отработанному сценарию получили права. Посмотрел на часы – пора на рандеву с коллекционером.
Еле успели к девятнадцати часам, ехать пришлось на другой конец столицы. Добравшись до места, остановили такси за квартал от нужного дома, расплатились и потопали по теневой стороне улицы. Вот он, дом номер сто сорок пять, дробь один, по улице Зеленой. Зашли в подъезд – время восемнадцать пятьдесят восемь.
– Семен, у тебя патрон в стволе?
Сеня, пыхтя, полез в сумку, вынул «Стечкин», снял с предохранителя и передернул затвор.
– Надень глушак, – посоветовал я.
С недовольной мордой Скуратов навинтил глушитель.
– Ты почто морду кривишь? Тебе кто у нумизмата к стрельбе позволит готовиться?
– Да, а сам что, лучше?
– Выходит, лучше, – вытащив из сумки АПС с насаженным глушителем, я передернул затвор.
Вылетевший патрон поймал на лету.
– О, когда ты успел?
– Я, в отличие от тебя, не хожу по Москве с открытым хлебальником.
Семен молча перевел флажок предохранителя на одиночный.
– Все, пришли. Сделай мордушку попроще, будем работать под дураков.
– Работаем, – я нажал кнопку звонка.
Дверь открыл сам антиквар. По длинному зигзагообразному коридору провел нас в большой зал со скудной обстановкой. Кроме голого круглого стола и трех стульев, в комнате ничего не было. Квартира съемная – наверняка подстава.
Я повернул голову к Скуратову и еле заметно подмигнул, тот понимающе опустил веки.