Русский крест
Шрифт:
Конечно, тяжело было Рауфу в оккупированной Турции. Однако где же он? Пора бы вернуться.
Нина постучала тарелкой по столу - никто не откликнулся. Она пошла в дверь, за которой исчез Рауф. В полутемном коридоре пахло пылью и старыми, источенными древесным жучком сундуками. Высоко под потолком светлело мутное оконце. Нина дошла до другой двери и оказалась в комнате, где на ковре сидели Рауф и какой-то старик в чалме.
Увидев ее, Рауф закрыл глаза, потом закатил их, подняв голову, словно взывал
– Что в твоих книгах? - спросила она. - Где мой пароход?
– Нет пароход, - ответил он. - Может, ты забыл?
Рауф что-то сказал старику, тот поглядел на нее твердым хищным взглядом и отвернулся.
"Пропали мои деньги, - промелькнуло у Нины. - Они только что обо мне говорили. Я им не нужна ".
– Сто лир дам. Подарок тебе. Бакшиш, - сказал Рауф. - Заберешь к себе обратно твой шахта, твой дом - может, пароход-мароход найдем. Якши? спросил он щедро. И сам ответил: - Якши!
– Две тысячи! - потребовала Нина.
– Нет, азизи, - покачал головой он. - Не могу.
– Я приведу русских солдат, - пригрозила она. - Хочешь войны?
– Где твои аскеры, Нина-ханум? - улыбнулся Рауф. - В Истамбуде нет урус-аскеров. Есть урус-дервиш.
При упоминании нищих дервишей старик что-то недовольно буркнул. Видно, русские беженцы были недостойны сравнения с дервишами.
– Свинья ты, Рауф! - воскликнула Нина. - Ну ты тоже поплачешь. Вспомнишь тогда урус-дервиш!
Рауф безмятежно смотрел на нее, как на неразумного ребенка.
– Сто лир, якши? - спросил он.
– У тебя пароход! Вижу, что у тебя! - сказала она. - Подавись ты им, проклятый!
И она ушла, не взяв его подачки, надеясь вернуться сюда с офицерами.
"Офицеры! - говорила себе Нина. - Бедные русские офицеры. Единственная опора".
Она рисовала сладкие картины мести: вислозадый Рауф поползает перед ней на коленях, побьет лбом об пол, каясь в непотребном обмане.
Нина еще не привыкла к бессилию русских.
Нина вышла на улицу. Маленькая турчанка догнала ее, дала черный платок, чтобы она закрыла свое славянское лицо и слилась с этим неверным лукавым городом. Нина отбросила его и быстро зашагала по узкой улице под выпятившими вторые этажи домами.
– Ханум! Ханум! - жалобно звала турчанка, но Нина не остановилась.
Кого только не было на набережной! Мелькали алые фески, белые шапочки американских матросов, расшитые золотой вязью фуражки греков, французские помпоны, английские хаки, меховые куртки армян, русские погоны.
Нина искала графа Грабовского и корнета Ильюшку, поднимаясь по широкой Галатской лестнице к Пера.
– Покупаю и продаю! - услышала она родную речь. - Настоящие царские романовские, керенские, думские, архангелогородские, астраханские, ташкентские, колчаковские и прочая!.. Эфенди, друг - базар! Валюта! Беш куруш!
Перед ней выпорхнул сухопарый человек в распахнутой английской куцей шинели без погон, физиономия непонятная - то ли конокрад, то ли казачий урядник.
– Казак? - спросила Нина.
– Князь Шкуро, мадам, - отрекомендовался человек и вдруг подняв голову, сделал как бы собачью стойку, тревожно сузив глаза.
До Нины донесся откуда-то из толпы:
– Фараоны!
Физиономия князя приобрела армейскую определенность, какая вырабатывается за годы службы, никаких конокрадских отблесков в ней больше не светилось.
Прошествовал английский патруль в знакомых плоских фуражках - блинах, розовощекие поросята. Они мельком взглянули на князя и Нину и отвернулись.
– Не желаете в "крокер"? - спросила Нина.
Он возмущенно сдвинул брови, ожесточился лицом, но лишь на мгновение, пока не дошло, что ни к чему офицерская фанаберия.
– Вам чего, мадам? - спросил он.
– Ищу графа Грабовского и корнета Ильюшку, - сказала Нина.
– Вы на кого работаете? Я вас не припоминаю, - ответил князь.
– Некогда болтать, - отрезала она. - Вы их видели?
– Вон там, - он махнул рукой по направлению к Пера. - А давайте, мадам, организуем с вами трактир? Готовить умеете?
Нина пожала плечами и пошла дальше. Мало ли сумасшедших? Князь двинулся за ней, держась в двух шагах и говоря, что у него есть думка затеять на базаре харчевню под названием "Малороссийский борщ", однако борща он не умеет варить.
– Револьвер есть? - обернувшись, спросила Нина.
– Найдем! - обнадежил князь. - Значит, согласны?
– А ты не трус? - спросила Нина, в один миг подминая его, почувствовав, что он слабее ее. - Мне нужен храбрый человек.
– Зараз храбрецы все в могилах, - усмехнулся князь. - Вам телохранитель требуется или шайку сколачиваете? Для телохранителя я, пожалуй, не гожусь, а в шайку пойду.
Нина огляделась. Пробежал трусцой грузчик с огромной плетеной корзиной на спине. Продавец лимонов, прикрыв глаза, вполголоса твердил, как молитву:
– Амбуласи! Амбуласи!
Внизу открывалась пристань и сверкало море, усеянное пароходами и лодками. Дорого обойдется Рауфу пароход!
– Нужно еще два-три человека, - сказала Нина. - Что думаешь о Грабовском и Ильюшке.
– Достойные люди, - ответил князь. - Умеют держать язык за зубами, сейчас поищем их... - Он наклонился к Нине и добавил шепотом: - Завербованы англичанами. Может, я один справлюсь?
– Плевать на англичан! - воскликнула она. - Чтоб нашел мне людей. Как только найдешь, даю всем задаток.