Русский Нострадамус

Шишкина Елена

Должна была жрица Велесовой рощи раскрыть ученику и тайны русских сказок (разъяснить за­шифрованный в них код-послание от далеких пред­ков), и историю дохристианского мира с его коло­ритным, самобытным пантеоном богов. В рукопи­си есть упоминание о том, что Тит частенько рас­сказывал народные сказки со своим собственным толкованием. Например, о Кощее Бессмертном он говорит так: -«Образ сей суть неистребимой жадно­сти боярской», о Бабе-яге: «Хоть страшна да гроз­на, а одна правильный путь на том свете показать может». А о волшебных предметах, скатерти-само­бранке или гуслях-самогудах, его слова — настоя­щее пророчество: «Придут времена, когда откроют­ся древние клады и явятся миру „затаенные** вещи. И станут люди пировать не сея и услаждать себя музыкой без Баянов (певцов). И полетят в небеса без крыльев и будут там парить, как птицы подне­бесные». Исследователи народных сказок, такие как В. Я. Пропп или Д. Д. Фрэзер, давно доказали, что фольклорные сюжеты — это не что иное, как в поэтической форме описанные древние обряды. Оказывается, Баба-яга действительно является проводником в царство мертвых. И не даром при появлении живого героя она говорит: «Фу-фу-фу, русским духом пахнет» — ведь мертвым так же не­приятен запах живых, как и живым — запах тле­ния. Не мог же Тит догадаться самостоятельно об истинном значении сказки, конечно, он узнал это от жрицы Велеса.

Подобные знания

наверняка обогатили внут­ренний мир юноши, но не обратили его в языче­ство. В рукописи указано, что знания, «полученные от Велесовой волхвы, Тит обратил не против Хри­ста, а в пользу его». Об этом свидетельствуют и со­хранившиеся заговоры против болезней, которые использовал юноша. Каждый заговор обязательно начинался словами: «Встану перекрестясь, выйду помолясь...»

Знакомство с «отреченными книгами»

Интересен рассказ биографа Тита о его знаком­стве с «отреченными книгами». Из уроков истории всем известно, что языческие книги, такие как «Зодий», «Мартилой», «Чаровник», «Трепетник» и другие, были приговорены христианской Церко­вью к сожжению, потому что «в них безумцы волх­вуют, имут дней рождения своего, санов получения и уроков житию». Осуждать священников за это не следует. Тайные знания, занесенные в эти книги, не предназначались для непосвященных, и пользо­ваться древней мудростью без надлежащей подго­товки было довольно опасно. Церковь, как могла, боролась за умы и души своей паствы. Может по­казаться, что «вредные письмена» были уничтоже­ны при введении христианства на Руси, однако это не так. Оказывается, именно царем Алексеем Ми­хайловичем был издан официальный указ об уни­чтожении древних рукописей. Очевидцы утверж­дают, что такие книги сжигали возами, а ослушни­кам, прятавшим их, «рвали ноздри» и лишали их состояния.

Что же мог почерпнуть Тит из этих «осужден­ных на сожжение» источников древней мудрости? Прежде всего нужно объяснить, о чем были эти рукописи. В монастырских книгах, как это ни уди­вительно, сохранились их краткие описания: «Ра­зумник» — это сборник сказаний о сотворении мира и человека; «Путник» — о встречах добрых и злых; «Розгомечец» — книга гаданий посредством жребия; «Молнияник» — сборник сведений о том, в какие дни месяца что предвещает удар молнии; «Рафли» — о влиянии звезд на ход человеческой жизни; «Рожденник» — о вступлении Солнца в раз­ные знаки Зодиака и о влиянии планет на судьбы новорожденных младенцев, а также на судьбы це­лых народов и общественное благоденствие (будет война или мир, урожай или голод, повсеместное здравие или моровая язва); «Громовник» — различ­ные расположенные по месяцам предзнаменования (о состоянии погоды, о будущих урожаях, болез­нях и пр.); «Зелейник» — описание волшебных и целебных трав (зелий), а также заговоры против болезней. Одной из самых интересных «отречен­ных книг», которые удалось изучить Титу, была рукопись «Аристотелевы врата». По всей видимо­сти, это был средневековый перевод трактата, при­писываемого признанному христианской Церко­вью греческому философу Аристотелю. Известно, что она содержала сведения по астрологии, меди­цине и физиогномике и состояла из нескольких отделов, называемых вратами.

По далеко не полному списку перечисленных книг можно представить, какие обширные знания получил Тит Нилов от Велесовой жрицы. Ведь кто, как не она, мог хранить «крамольную литературу»? И кто, как не она, мог быть хранителем гонимой официальными властями древней мудрости? Зер­но, падающее на плодородную почву, дает обиль­ные всходы. Тит, словно губка, впитал в себя зна­ния, полученные от волхвы. А если учесть его врож­денный дар и предыдущую выучку у знахаря, можно представить, насколько просвещенным че­ловеком он вернулся в родную деревню.

Понятно, что такие знания не давались даром, и скорее всего юноша дал клятву сохранить их и использовать во благо людей. Наверное, именно поэтому несколько лет он посвятил врачеванию.

Целитель и предсказатель

По свидетельству биографа, после обучения у волхвы Тит вернулся в родную деревню. Почему его тянуло на родину, где он не был счастлив и пре­терпел множество унижений? Неужели с его уме­ниями и талантом он не нашел бы себе пристани­ща в каком-нибудь крупном городе, даже и в Мос­кве? Скорее всего, ему хотелось доказать односель­чанам, что они были несправедливы к маленькому сироте и ошибались, считая его опасным для об­щины «беловиком». Может быть, это предположе­ние действительно верно, ведь современные пси­хологи утверждают, что все мы пытаемся реабили­тировать себя в глазах людей, знающих нас с дет­ства. И чем больше нам было нанесено душевных травм в нежные младенческие годы, тем сильнее желание доказать свою «состоятельность». Види­мо, Тит не был исключением и именно поэтому вер­нулся домой.

Каким же предстал повзрослевший Тит перед сельчанами? В рукописи нигде нет описания его внешности, но встречается фраза «от девок ему проходу не было». Можно предположить, что стал он замечательным статным красавцем, но если бы это было так, почему же биограф не отметил его привлекательность? Скорее всего, внешность у него была заурядная, но ум и доброта, светящиеся в глазах, делали его необычайно обаятельным (что частенько важнее правильных черт лица).

А что же односельчане? Обрадовались ли его возвращению или остались недовольны этим? Судя по всему, они равнодушно отнеслись к его появлению. Не то чтобы не ждали, а просто в хло­потах и заботах о хлебе насущном со временем позабыли о маленьком странном пастушке. Во всяком случае, в рукописи так описано прибытие Тита на родину: «Дом его покосился, крыша про­гнила. Целое лето он правил жилье. И никто ему не помогал». Дальше идет рассказ о деятельности Тита как знахаря и предсказателя: «Отворил он двери настежь и стал пользовать и богатых, и бед­ных. И скоро полюбили его и в деревне и окрест». Интересно, что не просто стали приходить лечить­ся, а «полюбили». Что это могло значить? Опять приходится вернуться к экономическому положе­нию деревни середины XVII века. Задушенная податями община вряд ли «полюбила» бы знаха­ря, если бы он просто занимался врачебной дея­тельностью. Ведь «миру» от этого проку было мало. Поэтому можно предположить, что Тит ка­ким-то образом участвовал в уплате налогов, то есть с пациентов из других деревень брал деньги, которые отдавал общинному старосте. А может быть, оказал услугу какому-нибудь знатному лицу, за что вся деревня получила льготы (это было вполне в духе того времени). Прямо в рукописи ни о том, ни о другом не говорится, но есть две интересные фразы, подтверждающие оба предпо­ложения: «Помогал им (односельчанам) как мог. И серебром, и добрым советом». Откуда он мог взять деньги, если не от пациентов? Вторая же за­пись гласит следующее: «Боярин Агарков привез сына, страдающего падучей (эпилепсией). Год жил малец в Титовой избе и излечился». Известно, что семья Агарковых была большим, богатым и силь­ным кланом. На царской службе никто из них не состоял, но есть старинные записи, что этот род не раз выкупал у царских слуг свою ближнюю и дальнюю родню или просто помогал знакомым, попавшим в опалу. Наверное, их влияние было обусловлено «крепкой казной», и, естественно, сребролюбивые чиновники того времени с Агар­ковыми считались и могли оказывать им самые странные услуги, например освободить на год-два от подати какую-нибудь деревню.

Сегодня мы в полной мере можем представить себе, какие заболевания и какими средствами ле­чил Тит Нилов. Наука старого знахаря явно по­шла ему на пользу. Это видно из рукописи, где описанные рецепты составлены в основном из трав и кореньев: «Когда испарина (пот) при жар­ком теле (простуде), пить сок ягод красной смо­родины, разбавленный кипятком. Когда вода из носу (насморк), намять свеклы, чтобы было мно­го соку; мед развести в теплой воде, смешать с соком и пить. В нос же лить (капать) теплый от­вар шалфея. От кашля: мед развести в теплой воде, смешать с соком клюквы и пить; редьку ночь на­стоять в меду, чтобы дала сок. Сок тот сцедить и пить понемногу, пока кашель не пройдет. От бо­лей в груди и горле (при бронхите): листья подо­рожника намять, смешать с медом и, закупорив, оставить на ночь на печи, пить утром, днем и ве­чером. От жара (высокой температуры): пить сок клюквы, разбавленный кипятком. От грудной жабы (стенокардии): траву болотного багульника заварить крутым кипятком и пить или сок листь­ев подорожника смешать с жидким медом и пить каждые три часа. От чахотки (туберкулеза): насто­ять сосновые шишечки на меду, пить с кипятком; лопух и траву цветущего клевера заварить крутым кипятком, пить помногу (по стакану) четыре раза в день. От боли сердца: траву пустырника насто­ять за ночь в кипятке, пить три-четыре раза в день по полной чарке (приблизительно по полстакана); пустырник и крапиву заварить кипятком, дать остыть и пить три раза в день. От болей в животе с изжогой (по-видимому, от гастрита): пить настой березового гриба (чаги), настоянного в роднико­вой воде. От ожога горла: яичный белок взболтать, долить водой и полоскать горло в течение дня» и т. д. Следует заметить, что нынешние врачи, гоме­опаты и фитотерапевты (по старым понятиям, травники), рекомендуют практически те же самые рецепты. И кто знает, может быть, кому-нибудь из составителей современных сборников лекарствен­ных растений довелось прочесть и попавшую ко мне рукопись.

Заслужив «любовь» односельчан, Тит не возгор­дился и не воспользовался их доверием. «Был он скромен и приятен с людьми», — пишет его био­граф. Что это значит? Только то, что он честно исполнял свой долг, не требуя никаких привиле­гий. В рассказе о нем есть такая запись: «И быть бы богатым Титушке, и снискать бы себе почести и славу, кабы не человеколюбие его да не жалость к сирым и убогим. Никому он не отказал, ни право­му, ни виновному. Говорил, что мор (болезнь) рав­но всех косит, не отделяя хорошего человека от дурного». Откуда же у него эти великодушие и милосердие? Можно подумать, что он дал клятву Гиппократа. Неужели старый знахарь научил его подобному отношению к людям? Вряд ли. Скорее всего, это была наука жрицы Велеса, чтившей за­веты божества, которому она служила. Мы часто ошибочно полагаем, что древние боги славян были безжалостными и требовали кровавых жертв (даже человеческих). Это мнение бытует потому, что, изу­чая историю других народов (например, Древнего Египта, Вавилона и др.), мы не обращаем внима­ние на собственное прошлое. Поэтому, имея пред­ставление о чужеродном язычестве как о безжало­стном, кровавом времени, думаем, что и боги на­ших предков были так же жестоки.

На самом деле в пантеоне богов древних сла­вян было всего несколько божеств, которых боя­лись и русичи, и иноземцы. На самом-то деле их основной функцией было наказание за преступле­ния — изгнание из «рода», «несение повинности», то есть искупление вины. Один Чернобог требовал крови, да и то только во времена «лихих годин» (войн, природных катаклизмов или моровой язвы). Но ему в жертву приносили в основном животных, в крайнем случае людей, но только из славянских родов и только по жребию (никогда рабов или плен­ных, поскольку считалось, что за чужой счет сча­стью не быть). Вот таким «жестоким» было славян­ское язычество. Надо отдать должное нашим пред­кам — их вера была крайне лояльной и милосерд­ной. Вот что пишет известный исследователь славянской культуры, этнограф и историк И. Е. За­белин: «В детском лепете языческого мышления постоянно и неизменно слышится тот же вещий го­лос: я хочу все знать, все видеть, везде существо­вать. Ведь среди удивительных божеств, которым поклонялись и перед которыми преклонялись наши предки, нет отталкивающих, уродливых, омерзительных. Есть злые, страшные, странные, не­понятные, — но куда больше прекрасных, загадоч­ных, добрых, умных». А автор книги «Древняя ре­лигия славян» (начало XIX века) Г. А. Глинка за­мечал: «Славянская вера из многих языческих есть чистейшая. Ибо их боги суть естественные действия, благотворением своим имеющие на челове­ка влияние и служащие к страху и казни беззако­ния...» Действительно, древние боги выполняли скорее функцию родителей наших предков, неже­ли были высшими, господствующими над людьми существами. (Недаром же в старину русичи назы­вали себя сварожичами, то есть внуками бога Сва- рога.) Именно поэтому волхва и должна была преж­де всего научить своего ученика «по-родительски» относиться ко всем людям, а это означало — любить их и заботиться о них. Чем, по свидетельству безы- - мянного биографа, Тит и занимался. В рукописи сказано, что он не ограничивал свою деятельность только лечением людей. Например, есть запись о том, как однажды он оказался свидетелем пере­бранки между супругами. Рассерженная чем-то жена в сердцах крикнула мужу: «Чтоб тебе пусто было!» Тит остановил ее проклятия, рассказав сказ­ку о девице, пожелавшей жениху, чтобы того унес­ло буйным ветром, а ветры услыхали ее слова и унесли парня в тридевятое царство (царство мерт­вых), и пришлось потом девице «десять железных сапог износить, двадцать железных просвирок сгло­дать», чтобы выручить жениха. «Злое слово в ху­дое дело обернется», — записал биограф слова Тита. Удивительное замечание для крестьянина середи­ны XVII века! Откуда он мог знать, что слово ма­териально? Ведь только в начале 60-х годов XX века японские ученые доказали, что слово являет­ся сгустком энергии и чем сильнее чувство (энер­гия), вложенное в него, тем скорее оно «сработа­ет», то есть произойдет то, что человек пожелал вслух. Поистине, все новое — это хорошо забытое старое!

По всей видимости, Тит выполнял еще и фун­кцию своеобразного психотерапевта. Вот что об этом написано в рукописи: «Привел к нему мужик жену свою, хворую тоской (депрессией). Сидела та баба ни жива ни мертва: на слова не отзыва­лась, на уговоры не откликалась. Велел тогда Тит мужику выйти на утренней заре в поле и прочи­тать такой заговор: „Встану я перекрестясь, вый­ду помолясь, не в закрытое окно, а в открытую дверь. Пойду в чистое поле. Навстречу мне Огонь и Полымя и буен Ветер. Встану и поклонюсь им низешенько и скажу так: гой еси Огонь и Полы­мя! Не палите зеленых лугов! Буен Ветер! Не раз­дувай полымя! А сослужите службу верную, ве­ликую: выньте из жены моей (имярек) тоску тос- кучую и сухоту плакучую, понесите ее через горы и боры — не потеряйте, через моря и реки — не утопите, а заройте ее глубоко на краях земли, что­бы не выползла она на Божий свет и не повади­лась опять грызть сердца человековы». И таких случаев описано немало.