Русский орден внутри КПСС. Помощник М.А. Суслова вспоминает

Байгушев Александр Иннокентьевич

Объединенные черносотенцы не стали «меченосным орденом», как партия социал-демократов. Не стали и буржуазной партией. Ее организационный принцип был провозглашен «соборным». Главная Управа Объединенного Русского Народа действовала как своего рода вече, на которое приглашались представители всех черносотенных организаций с правом выступить и совместно провозгласить «любо» или «не любо». После чего коллективное решение Главной Управы вступало в силу для всех.

Удачное гибкое соборное построение Союза Русского Народа при единой цели и разных методах отмечают все исследователи. Упомянутый советский историк времен гласности С.А. Степанов (его книга было подписана в набор феврале 1991 года, но смогла быть напечатана только в апреле 1992 года, уже после падения советской власти) пишет: «Нелегальная партия большевиков выработала особые принципы построения основанные на строгой Дисциплине, сплоченности и централизме. Для легальных буржуазных партий была характерна иная модель, рассчитанная на

активность в период избирательных кампаний и частичное свертывание работы после выборов. Не сумев создать единой партии (а они и не ставили такой цели. Мы, когда по образцу черносотенцев организовывали «Славянский Собор», — название Союз Русского Народа нам «горбачевцы» отказались регистрировать, — тоже сознательно взяли именно соборную, искони русскую модель — А.Б.), они пришли к сообществу близких по духу, но практически независимых союзов с расплывчатыми понятиями членства. В такую модель изначально закладывались недостатки. Но при решении определенного рода задач слабость черной сотни оборачивалась ее силой. Прежде всего, следует подчеркнуть гибкость такой модели. Черносотенцы, предлагая на выбор ряд организаций, могли привлечь под свои знамена социальные группы с различными, порой даже противоположными интересами. Они были единственной партией, которой удавалось заручиться голосами и в помещичьей, и в крестьянской куриях.

Черносотенной организацией было Русское Собрание, куда входили крупные землевладельцы, но черносотенной организацией были и сельские подотделы Союза Русского Народа, состоящие из крестьянской бедноты». Сохранившиеся списки черносотенных организаций подтверждают, что советский историк Степанов лишь с натяжкой прав: хотя, конечно, «вектор» какой-то был, но вообще состав всех организаций был достаточно перемешанным и далеко не по классовому принципу. И уже полная ложь, будто «монархисты со стажем брезгливо сетовали, что после погромов в правые организации повалили «простонародье», «серый элемент», «подонки общества». Кто же тогда осуществлял массовые стихийные погромы? Рафинированные интеллигенты — ревнители старины? Нет, в том-то и дело, что Союз Русского Народа, объединив по его собственным подсчетам 3 млн. Активных членов (это уплатившие взносы и гордо носившие значки «Конька-скакунка»!), изначально сложился как соборный союз всех русских сословий с главной опорой на «простонародье», на «черные сотни». И это себя полностью оправдало.

В 1905–1907 гг. именно Союз Русского Народа и его составляющие местные черносотенные организации (2229 отделов в 2208 населенных пунктах в 66 губерниях по отчетам полиции!) своими непосредственными действиями, выйдя на улицы и приняв народным ополчением «черных сотен» прямой бой с «террористами» и «революционерами», хорошенько народной дубиной дал «им» сдачи и спас Россию.

Кульминация противостояния произошла в октябре 1905 года. Несмотря на противостояние Союза Русского Народа, еврейский ставленник Витте все-таки подготовил втайне ублюдочный (ни то, ни сё — только раздражение для противостоящих сторон!) Царский Манифест о свободах и Государственной Думе от 17 октября 1905 года. К его разработке было привлечено всего лишь 11 человек, преимущественно из сотрудников Витте. Царя Николая Второго попросту обманули, подсунув ему на подпись «не обсужденный документ». Витте в «Воспоминаниях» хвастается, как он ловко шантажировал Двор, предлагая или Манифест или Диктаторство. И как Двор открещивался: «все от диктаторства уклоняются, боятся, все потеряли головы, поневоле придется сдаться графу Витте». Но никаких «всех» не было. Даже размножался манифест тайно — не официальными переписчиками царственных документов, как было заведено, а на пишущей машинке. В полном неведении находились даже военный министр А.Ф. Редигер и министр финансов В.Н. Коковцев, которые вспоминали, что узнали о Манифесте из газет. Наместник Кавказа граф И.И. Воронцов-Дашков запрашивал столицу: «Сегодня получил указ о свободе слова, союзов и прочее, подписанный 17 октября. Считать его действительным? Отвечайте шифром».

Зато еврейские активисты были ловким Витте тайно информированы заранее и «восприняли манифест как прорыв черносотенного фронта» — так им было внушено. И повели себя вызывающе, развивая политическое наступление — организуя не только антиправительственные манифестации, но и баррикады и пытаясь, как тогда выражались, «оседлать революционную ситуацию», перевести ее в вооруженное восстание. Дирижировал вылазками на местах прекрасно подготовившийся к оглашению Манифеста, самоорганизовавшийся 13 октября 1905 года петербургский «Совет Рабочих Депутатов», в котором рабочих-то вовсе и не было, а «от имени» рабочих (ах, уж это излюбленное еврейское «от имени»!) выступили получившие крупные субсидии Шиффа «Троцкий»-Бронштейн, Бревер, Эдилькен, Гольдберг, Фейт, Мациев, Брулер и прочие такие же.

Для справки, чтобы понимать, откуда ноги растут, полезно знать, что в компаниях «шестидесятников» периода хрущевской Отепели, — среди которых большим влиянием пользовались возвращенные Хрущевым и его главным идеологическим советником Куусиненом из концлагерей и реабилитированные троцкисты, — упорно еще ходила версия, будто Троцкий,

а не Ленин был в революцию первой фигурой, потому что жена «Троцкого-Бронштейна энергичная «Седова» была дочерью крупного еврейского банкира, принадлежавшего к пулу «Кун, Леб и Ко». И что лишь после провала открыто еврейской революции 1905 года, Троцкий в 1917-м году якобы сознательно уступил номинальную первую роль «Ленину» с паспортно русской фамилией Ульянов (дедушка у того А. Бланк тоже был якобы повязан на петербургский филиал банка того же пула). Троцкий разъяснил: «Чтобы еврей был только вторым». Хотя делал переворот именно он, Троцкий, а Ленин-Ульянов в это время дрожа прятался на конспиративной квартире и пришел, лишь чтобы произнести речь, когда дело было уже сделано. Не знаю, насколько тут что достоверно, но я слышал эту версию, бывая тогда по молодости (и ради информации) в этих компаниях, не однократно. В частности, ее распространял вернувшийся из ГУЛАГа и слывший политически весьма информированным спецкорр АПН Аграновский. Я попытался эту версию, едва предоставилась возможность, проверить в архивах, осторожно выспрашивал Мариэтту Шагинян. Но она качала головой: «Кто теперь знает! Кто знает… Определенные связи были. Нет дыма без огня. Но лучше в это дело не лезть». Белые эмигранты же, с которыми мне довелось пообщаться по работе, откровенно были зациклены на троцкистской версии.

Безусловно одно: компания Троцкого расценила царский Манифест от 17 октября «капитуляцией» перед еврейским революционным напором и призвала к усилению напора — к вооруженному восстанию. Однако и Союз Русского Народа не бездействовал. Он оказался предупрежденным из окружения Царя. Ходила потом легенда, что не выдержал виттевского уговора предварительного молчания сам опамятовавшийся Николай Второй. О чем был разговор с Дубровиным, не известно. Но накануне оглашения Манифеста в воскресенье 16 октября по призыву Союза Русского Народа все русские люди были оповещены, чтобы собраться в церквах, рассчитаться на «черные сотни» и превратить храмы в опорные пункты борьбы с гидрой иудо-масонской революции.

С.Ю. Витте ругали почем зря и раньше, но после Манифеста 17 Октября он теперь окончательно превратился для правых в самую ненавистную фигуру — в олицетворение наступления «жидовствующих» по всему фронту. Черносотенцы на собраниях в церквях 16 октября открыто поименовали Витте злокозненным «графом Полусахалинским» (ибо именно за Портсмутский мир, предавший Россию и отдавший японцам половину Сахалина, Витте еще изловчился получить графский титул). 16 октября на собраниях в церквях по всей стране черносотенцы открыто предупреждали народ, что ставленник еврейского капитала граф Полусахалинский приготовил русскому народу еще более страшную подлость, чем пораженческий Портсмутский мир, что он завтра сдаст страну евреям.

И даже советский историк признает: «В данной ситуации призыв продемонстрировать верность престолу легко нашел отклик. Трудно сказать, кто бросил клич собираться у стен храмов. В конце концов, ничего необычного в шествиях с иконами и царскими портретами не было. Важно то, что местные власти и правые круги с готовностью ухватились за эту мысль. Впрочем, в тех случаях, когда власти считали манифестации ненужными, черносотенцы обходились без их поддержки. В Баку генерал-губернатор С.А. Фадеев запретил сборища. Но вот явились к его дому черносотенцы с требованием разрешить патриотическую Манифестацию. После долгих и настойчивых просьб и требований толпы генерал-губернатор уступил, заявив, что слагает с себя ответственность за последствия. Так было по всей России». Витте требовал от губернаторов разогнать черносотенцев, но те были бессильны действовать по его приказу, ибо на улицы массово вышел простой народ.

Революционеры, выполняя директиву Троцкого, после 17-го октября активно начали «бузить от имени рабочих». Провоцировали, стреляли в толпу, бросали бомбы. Но почти повсеместно вооруженные вылазки всех террористов и «революционеров» с откровенно иудейским оскалом провалились благодаря мощному отпору со стороны Союза Русского Народа, сразу выведшего на улицу свои контр-манифестации, поддержанные народным ополчением из «черных сотен».

Н.Е. Марков подчеркивает: «Историческая заслуга Союза Русского народа та, что он на деле показал и правительству, и обществу, что с затеянным евреями “освободительным ” движением можно и должно бороться силою, применяя те именно способы, которыми пользовались сами "освободители ”».

О том же свидетельствуют и другие современники тех событий, которые все единодушно обращают внимание, что войска пришли только после того, как Союз Русского Народа показал пример. Да л сами эти войска практически лишь «зачищали» места событий после «беспорядков», в ходе которых еврейским революционерам по-русски просто набили морду. Исключение составили разве только события в Москве на Красной Пресне, куда террористы и революционеры сконцентрировали все силы, и где народные «черные сотни», увы, не справились с хорошо вооруженными «повстанцами», и бои затянулись. Но и здесь Семеновский полк, подавивший «баррикадников», распропагандировали и подняли именно руководители Союза Русского Народа во главе с профессором Борисом Никольским.