Русский орден внутри КПСС. Помощник М.А. Суслова вспоминает
Шрифт:
Как разгонялась Вторая Дума, такая же кадетская, как не работавшая Первая? а так же примитивно. По «голосу народа»! Главный Совет Союза Русского Народа направил местным отделам циркуляр: «С того момента как в органе союза “Русском знамени” на первой странице появится знак креста, тотчас начать обращаться с настойчивыми телеграммами к Государю Императору и к Председателю Совета Министров П.А. Столыпину и в телеграммах настойчиво просить и даже требовать: а) немедленного роспуска Думы б) изменения во что бы то ни стало избирательного закона».
И вот 14 марта 1907 г. На первой странице «Русского знамени» появился черный крест, и в столицу хлынул неистовый поток народных телеграмм, а по стране прокатилась волна «верноподданных» манифестаций. Царь и Столыпин уверились в себе, что народ, широкая русская общественность их действия поддержит. А дальше уже была проходная рутина, ибо было бы принято властное решение, а конкретный
И — на первый странице «Русского знамени» аршинными буквами напечатан царский манифест от 3 июня 1907 года о роспуске Второй Государственной Думы. Газета ликующим аншлагом сообщала: «Главный совет Союза Русского Народа поздравляет свои отделы с роспуском крамольной думы». А на следующий день Царь Николай Второй прислал на имя А.И. Дубровина благодарственную телеграмму: «Да будет же мне Союз Русского Народа надежной опорой, служа для всех и во всем примером законности и порядка».
Союз Русского Народа не боролся за Таврический дворец. Идгриги внутри Второй Государственной Думы были черносотенцам мало интересны. А один худосочный «Союз 17 Октября», то есть «партия власти», никак не мог без активной помощи Союза Русского Народа выиграть выборы, пока черные сотни массово не принимали Думу как учреждение и ратовали за предложение председателя монархического съезда князя Н.С. Щербатова заменить ее Земским собором. Но после того, как власть, опираясь на все тот же Союз Русского Народа, разогнала обе эти Думы, перед Столыпиным встал вопрос — что же делать дальше? Отменять «Манифест 17 октября»? Уступить Союзу Русского Народа и созывать Земский Собор всех сословий?
Столыпин решился на полумеру — попытаться оседлать Думу, добившись размежевания внутри Союза Руского Народа на «старообрядцев»-«соборников» и обновленцев «думцев».
У мемуаристов есть два взгляда на тот период русской истории.
Первый взгляд. В Третьей Государственной думе «октябристы», наконец-то, сумели сколотить большинство. Обеспечил им это большинство Союз Русского Народа, который раскололся, на «дубровинцев» — противников и «марковцев» — сторонников участия черносотенцев в работе Думы. Марков и Пуришкевич (этот даже полувыделился в несколько обособленный «Союз Михаила Архангела»!) стали лидерами черносотенной группировки в Думе, сотрудничавшей с «октябристами». «Октябристы» возглавили Думу. Гучков и Родзянко, понадеялись сохранить русскую власть, ринувшись в Государственную Думу «писать законы». Но тем самым русская элита приняла иудо-масонскую игру. Перешла на «их» поле. Дочь Родзянко мне потом рассказывала, что ее отец и Гучков лишь уже в эмиграции этот свой катастрофический для соборной России просчет поняли. Ведь переведя политическую борьбу на думское поле, они свой «большой народ» сразу уравняли в силах с «малым народом». Хуже того, обеспечили «малому народу» полнре превосходство в силах за счет того, что именно «малый народ» владел всеми массовыми газетами и мог освещать деятельность Думы, как ему было выгодно. Мог засорять через прессу умы, а тем временем преспокойненько подпольно готовить насильственный захват власти, зная, что Союз Русского Народа теперь сидит вместе с Пуришкевичем и Марковым Вторым в Думе, занят думской борьбой, и уже практически вне народа. Зная, что поднимать повсеместно «черные сотни» на манифестации, а то и на погромы уже практически некому, и русский народ при смене власти наверху останется в стороне — будет безмолвствовать.
Противоположный взгляд. Когда выборы в Третью Государственную Думу Столыпин взял под контроль и уговорил обновленческое крыло Союза Русского Народа во главе Марковым и Пуришкевичем отказаться от бойкота Думы, согласиться на думскую деятельность, поддержать активно на выборах «октябристов» и самим войти в Думу, то это решение Столыпина было в той ситуации единственно реальным. Во всяком случае, только благодаря такому решению «октябристы» на этот раз оглушительно победили, и Столыпин получил в Думе гарантированную поддержку, умело балансируя между двумя думскими большинствами — правоктябристским (крайним, последовательно черносотенным) и октябристско-кадетским (праволиберальным). В некрологе на его смерть «Новое время» 6 сентября 1911 напишет: «Столыпин выдвинулся и определился в Думе. Но, в то же время, он в значительной степени определил собой Государственную думу. Если Государственная дума в настоящее время работает
Столыпин «чувствовал» Государственную думу». Нужно ли это было политически — «чувствовать» Думу? во всяком случае, это надо было уметь. И именно это дало ему возможность получить целых пять благотворных лет для надежного разгона «столыпинской реформы», на которую сам Столыпин просил у общества и отводил ей двадцать лет.
Как сам Столыпин свои реформы формулировал? «Итак, главная наша задача — укрепить низы. В них вся сила страны. Их более 100 миллионов! Будут здоровы и крепки корни у государства, поверьте — и слова русского правительства совсем иначе зазвучат перед Европой и перед всем миром. Дружная, общая, основанная на доверии работа — вот девиз для всех нас, русских! Дайте государству 20 лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете России».
Кого Столыпин считал внутренним и внешним врагом России? Столыпин не скрывал, что «их», противостоящих Русской Идее. И как ни парадоксально на первых порах его активно подержали не только справа, но и разумные силы слева.
«Им нужны великие потрясения, нам нужна Великая Россия!» — повторяли и справа и слева. Понятно, что такой призыв сразу подняли на щит газеты близкие к Союзу Русского Народа. Но и левые вовсю склоняли столыпинский призыв к «Великой России», пытаясь перехватить идею в арсенал оппозиции. Знаменитый П.Б. Струве назвал статью «Великая Россия. Из размышлений о проблеме русского могущества», а затем выпустил целый сборник, подчеркивая: «я не случайно, а совершенно намеренно свой лозунг “Великая Россия” заимствовал не у кого иного, как у П.А. Столыпина». Известный русский философ С.Н. Булгаков в статье «Две Цусимы» писал: «Создается национальное чувствилище, старому просветительскому космополитизму приходит конец. Теперь картина изменилась, патриотизм входит в моду, потому что становится оппозиционным. На этой основе может родиться необходимый национальный подъем, который в патриотическом порыве вернее сметет старую гниль и приведет страну к возрождению. Иначе неразрешима проблема “Великой России”».
Столыпин нашел верный ключ к общественному сознанию. Он для интеллигенции настойчиво говорил о реформах, и вроде бы отдавал дань идеям прогресса, но одновременно сказал четкое «нет!» иудейскому нигилизму и разрушительству. Раз за разом он повторял: «Наши реформы для того, чтобы быть жизненными, должны черпать свою силу в русских национальных началах». — «Мы хотим верить, господа, что вы прекратите кровавое безумство, что вы скажете то слово, которое заставит всех нас встать не на разрушение исторического здания России, а на пересоздание, переустройство его и украшение». — «К нашему русскому стволу нельзя прикреплять какой-то чужой, чужестранный цветок. Пусть расцветет наш родной цветок, расцветет и развернется под взаимодействием Верховной Власти и дарованного ею представительного строя». Обращаясь к евреям, он говорил: «Станьте на ту точку зрения, что высшее благо — это быть русским гражданином, носите это звание так же, как носили его когда-то римские граждане, и вы получите все права». А крикливой «жидовствующей» (= кадетско-масонской) оппозиции прямо в Думе ответил: «Вы хотите вызвать у правительства паралич воли и мысли, ваши требования сводятся к словам: “руки вверх!” на эти два слова правительство с полным спокойствием, с сознанием своей правоты может ответить двумя словами: “не запугаете!”». И подчеркнул: «Правительство должно восстановить в России порядок и спокойствие; оно должно быть и будет правительством стойким и чисто русским».
Никогда в Российской Империи не было правительства со столь русским акцентом. Никогда, пожалуй, с рубежа XVI века, когда разгромили «жидовствующих», столь ясно и четко не говорили с «жидовствующей» оппозицией.
Поэтому, естественно, что широкое общество носило Столыпина на руках, а «жидовствующие» левые повели за ним самую коварную охоту. Уже 12 августа 1906 года после первых же программных выступлений на Столыпина было совершенно покушение — мощная бомба взорвала его министерскую дачу на Аптекарском острове. Было убито 22, ранено 30 лиц (в их числе тяжко пострадала дочь и ранен малолетний сын Столыпина), но волею Провидения сам он остался невредим и еще пять лет, пока его таки не достала пуля террориста, стоял у штурвала стремительного набиравшего ход корабля Великой Империи.
Столыпин успел только начать свои реформы. Но Столыпин, по крайней мере на время своего правления добился-таки общественного успокоения. Кстати, для Ленина именно в этом был главный довод назвать столыпинское время «временем политической реакции». Россия семимильными шагами рванула вперед в экономическом развитии. По темпам роста и экономической мощи Россия стала резко опережать западную Европу, золотой русский рубль общепризнанно стал самой стабильной валютой, Россия грозилась в самые ближайшие годы выйти на первое место в мире, опередив даже Соединенные Штаты.