Русский романс

Пушкин Александр Сергеевич

24. «Ах! когда б я прежде знала…» [44]

Ах! когда б я прежде знала, Что любовь родит беды, Веселясь бы не встречала Полуночныя звезды! Не лила б от всех украдкой Золотого я кольца; Не была б в надежде сладкой Видеть милого льстеца! К удалению удара В лютой, злой моей судьбе Я слила б из воска яра Легки крылышки себе И на родину вспорхнула Мила друга моего; Нежно, нежно бы взглянула Хоть однажды на него. А потом бы улетела Со слезами и тоской; Подгорюнившись бы села На дороге я большой; Возрыдала б, возопила: «Добры люди! Как мне быть? Я неверного любила… Научите не любить». <1792>

44

Иногда под заглавием «Бабушкина песня». Музыка Жилина (1814), Алябьева («Старинная песня», 1832).

25. «Тише, ласточка болтлива!..» [45]

Тише, ласточка болтлива! Тише, тише; полно петь! Ты с зарею вновь счастлива, — Ах, а мне пришло терпеть1 Я расстаться должен с милой На заре, к моим слезам… О луна! твой свет унылый Краше солнышка был нам! Тише,

ласточка болтлива! Тише, тише; полно петь! Ты с зарею вновь счастлива, — Ах, а мне пришло терпеть! Знать, и сонная мечтала О любови ты своей: Ты к утехам рано встала, А я к горести моей! Тише, ласточка болтлива! Тише, тише; полно петь! Ты с зарею вновь счастлива, — Ах, а мне пришло терпеть! О, когда б и ты имела Участь, равную со мной, Ты б молчала, а не пела И встречала день с тоской. 1792

45

Музыка Жилина (1814).

26. Элегия («Коль надежду истребила…») [46]

Коль надежду истребила В страстном сердце ты моем, Хоть вздохни, тиранка мила, Ты из жалости по нем! Дай хоть эту мне отраду, Чтоб я жизнь мою влачил, Быв уверен, что в награду Я тобой жалеем был! Если б в нашей было воле И любить и не любить — Стал ли б я в злосчастной доле Потаенно слезы лить? Нет! на ту, котора к гробу, Веселясь, мне кажет путь, За ее жестокость, злобу Не хотел бы и взглянуть. Но любовь непостижима! Будь злодейкою моей — Будешь всё боготворима, Будешь сердцу всех милей! О жестока!.. о любезна! Смейся, смейся, что терплю. Я достоин — участь слезна! Презрен, стражду и… люблю! <1794>

46

Музыка Жилина (1814).

ИВАН КРЫЛОВ

(1769–1844)

27. Мой отъезд [47]

(Песня)

Уже близка минута Разлуки моея; Прости, прости, Анюта [48] , Уж скоро еду я. Расставшися с тобою, Расстанусь я с душою; А ты, мой друг, кто знает. Ты вспомнишь ли меня. Позволь мне в утешенье Хоть песенкою сей Открыть мое мученье И скорбь души моей. Пусть за меня в разлуке Она напомнит муки, — А ты, мой друг, кто знает, Ты вспомнишь ли меня. Моря переплывая, Меж камней, между гор, Тебя лишь, дорогая, Искать мой станет взор. С кем встречусь, лишь одною Займу его тобою; А ты, мой друг, кто знает, Ты вспомнишь ли меня, Лесок, деревня, поле, Всё вспомнит предо мной Места, где в тихой доле Был счастлив я с тобой. Всё мне тебя представит; Всё слезы лить заставит; А ты, мой друг, кто знает, Ты вспомнишь ли меня. Вот лес, скажу, унылый, Где вдруг ты стала зла, Потом улыбкой милой Знак к миру мне дала. Там я с тобой встречался; Здесь я тобой прельщался; А ты, мой друг, кто знает, Ты вспомнишь ли меня. Предвижу, как в оковы Сердца к тебе летят; Сулят утехи новы, Быть верными сулят. Увы, зря их мученье, Их ласки, обоженье, Увы, мой друг, кто знает, Ты вспомнишь ли меня. Хоть вспомни, как тобою Томится грудь моя, И что, лишась покою, Не льщусь надеждой я. Ах, вспомни всё мученье И это разлученье, — Мой друг! Мой друг, кто знает, Ты вспомнишь ли меня. <1793>

47

Вольный перевод песенки итальянского поэта П. Метастазио «La Partenza».

48

Анюта — персонаж нескольких произведений И. А. Крылова.

ГРИГОРИЙ ХОВАНСКИЙ

(1767–1796)

28. Романс («Намедни в рощице гуляя…»)

Намедни в рощице гуляя, Где птички порхали одне, Там песни соловья внимая, Вдруг что-то грустно стало мне. Невольным образом вздохнувши, Я с горя к речке подошел, И, на ветвистый дуб взглянувши, Под тень на бережок я сел. Луна свой вид изображала В студеной зеркальной реке И тихи воды посребряла, А соловей пел вдалеке. То громко пел, то очень нежно, То жалобно он тосковал. Я, слушая его прилежно, В задумчивость глубоку впал. Меж тем он, в рощице летая, На дуб ветвистый прилетел, И, душу томну услаждая, Еще, еще нежнее пел. Из глаз вдруг слезы покатились И облегчили грудь мою; Слезами чувства освежились — Я обратился к соловью. «Ужель и ты несчастье знаешь, Любезный, милый соловей? Иль только мне лишь сострадаешь Ты в горькой участи моей? Я матери, отца лишился, — В слезах ему я говорил, — А там — жестокою пленился И без надежды полюбил!.. Но ты, мой друг, о чем сгрустился, И отчего ты так уныл?» — «Я с милой, с милой разлучился: Я только для нее и жил! Она вечор мне изменила! Я муку лютую терплю; Она другого полюбила, А я так всё ее люблю!»; Пропел и полетел тихонько Неверную свою искать; А я, вздохнув, пошел легонько Домой по милой тосковать. Пришел — и легкий сон на время Плениру предо мной явил. Проснулся я и зол всех бремя Еще сильнее ощутил. <1796>

29. Романс («Лейтесь, слезы, вы ручьями!..»)

Лейтесь, слезы, вы ручьями! Дайте сердцу отдохнуть. Мне назначено судьбами Ввек в несчастии тонуть. Но почто вооружился Ты, злой рок, против меня? Ах! давно ль отца лишился? Уж в земле и мать моя! Нет родителей со мною! Парка их пресекла дни. Я остался сиротою; Горести со мной одни! О любовь! ты подкрепляла Дух, размученный тоской; Сердце ты еще питала, Облегчая жребий мой. A теперь меня лишаешь И последних ты утех; К горю горе прибавляешь — Ты несчастий злее всех! Ты, кем я горю, пылаю, Кем привязан к жизни сей; Ты, кого я почитаю Божеством души моей! Страсть мою ты презираешь!.. Нет уж боле сил терпеть. Знать, ты смерти мне желаешь — Мне не трудно умереть. Кто, как я, с тобою страстен, Чья вся жизнь лишь бед полна, Ах! тому, кто столь несчастен, Смерть не может быть страшна. Я надежды всей лишился: Без надежды можно ль жить? Если ж я страдать родился, Жизнь я властен прекратить. Жизнь! тебя я покидаю… К вам, родители, иду; Смерть с веселием встречаю — В ней я счастие найду. <1796>

НИКОЛАЙ ШАТРОВ

(1767–1841)

30. Песня («Катя в рощице гуляла…») [49]

Катя в рощице гуляла, Друга милого искала, Кой клялся ее любить, Всякий вечер с нею быть. Но уж солнце закатилось, Небо ясное затмилось, На цветы роса падет, А сердечный друг нейдет! Уж и полночь наступает, И над рощею сияет В мраке полная луна, Катя в роще — всё одна. Всё одна и понапрасну, Обольщая душу страстну, Друга ищет, друга ждет, Другу голос подает. Друг нейдет — и всё немило: Сердце в Кате приуныло; Стала Катя тосковать, И не знала — что начать! Руки белые ломила, То стояла, то ходила, То смотрела сквозь лесок И кляла свой лютый рок. «Милый!» — Катя говорила. «Милый», — роща повторила. «Иль пришла моя беда?» Отвечала роща: «да!» Катя вдруг остановилась, Испугалась — чувств лишилась; И казалось ей в тот час, Что и лунный свет погас. Мысли все у ней смутились, Слезы градом покатились: Исчезал огонь в глазах И румянец на щеках. Роща стала ей ужасна; И без друга Катя страстна, Заливался слезой, Понесла тоску домой. <1798>

49

В первой публикации песня предварялась четверостишием Е. Колычева:

Кто эту песенку прочтет, Творенье друга дорогова, Коль в сердце у него не лед, Как спросит он меня: за что люблю Шатрова?

С. МИТРОФАНОВ

31. Песня («За горами, за долами…») [50]

За горами, за долами, За лесами, меж кустами Лужочек там был. На лужке росли цветочки, Вокруг милы ручеечки Блистали в струях. Птички нежны песни пели, Слышны там были свирели, Соловей свистал. Вся природа веселилась, И утеха там резвилась, Веял ветерок. Недалёко был там холмик, А на холмике был домик, На всей красоте. Подле домика дубочек, Где сидел душа-молодчик В кручине, в тоске. Поджав рученьки сидел, На цветочек всё смотрел — Песенку запел. Ах! ты милая моя! Миловидная моя! Скушно без тебя. Все кусточки и листочки, И прекрасные цветочки Здесь не веселят. Они грусть лишь умножают, Мне тебя напоминают, Как резвились здесь. Мы играли в мотылечки, И любовь плела веночки Всякий вечерок. Целовались, миловались, — Птички, глядя, любовались, Как любились мы. А теперь в несносной скуке, Душенька, с тобой в разлуке — В смертельной тоске. Нет минуты, ни часа, Чтоб не зрелася краса В сих твоя местах. Где всегда часто гуляли, Песенки с тобой певали, Сидя на траве. Вдали эхо раздавалось, И сердечко восхищалось Среди всех отрад. Без тебя здесь всё не мило — Всё не мило, воё постыло; Скрылся свет от глаз. Сердце ноет, ноет, ноет; Во разлуке плачет, стонет Добрый молодец. Не тужи, не плачь, детинка; Ты мне жалок, сиротинка! Увижусь с тобой Опять будем мотылечки, И по-прежнему дружочки С тобой, милый друг. <1799 >

50

Иногда с указанием «цыганская». Строфика послужила образцом «Севастопольской песни» Л. Н. Толстого и других солдатских матросских песен.

ИВАН ДОЛГОРУКИЙ

(1764–1823)

32. «Без тебя, моя Глафира…»

Без тебя, моя Глафира [51] , Без тебя, как без души, Никакие царства мира Для меня не хороши. Мне повсюду будет скучно, Не могу я быть счастлив; Будь со мною неразлучно, Будь со мной, доколе жив! Ни богатства не желаю, Ни в большие господа; Всё другим то уступаю, Будь лишь ты со мной всегда. Вот одно мое желанье! У меня другого нет; Без тебя — вся жизнь страданье, Без тебя — пустыня свет. Я люблю тебя всех боле, Я люблю одну тебя; В толь приятной сердцу доле С кем сравняю я себя? Ах! ни с кем, ни с кем, конечно! Только ты люби меня; Буду счастлив, будешь вечно Ты мой друг и жизнь моя! 1790-е годы

51

Глафира — героиня нескольких произведений Долгорукого. По свидетельству автора, «друг сердца».

ПЕТР ШАЛИКОВ

(1765–1852)

33. Русская песня («Нынче был я на почтовом на дворе…») [52]

Нынче был я на почтовом на дворе — Льстил себе найти от миленькой письмо, И — пошел назад с унылою душой. Нет письма!.. нет сердцу радости ни в чем! Ах! давно, давно не пишет уж ко мне Та, которою на свете я живу; Та, котора уверяла так меня, Что в разлуке ей отрада только в том, Чтоб писать ко мне… о горести своей!.. Что ж мешает ей в отраде той теперь? Что мешает сердце друга оживить? Неужель забыт я милою моей? Неужели сон был счастие мое?.. Нет, не может статься этого вовек! Я довольно знаю милую мою: Ее сердце не умеет изменить; Ее сердце век останется моим — Знать, свободного и в тереме своем Не имеет она времени часа; Иль препятствуют недобры люди ей К другу грамотки чрез почту посылать… Но, что б ни было причиною того, — Лишь была б здорова милая моя! <1801>

52

Музыка Кашина, Варламова.