Русский рулет, или Книга малых форм. Игры в парадигмы (сборник)
Шрифт:
2009
НА СМЕРТЬ ТРАХТЕНБЕРГА
Я скажу о природе русского юмора ровно то, что мне говорил Роман Трахтенберг.
Внезапная смерть Трахтенберга – в 41 год, в прямом эфире «Маяка» – поставила в неловкое положение тех, кто считает Трахтенберга похабником и скабрезником, которого лучше бы не было на телевидении или радио.
Между тем Рома не был ни первым, ни вторым.
Он начал превращаться в Трахтенберга знаменитого, то есть в Трахтенберга Великого и Ужасного, Знающего-Все-Анекдоты-Мира, когда на зеленом лугу жизни, пафосно выражаясь, еще гарцевали лошадки, оборвавшие узду советского стойлового содержания. Я помню то время. 90-е едва перевалили за половину. Петербург каждый второй еще звал Ленинградом. В витрине гнусной пятиэтажки на Черной речке выставили клетку с анатомическим муляжом, мужиком с мускулатурой без кожи, между бедренных мышц засунут детский рожок, над мужиком надпись «Каждому – свое», – и это было кабаре «Хали-гали». Там Трахтенберг проводил чемпионат по экстремальным шашкам; вместо шашек – рюмки с водкой и коньяком. Победителя увозила «Скорая», Трахтенберг комментировал происходящее на языке, что называется, телесного низа, девушки из хороших семей визжали от восторга, кто-то из случайных посетителей кривился: «Мне это не нравится». «Нравится не нравится, а президент поправится», – мгновенно реагировал Трахтенберг.
Это был 1997-й, время бесконечных болезней Ельцина, а в «Хали-гали» шампанское разливали из самовара и водку из чайника, официантки носили цветные парики и немецкие каски, и ветераны требовали закопать Трахтенберга живьем. В кабаре валила публика трех сортов: бандиты, богема и прилетевшие из Москвы свежекупленными самолетами олигархи.
Дело в том, что Трахтенберг и правда не был скабрезником, несущим со сцены непристойности. Он был кандидатом наук и культурологом, знающим цену эффекта от сдвинутых с места смыслов; это и есть цена смеха. Однажды он сказал, что похабщина – это русское чувство юмора. Вот евреи смеются надо всем, даже терактами, иначе сойдешь с ума. А русские смеются не надо всем, но все русские шутки – ниже пояса. Трахтенберг и был таким русским анекдотом, когда бы анекдот ожил и сказал вслух все, что думает о тех, кто над ним хохочет.
Вне сцены Трахтенберг был грустным, даже занудным человеком. Мог долго жаловаться на невозвращенный пустяковый долг. Среди друзей, случалось, переходил на привычный игривый тон, но тут же прекращал. Страдал от того, что сначала его никто не любил, потому что он рыжий, толстый, некрасивый – а потом потому, что любили только за то, что он знаменит. А он читал книжки, был доверчиво нежен – и возмущался тем, что происходит в стране. Классический ведущий кабаре с грустными глазами, над репризами
Затем Трахтенберг перебрался из Петербурга в Москву, потому что там больше платили, но «Трахтенберг-кафе» в столице продержалось недолго. В Питере Рома издевался над бандитами, но они ему все прощали, а в Москве на каком-то корпоративе его ударили, и хирург наложил с десяток швов.
В общем, луг вытоптали и отдали под элитное строительство. Кто бы мог подумать, что Трахтенберг умрет от кардиошока в эфире на государственной радиостанции «Маяк», где он официально будет называться anchor-man, – якорем, удерживающим аудиторию? Ведь этот якорь знавал другие воды.
В 2004-м, отвечая на вопрос интервью, чего он боится увидеть, выходя на улицу, Трахтенберг ответил, что ничего не боится, что к смерти готов. А на вопрос: «Чем ты будешь заниматься через 20 лет?» ответил, цитирую: «По всей видимости, такие, как я, долго не живут».
Трахтенберга будет не хватать. И ушедшей эпохи тоже.2009
САПСАНОВЫЙ БУНТ
На днях что-то вновь стряслось со скоростным поездом «Сапсан», который пролетает 650 километров между Питером и Москвой за три с половиной часа. Сначала сообщили, что в поезд снова чем-то швырнули местные жители, потом – что оборвался контактный провод.
Удивления никакого. За полгода, что «Сапсан» носится по трассе, придорожные жители швыряли в него тяжелыми предметами 9 раз, уподобляясь герою чеховского рассказа «Злоумышленник». Впрочем, не уподобляясь. У Чехова, если помните, сиволапый мужик бездумно свинчивал с рельсов гайку, потому как из нее получалось грузило для удочки – ну, а нынешние злоумышленники думают как раз о последствиях. Они мечтают «Сапсан» остановить навсегда. Ведь у них из-за «Сапсана» отменили множество электричек.
Мягкий вывод из рассказа Чехова – о неизбежном столкновении новых (читай – западных) технологией с реальной Россией, которая на все эти технологии реагирует лапотным «чаво?». Железная дорога во времена Чехова – это ведь чистый Запад. Можно свинченную гайку воспринимать как плату за отсталость России, можно – как местную специфику: доктор Чехов просто фиксировал особенности русского организма, не предлагая лечения.
Вывод из злоключений «Сапсана» аналогичен выводу из «Злоумышленника». Западные технологии, не выросшие на русской почве, но насильно на нее пересаженные, всегда будут давать побочные эффекты в виде бунтов: когда-то – картофельных, а теперь – сапсановых. Ведь в Европе, где первыми появились скоростные поезда, все эти «Талисы», «Евростары», «ТЖВ», – они появились вместе с ростом скоростей обычных электричек и с развитием сети железных дорог. У нас же «Сапсан» поставлен на рельсы, уложенные чуть не век назад – и он прет по ним, как «мерседес» с мигалкой прет по обычному разбитому российскому шоссе.
К чему, спросите, я клоню? К отмене «Сапсана»? К отмене «мигалок»? К снятию с работы министра Якунина – или бери выше? Да ни к чему. Я тут на стороне Чехова, а не Пушкина. Поэтому, прокатившись пару раз на «Сапсане», я из Москвы в Питер продолжаю ездить на медленных ночных поездах.
Так выходит, кстати, дешевле, а спать в поезде я давно привык.2010
ПЛАНЕТА ЗЕМЛЯ КАК ПРИЛОЖЕНИЕ К РОССИИ
Недавно на телеканале «Мир», где я веду ток-шоу, увешанный медалями ветеран – из тех, что не утратил ни бодрости духа, ни бодрости тела – рассказывал, как его возили в Европу по местам боев. И там в какой-то газете было интервью с американским ветераном. «Русские, – делился американец, – были отважными ребятами. Они очень помогли нам выиграть войну».
«Нет, вы представляете? – с искренней болью восклицал наш ветеран, позвякивая наградами. – Вот ведь до чего докатились!»
Признаться, я сначала не понял. Если бы меня кто-то назвал отважным парнем, кому-то помогшим, я был бы горд. Но через секунду до меня дошло. Для нашего старика было непереносимо, что кто-то мог считать Великую Отечественную эпизодом Второй мировой. Для него Вторая мировая на фоне Великой Отечественной была мелочью.
Эти непонимание и обида, перерастающие в уверенность, что в мире есть антирусский заговор, цель которой принизить роль СССР, бывшего главным освободителем человечества, характерна не только для ветеранов. Празднование Дня победы в таком именно виде и есть одна из двух опор сегодняшней нации, если второй считать празднование Нового года под салат оливье.
И бессмысленно говорить, что Вторая мировая война началась на 2 года раньше Отечественной. Что принимало в ней участие 60 с лишним стран, включая Сальвадор и Гондурас. Что война шла еще и в Африке, включая Мадагаскар, и на Тихом океане, включая Гуам. И что всюду гибли люди. То есть что Вторая мировая была действительно самым масштабным событием XX века, в котором участие СССР было колоссально важным, крупным, стержневым, – но эпизодом.
Бессмысленно. Подобный подход воспринимается как антироссийский, причем никаким не Кремлем, а населением в целом. Потому что потери, понесенные СССР – оценивай их хоть в 20 миллионов, хоть в 40 – в абсолютных цифрах являются самым страшным военным рекордом. И эти мертвецы – которые, взявшись за руки, могли бы опоясать планету по экватору – не позволяют задавать вопрос, что было причинами столь колоссальных потерь, помимо Гитлера. Отчего в самом начале войны 4 миллиона солдат оказались в окружении? Во сколько тысяч жизней обходилось каждое политическое решение – освободить такой-то город к такой-то дате или войти в Берлин раньше союзников? Ах, чтобы первыми водрузить флаг над Рейхстагом? Хорошо, а убить персонально своего прадедушку, дедушку, отца, брата не ради победы, а ради права быть первым, – вы согласны?
Мне кажется, сегодня российскому военному историку необходим в помощь математик. А потом, вероятно, социальный психолог. И тогда, может быть, 9 мая перестанет восприниматься как день, когда нужно петь и плясать, потому что победа списывает все, а нужно думать, плакать и, возможно, каяться. И перестать воспринимать историю человечества как приложение к собственной судьбе.2010
РОССИЯ ВО МГЛЕ И В СВЕТЕ
В самом конце апреля я ехал на машине из Москвы в Петербург. Не было и пяти утра, когда я промчался по полыхающей, как рождественская елка, Тверской (кажется, на языке циркуляров это называется «художественной подсветкой) и вылетел за МКАД.
Шел дождь, и колея, пробитая в асфальте от Кремля до Дворцовой площади, была заполнена водой. Кроме того, было еще темно. И вот в этот момент, примерно в четверть шестого, вдоль всей трассы отключили свет.
Вести машину в темноте, в дождь, реально рискуя разбиться вследствие аквапланирования (кстати: пару разбитых машин я вскоре встретил), – удовольствие еще то.
Казалось бы: все должно быть наоборот. В центре Москвы вся художественность должна отключаться в полночь, максимум – в час, когда на улицах не остается гуляющей публики. За городом же фонари гаснуть должны не в 5.15, не в 5.30 и не когда восход значится в календаре – а когда действительно светает. Ведь в первом случае, отключая на ночь подсветку, мы экономим средства, а во втором, свет не отключая, мы сохраняем жизни. И поступать наоборот – в первом случае неразумно, а во втором преступно.
Таково рассуждение европейского рационального ума, да и не только европейского. В Шанхае, этой выставке достижений китайского хозяйства, с сияющими в ночи небоскребами Пудонга, все сияние отключается в 23.00. Погружение Шанхая во мглу – сильное, доложу вам, зрелище, особенно когда смотришь на город с 87-го этажа башни «Цзин-Мао». Европейско-шанхайская ночная жизнь действительно определяется стимулом к экономии и действующим в обратном направлении стимулом к безопасности. Не будь второго стимула, там на ночь вообще гасили бы все фонари. Не будь первого, включатели в подъездах или коридорах не снабжали бы таймерами и датчиками движения.
Исследование реальных стимулов (часто не совпадающих с теми, какие полагают «очевидными») – любопытнейшая наука. Об этом написана «Фрикономика» – потрясающая книга «экономиста-диссидента» Стивена Д. Левитта и писателя Стивена Дж. Дабнера (на русском этот бестселлер вышел крохотным тиражом по причине отсутствия спроса среди соотечественников, не слишком (к вопросу о стимулах) жалующих «заумь»).
Если не выходить за пределы сюжета «света в ночи», то мы обнаружим опять же принципиальные различия между русской и европейской жизнью и мыслью. Ночные Лондон, Париж, Рим кажутся русскому человеку темными. Возле Нотр-Дам де Пари я слышал сетования соотечественников, что самый знаменитый собор мира подсвечен «слабо» (и представляю, как сжималось в тех же обстоятельствах сердце Юрия Лужкова, который, будь он парижским мэром, уж точно превратил бы Нотр-Дам в сияющий бриллиант, – о, скареды-французы!) Однако скаредность, то есть стремление к экономии, в Париже отнюдь не стимул. Стимул – сохранение аутентичного вида исторических зданий. То есть чтобы знаменитые соборы или музеи были видны в ночи, их следует освещать. Но чтобы не убивалось ощущение старины, их следует освещать деликатно – ну и, понятно, не целую ночь. Так достигается баланс, характеризующий Европу.
В России баланс совершенно иной. Здания полыхают в ночи, чтобы поразить воображение всякого: у нас главный стимул – произвести впечатление, пустить, как свойственно нуворишам, пыль в глаза, причем первыми самим себе, не заботясь о цене. А вот дорожное освещение отключается в темноте, потому что в 5 утра власть имущие в области не ездят, а если ездят, то не сами за рулем. Здесь действует стимул соблюдения инструкции, в которой зафиксировано время поворота рубильника, и ценность инструкции выше ценности жизни, потому что за несоблюдение инструкции могут дать по шее, а за аварию на дороге нет.
Вот эти два главных стимула и будут, как мне кажется, определять будущее России. Соблюдать предписанное свыше, даже если предписание вредно – и пускать пыль в глаза, даже если это экономически неразумно. А когда какой-нибудь новый царь, набравшись, по примеру Петра, заморских впечатлений, велит снабдить фонари датчиками освещения, а в офисах всюду ввернуть энергосберегающие лампочки – так это просто усилится действие имеющихся стимулов.2010
НАЛОГ НА РОДИНУ
Недавно по социальным сетям ходил забавный видеоролик, рассказывающий о наших налогах. Там говорилось, что российский подоходный налог в 13 % – один из самых низких в мире – с лихвой компенсируется другими налогами.
Например, работодатель платит государству социальный налог – 26 % с каждой зарплаты. В магазине мы все платим НДС – это еще 18 %. Кроме того, бизнес облагается налогом на прибыль и недропользование, выплачивает аренду и госпошлины… То есть, если внимательно посмотреть на цену любого товара, выяснится, что она в основном состоит из налогов.
Правда, в ролике умалчивалось, что точно так же обстоят дела практически во всем мире. Всюду платят социальный налог – правда, в Европе работодатель делит его с работником. Всюду платят НДС либо налог с продаж, не говоря уж про налог на прибыль.
Но главное, про что не говорилось в этом ролике – так это про то, что, в отличие от европейских стран, мы платим еще один, специфический налог. Я бы назвал его налогом на Родину. А вы как думали? Имея производительность труда в четыре раза ниже, чем в США, имея вместо автодорог разбитый асфальт, решая все дела исключительно в Москве и окормляя стада гаишников, чиновников, милиционеров – вы как, рассчитывали от расплаты увильнуть?
Налог на Россию имеет три формы: высоких цен, низких зарплат и высокой инфляции. Цены высоки потому, что в них включены взятки за разрешения, согласования, предписания, плюс плата за крышевание. Это причина того, что чашка кофе в Москве на Тверской стоит от 150 до 250 рублей при себестоимости в максимум в 10: люди из префектуры ведь не просто так давали разрешение на аренду, и пожарный не просто так ставил свою подпись.
Зарплаты низки потому, что бизнес при таких откатах должен хоть на чем-то экономить, а экономить он может только на тех, кто взяток не берет, то есть на работниках. Это причина того, что минимальная месячная зарплата в России в прошлом году составляла 4330 рублей: в США, для сравнения, минимальная зарплата $7,25 в час, то есть, в пересчете на месяц, 40 тысяч рублей.
Ну, а инфляция высока, потому что государевы аппетиты имеют свойство расти. В Москве за 10 лет цены на ЖКХ выросли в 10 раз, в отличие от зарплат.
Кстати говоря, есть и четвертая форма налога на Россию. Это когда повар, или официант, или продавец, имеющие крохотную зарплату и видящие огромные цены, попросту недоливают, недовкладывают и подворовывают. И это причина, по которой кофе в Москве на Тверской – дрянной.
Заплатить налог на Россию можно – точнее, не заплатить его нельзя. Мы платим и будем платить. Правда, спать после этого почему-то не получается спокойно. Ну, разве что в других странах.2010
СТАРОСТЬ ДЛЯ НИХ ДАВНО КОНЧИЛАСЬ
Перед тем, как выбросить толстую пачку старых еженедельных
И вот что любопытно. Если при чтении свежего номера внимание привлекают большие статьи, главные темы и так далее, – то при перелистывании по диагонали лучше видна мелочевка. То, что в еженедельниках обычно располагается на первых шести полосах. Хроника, факты, статистика, социология. Ну вот, навскидку, примеры из первых попавшихся номеров, приготовленных к терминации.
Показ военных парадов который год собирает у телевизора самую большую долю россиян – по первому каналу парад смотрят от 41 % до 51 %: больше, чем конкурс Евровидения или фильмы.
44 % россиян считают, что высшие чиновники указали в своих декларациях меньшую часть доходов, а 34 % – что ничтожно меньшую часть.
За год расходы москвичей на товары для ремонта выросли, причем 59 % покупателей приобретали электрооборудование, а еще по 49 % – инструменты и сантехнику.
Вклад России в мировую науку и научные разработки составил в прошлом году 2 %, а США – 35 %.
47 % россиян понятия не имеет, что с ними произойдет даже в ближайшие месяцы, 31 % планируют жизнь на год-два вперед, и лишь 4 % – вперед на много лет.
У 1906 руководителей структур МВД выявлены признаки психопатии и нарушений психологической адаптации.
62 % россиян считают выход мужчин на пенсию в 60 лет нормальным, 33 % – слишком поздним, и лишь 2 % – слишком ранним.
Средний пенсионный возраст в Европе мужчин и женщин составляет 70 лет и вскоре вырастет на 2 года…
Я могу, конечно, продолжать, но боюсь, что меня обвинят в манипуляциях – так что попробуйте продолжить игру сами. Это ведь дважды интересное занятие: во-первых, так складывается портрет страны; во-вторых, можно соотнести с портретом страны свой собственный.
Вот вы как, тоже считаете, что мужчина в 60 лет – заслуживающий пенсионного покоя старик? Тоже не планируете свою жизнь вперед даже и на месяц? Потому что тоже полагаете, что к 60 годам старость для вас уже кончится?2010
НИ ПЯДИ РОДИМОЙ ЗЕМЛИ
Шесть соток, на алтарь которых любой хоть раз в жизни, да положил жизнь (пусть даже пущенного на шашлык барана), являются Россией в миниатюре. Хотите понять, что было, что есть и что будет с Родиной и с нами – отправляйтесь в садоводство. Я вот который год отправляюсь: к собственной теще под Выборг.
В этом году случилась беда.
Такая, что теща со своей сестрой устроили военсовет, и сестра (у которой свое садоводство и свои сотки) теперь днюет и ночует у тещи на правах Кутузова в Филях.
Дело в том, что наш сосед по садоводству бобыль Мишка в свои сорок три женится: он нашел спутницу жизни по интернету (об этом знает все садоводство), и они теперь воркуют голубками на грядках, и это такая любовь, ну такая любовь, что не передать словами, а если не словами, то у Мишки теперь вместо старой гнилой «Нивы» новенький «УАЗ Patriot». Это невеста ему купила.
Ужас, впрочем, не в том, что сосед сменил стиль жизни вкупе с маркой автомобиля, а в том, что параллельно с этим (но все садоводство уверено: вследствие этого) Мишка вдрызг разругался с собственной матерью. Так, что прогнал мать с дачи – а мать, в свою очередь, потребовала выплатить половину стоимости дачного домика, иначе обещала домик сжечь. И вот Мишаня теперь обносит участок забором, чтобы мать на бывшие общие шесть соток и сунуть нос не могла. И столбы для этого забора – внимание, здесь ужас и превращается в беду! – он ставит, то есть уже поставил на территории тещиного участка.
С заступом на десять, а местами и на целых двадцать сантиметров вглубь нашей территории. А это земля наша, и только наша, так что тут даже спорить смешно, и мы и пяди ее врагу не отдадим.
Почему, спрашивается, Мишка так поступил?
Да потому, что такой же нахал, как и его мать, с которой и правильно, что полсадоводства не здоровается: она вот своей черноплодкой нам специально навела на участок тень, и теперь в этой тени ничего не растет, а я ее по-хорошему просила (тут теща начинает всхлипывать в телефонную трубку) черноплодку спилить, а она нет, давно ей надо было керосином эту черноплодку извести, нахалке!
И теща в такие слезы, что на долю секунды ярость благородная и во мне вскипает, как волна, и я понимаю, что, когда не подлец, должен немедленно на дачу ехать и, вероятно, идти с дрекольем на гада Мишку.
Останавливает меня несколько соображений.
Первое – что соседка по садоводству с другой стороны, Галя, тоже вторглась некогда на наш участок своим парником на целых пятнадцать сантиментов, однако мы с Галей дружим, нахалкой не обзываем и никаких территориальных претензий не предъявляем.
Второе – что я всю эту историю с посягательствами на родимые пяди слышал с раннего детства. Поскольку провел это детство в городе Иваново в деревянном доме бабушки и дедушки, где, сколько себя помню, дед обзывал нахалками владелиц соседнего деревянного дома старых дев сестер Васильевых и судился с ними из-за того, что они оттяпали у нас своим забором десять сантиметров против честного межевания. В отместку дед строил сортир с выгребной ямой вплотную к погребу дев Васильевых; девы Васильевы же подавали в суд, требуя переноса сортира. Длилось это вечность, с Васильевыми никто из моей семьи никогда не здоровался, кроме меня, и то тайком – в друзьях же дома числили другого соседа, шофера дядю Ваню, державшего в своем гараже казенную «Волгу», причем дяде Ване прощали, что он наступал своим гаражом прямо на наши яблони.
Кончилась вражда деда с девами просто: деревянные дома снесли, жителей переселили в малогабаритные халупки, и дед вскоре умер – не скажу, что от огорчения, но оно явно послужило тому одной из причин.
И вот я думаю: любопытно, что страна, занимающая шестую часть суши и гордящаяся до кичливости своими действительно выдающимися просторами, отчего-то дозволяла своим гражданам иметь в условной собственности земли не более шести соток. И любопытно, что граждане, получившие в надел шесть соток (600 м2, между прочим) непременно начинали битву с соседями, случайно или намеренно оттяпывавшими у них сараем-забором какой-нибудь несчастный, в 0,17 % территории, метр, – и почти никогда не могли договориться об общем деле, о совместной канализации или об асфальтировании подъездного пути.
Государство ли воспитало таких граждан? Граждане ли такие воспроизводят такое государство?
И что, скажите, мне теперь в тещином садоводстве делать? Объявлять Мишке войну и переносить забор на землю врага? Грозить бандитами? Насылать ментов? Нанимать юриста и подавать в суд? Уговорить тещу продать участок и купить где-нибудь в другом месте, где уж никаких Мишек точно не будет – например, в Провансе, книгами о котором Питера Мейла зачитываются сегодня все мои друзья?
Алё, Русь, дай ответ!
Не дает ответа.2010
ВСЯ РОССИЯ – НАШЕ САДОВОДСТВО
Садоводство, где, невзирая на жару, моя теща самоотверженно удобряет грядки смесью спитого чая и заплесневелого хлеба, намереваясь за один сезон, если я правильно считаю, обеспечить себя луком на 5 лет вперед, – идеальный полигон для социальных наблюдений.
В нашем садоводстве, построенном 30 лет назад, ровно 100 домов. Моя безлошадная теща, живущая на пенсию плюс нашу с женой помощь – это один 1 %, но всего тут таких тещ примерно 10 %. У нас есть свой архитектор – 1 %, моряк заграничных рейсов – еще 1 %, рыбак-предприниматель, предпринимающий при своем мелком бизнесе отчаянные попытки свести концы с концами – еще 1 %. А остальные 85 % – это бывший советский полуинтеллигентский класс: бывшие служащие бывших учреждений, за 30 лет переплавившиеся кто во что. Иногда они свои дачи перепродают, и это нам – в смысле статистики – много о чем говорит.
Например, сын начальника строительного участка попал в аварию, разбил чужую машину, и, чтобы отдать долг, свою дачу продал. Новый владелец, которого никто в глаза не видел, тут же возвел бетонный двухметровый забор, двор заасфальтировал, а на окна навесил железные ставни – подозреваю, из танковой брони. Ставни все время закрыты, но из трубы периодически идет дым. Его соседи зовут «силовик», – силовиков у нас 1 %.
Еще 10 % – дачи, стоящие поближе к лесу, они побогаче. Там первыми отказались от ковровых посадок картошки и разбили газоны. Сейчас дач, где лишь газоны, цветы, качели-карусели, и никакой сельхозпродукции, в нашем садоводстве уже примерно 20 % – это наш средний класс. Но у большинства – смешанный тип хозяйствования: то есть, допустим, газон, мангал, плюс грядка с картошкой, плюс еще две с клубникой. У моей тещи примерно так, и таких нас процентов 70 %. На самом деле это бедный класс, который считает себя средним.
Идем дальше: если раньше машины были в 20 % домов (мы гордо выделялись старенькой «девяткой», остальные топали в пыли 5 км до электрички), то за последние годы автомобилями обзавелись 80 %. И в этом году – я не поленился объехать на велике весь поселок! – на все садоводство осталось три «жигуля». Остальные – иномарки, включая парочку нехилых внедорожников BMW.
Другие новости: архитектор дом продал. Новый владелец – милиционер, который к старому зданию (единственному, если честно, красивому – цоколь выложен диким камнем, второй этаж из бревна) пристроил жуткий газобетонный терем.
Так что мы все – и милиционер, и владельцы BMW, и моя теща, и таинственный силовик, и средний класс с газонами – понемножку богатеем.
Но продолжаем по нужде бегать в будку с дыркой в огороде и гробить наши машины на и без того разбитых дорогах.
Это и есть садоводство «Россия».2010
ПРАВА И ДОРОГИ
У троих моих знакомых одновременно отобрали водительские права. Они бегают по адвокатам, судятся и подают апелляции, их дела чуть-чуть отличаются деталями, но суть одна. Права у них отобрали якобы за выезд на встречную полосу через сплошную линию разметки.
Я не прокурор, не адвокат и не судья, но истории мне интересны. Выезд на встречную полосу – крайне опасный маневр. В ДТП в России каждый год гибнет почти 30 тысяч человек, и когда я езжу по дорогам Ленинградской области, то еду по кладбищу – обочины увешаны венками на месте катастроф. Лобовое столкновение за городом – безусловно, одна из основных причин этих смертей. Однако у этих причин есть свои причины.
Первое – это дороги. Если мы едем по четырехрядному шоссе с разделительным отбойником или газоном (как, например, в Финляндии), – то выезд на «встречку» попросту невозможен.
Второе – это дорожно-постовая служба. Если она следит за состоянием дорог, если патрульная машина – с включенным маячком – курсирует по самым опасным участкам трассы, вероятность ДТП уменьшается.
И третье – это поведение самого водителя. Он не должен правила нарушать.
Повторяю, я не судья, и не могу решать, насколько мои друзья были законопослушны. Но я могу судить о первых двух факторах. На севере Ленинградской области – где отобрали права у моих друзей – нет ни одной дороги с четырехрядным движением. Только двухрядные, включая международную трассу «Скандинавия», в названии которой сквозит даже не издевка, а глумление. И других дорог не будет: как только что сообщило агентство «Финмаркет», в следующем году на ремонт и строительство дорог в России будет потрачено в 5 раз меньше средств, чем в этом. А что касается дорожной полиции, патрулирующей опасные участки – такое я встречал исключительно за границей. Наши сидят в кустах в засаде, и тут у меня нет никаких надежд на перемены.
И это значит, кто на каждом венке у дороги к надписям «от друзей» или «от родных» можно смело прибавить «от ГИБДД» или «от правительства России».
И я – как и вы – заложник этой ситуации. Трасса А125, по которой я вынужден добираться до своей дачи под Выборгом, – это вдрызг разбитая двухрядка, почти полностью покрытая непрерывной сплошной полосой. Но эту полосу я вынужден пересекать – просто потому, что ямы на моей полосе в полметра. В итоге я все чаще добираюсь на дачу электричкой и велосипедом. Потому что за рулем – либо разобьешь машину, либо отберут права, либо повесят венок на могилу.
Потому что, как говорится в анекдоте – это наша родина, сынок. Может, идеальное решение – продать дачу и свалить?2010
С РАДОСТЬЮ НАСТУПАЯ НА ГРАБЛИ
Я смотрю свежие данные «Левада-центра» об отношении россиян к выборности губернаторов. 59 % хотели бы выборы вернуть, 20 % против, прочие не определились.
А параллельно я слушаю «Эхо Москвы», где как раз обсуждается эта тема, причем мне интересны аргументы не 59, а как раз 20 процентов. И одновременно читаю книжку американского историка Ричарда Пайпса о философии русского консерватизма. Я в отпуске, я могу позволить себе поутру, никуда не спеша, в удовольствие смотреть, читать и слушать. «Если мы устроим свободные выборы губернаторов, – настаивает в эфире «Эха» слушатель из числа 20 процентов, – то Россия может развалиться». Я в восторге.
Выборы губернаторов у нас были отменены в 2000-м, на фоне гремевших в Москве и в стране взрывов, в целях «борьбы с терроризмом». Тем самым определялось не просто строительство того, что называется «вертикалью власти», но и эстетика времени. Про борьбу с терроризмом молчу. К этой борьбе отмена выборов имеет примерно такое же отношение, как к зарыбливанию прудов. Вертикалью же власти у нас называется привычный нам самодержавный строй, при котором царь владеет всем, а остальные – ничем, даже если думают, что чем-то владеют. Ну, а эстетика состоит в том, что ради укрепления абсолютизма оправдан цинизм. Это значит, что можно отменить выборы или ввести в Госдуму офицера ФСБ Лугового, обвиняемого в Лондоне в убийстве гражданина Великобритании Литвиненко.
Восторг же мой вызван тем, что пока как товарищ из числа 20 процентов защищает по радио абсолютизм, я натыкаюсь у Пайпса на забавный пассаж. Цитирую.
«Режим, не опиравшийся на народ, которым он управлял, жил в постоянном ощущении опасности и страхе перед разрушением. Этот страх заставлял российских мыслителей, как и население в целом, поддерживать самодержавие как единственного гаранта внешней безопасности и внутренней стабильности. Это был замкнутый круг: русские люди поддерживали автократию, потому что чувствовали себя бессильными, и они чувствовали себя бессильными, потому что автократия не давала им никакой возможности ощутить свою силу».
Как говорится – конец цитаты.