Русский спортивный дискурс: лингвокогнитивное исследование
Шрифт:
Не имея принципиальных возражений относительно выделения названных типов идеологем, выразим свое отношение в связи корректностью/некорректностью избираемых исследователем терминов и – главное – того содержания, которое за этими терминами стоит.
Если исходить из узуального значения лексемы «социальный» («общественный, относящийся к жизни людей и их отношениям в обществе» [Ожегов, Шведова 1995: 741]), то использование этого слова в качестве дифференциального определения к термину идеологема не кажется нам содержательно безупречным, поскольку любая идеологема, в том числе и личностная, в силу специфики данного понятия, является так или иначе социально значимой.
Кроме того, и временна'я характеристика
Как кажется, автор, в целом не следуя принципам лингвокогнитивного исследования объекта, пытался тем не менее подчеркнуть кардинальные различия в когнитивной сущности описываемых концептуальных категорий. Так, социальные идеологемы (даже если принимать во внимание присущее идеологемам тоталитарного языка «опрощение», «клишированность» – вплоть до полной десемантизации – не только языковых средств выражения, но и концептуальных признаков мыслительной универсалии) имеют характер абстрактных (в терминологии И.А. Стернина) концептов
– концептов-понятий, концептов-фреймов или концептов-гештальтов – и представляют собой или концепт, состоящий «из наиболее общих, существенных признаков предмета или явления, результат их отражения и осмысления» (понятие), или «мыслимый в целостности его составных частей многокомпонентный концепт, объемное представление, некоторую совокупность стандартных знаний о предмете или явлении» (фрейм), или «комплексную, целостную функциональную мыслительную структуру, упорядочивающую многообразие отдельных явлений в сознании» (<гештальт) [Попова, Стернин 2003: 72–74].
Впрочем, мы осознаем, что при рассмотрении разного рода «социальных» идеологем установить, к какому именно виду абстрактных концептов она относится, часто не представляется возможным, да и вряд ли это имеет принципиальное значение, однако абстрактность концептуализируемой в идеологическом феномене информации и – добавим – многоуровневость когнитивной структуры концепта – весьма значимые характеристики такого рода идеологем.
В свою очередь, личностные идеологемы, «идеологические вокативы» (термин Т. Шкайдеровой), которые являются концептами, обозначающими ставшие прецедентными имена «вождей» и «лидеров», являются «основными компонентами общего ядра знаний и представлений» [Шкайдерова 2007: 117] и обладают свойствами такой когнитивной универсалии, как архетип [50] .
50
См. подр.: [Юнг 1987: 229], [Кузьмина 1999: 193].
Характеристика личностных идеологем как идеологем-архетипов тем более справедлива, что прежде всего именно они позволяют идеологической картине мира приобретать черты мифологической. Это обстоятельство, кстати говоря, подчеркивается практически всеми исследователями советского тоталитарного дискурса, и в том числе Н.И. Клушиной, которая утверждает, что «любая идеологема таит в себе опасность обернуться мифологемой, так как средства массовой коммуникации являются проводниками определенной идеологии. И здесь сдерживающими механизмами являются свобода слова, открытый доступ к информации и функционирование изданий различной политической направленности» [Клушина 2008: 41]. Впрочем, в современной политическом – и не только политическом – дискурсе в связи с изменением
51
См. об этом: [Кузьмина 2007], [Малышева 20093].
Итак, проведенный анализ доказывает, что ученые выделяют те типы идеологем, которые являются особенно значимыми с точки зрения того или иного научного направления, тех или иных задач исследования. Но и в этом случае не всегда удается избежать «множественности» критериев при выделении типов изучаемого феномена.
Не претендуя на полноту и законченность, мы предлагаем классификацию идеологем по нескольким базовым основаниям.
Так, для выделения типов идеологем релевантными оказываются прежде всего следующие характеристики: актуальность/неактуальность идеологемы в современной идеологической картине мира и в современных дискурсах разного типа (прежде всего в политическом и публицистическом, а также во взаимосвязанных с ними); особенности прагматической и коммуникативной характеристик идеологемы (аксиологические характеристики содержания идеологемы, специфика ее понимания и восприятия носителями языка и пр.).
Данная классификация – как и все немногие существующие – несовершенна и уязвима для критики (и мы это осознаем), но оправданна с точки зрения предпринимаемого нами исследования и в то же время дополняет и уточняет уже имеющиеся в научной литературе представления о типах идеологем.
Итак, нами выделены:
1. С точки зрения сферы употребления и понимания носителями языка:
идеологемы общеупотребительные, понимаемые по-разному (народ, свобода);
• идеологемы общеупотребительные, понимаемые одинаково (спорт, отечество, гимн);
идеологемы ограниченного употребления, понимаемые одинаково (советские солдаты-освободители (ср. оккупанты)).
2. С учетом прагматического компонента (оценочного потенциала, специфики восприятия носителями языка, в т. ч. представителями разных политических партий):
идеологемы с положительным аксиологическим модусом (родина, флаг, отечество);
идеологемы с отрицательным аксиологическим модусом (террор, фашизм);
идеологемы со смешанным аксиологическим модусом (патриотизм, президент, воля, демократия, народ).
3. В связи с актуальностью/неактуальностью идеологемы в современной идеологической картине мира:
идеологемы-историзмы (советский народ, социалистическое соревнование, КПСС, царь);
новоидеологемы (или современные идеологемы) (финансовый кризис, принуждение к миру, парламент, национальная идея, монетизация льгот, толерантность);
реактуализованные идеологемы (губернатор, дума);