Русско-японская война 1904–1905 гг. Секретные операции на суше и на море
Шрифт:
За день до выхода эскадры Рожественского в море, 13 октября 1904 г. по новому стилю, германский посол в Великобритании П. Меттерних телеграфировал в Берлин: «Из достоверных источников мне было сообщено, что в случае выхода русского Балтийского флота в Зунде или Каттегате будут поставлены японскими агентами мины» 171 .
Как водится, не обошлось и без слухов, которые постепенно обрастали фантастичными подробностями. Летом 1904 г. в морских кругах Западной Европы упорно ходили разговоры о каком-то враждебном России «акте, задуманном англичанами». Офицеры австрийской канонерской лодки «Таурус», которая прибыла в Севастополь из Стамбула в конце июня, рассказывали, что англичане-де «готовят в Ламанше личный состав подводных лодок, обучая японцев управлению этими лодками. К моменту выхода русской эскадры из Кронштадта весь личный состав лодок, действующих в Ламанше, должен состоять уже из одних японцев, а самые лодки должны быть уступлены японскому правительству» 172 . На поверку все это оказалось вымыслом.
171
Цит. по: Могилевич А., Айрапетян М. Указ. соч. С. 45.
172
Россия и Япония на заре ХХ столетия: аналитические материалы отечественной военной ориенталистики / под ред. В.А. Золотарева. М., 1994. С. 526.
Призрак таинственных подводных лодок, невидимых с борта корабля и тем особенно опасных (бороться с ними тогда еще не умели), преследовал военных моряков обеих сторон на протяжении всей войны. Как японские, так и многие русские военно-морские специалисты были убеждены, что, например, броненосцы «Петропавловск» и «Хацуза» не подорвались на минах, как было в действительности, а стали жертвами нападения субмарин противника. Весной 1904 г. в печати появились сообщения о «блестящих результатах», которые дали опыты в Порт-Артуре с русскими подводными лодками, якобы совершенно «готовыми для активных целей» 173 . Напуганная этими сообщениями, японская печать вспомнила, что в 1899 г. на мирной международной конференции в Гааге «царь Николай II и русское правительство» заявили о «несовместимости использования субмарин с принципами, принятыми среди цивилизованных наций» и «предложили запретить не только их использование, но и постройку» (материалы на этот счет публиковались под рубрикой «Коварство московитов») 174 . Поскольку японцы, к слову, также подписавшие Гаагские международные конвенции, после Гааги сами активно, хотя и тайно, строили свой подводный флот, возможно, в большей степени это была упреждающая пропагандистская акция.
173
Новое время. 1904. 14 (27) апр. (№ 10098). С. 2.
174
The Japan Times. 1904. March 19 (No. 2117). P. 6. Перепечатка из газеты “Nichi-Nichi”.
От русской разведки не укрылись факты покупок японцами подводных лодок в Америке; ей также удалось проследить пути доставки этих судов на Дальний Восток, установить места сборки в самой Японии (они перевозились в разобранном виде), выяснить их вооружение и технические характеристики, ход испытаний и многие другие подробности – заводы-изготовители, фирмы-перевозчики, обслуживающий персонал и т.д. 175 Опасения относительно японского подводного флота несколько утихли только в марте 1905 г., когда тот же француз Бале, который имел надежные источники информации в японских военно-морских кругах, сообщил, что опыты японцев с подводными лодками «не привели к удовлетворительным результатам и ни одна из этих лодок не готова к действию» 176 . В общем, ни у России, ни у Японии тогдашние тихоходные, маленькие, слабо вооруженные и вообще весьма несовершенные субмарины боевого применения в годы русско-японской войны не нашли.
175
Это не помешало японскому военно-морскому атташе в Лондоне М. Кобураги в апреле 1904 г. во всеуслышанье объявить, будто «в японском флоте нет подводных лодок» и морское ведомство его страны «придает главнейшее значение» не им, а «автоматическим минам». Цит. по: Киевлянин. 1904. 10 (23) апр. (№ 99).
176
АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 2980. Л. 46 об. (Шифрованная телеграмма Павлова главнокомандующему в Гунжулин, Шанхай, 19 марта 1905 г.).
Во второй половине 1904 г. в Петербург стали приходить сообщения, из которых следовало, что Япония готовит какие-то крупномасштабные акции и в других местах, мимо которых могла проследовать русская эскадра – в частности, на африканском побережье. В конце июля 1904 г. японский посол в Гааге писал: «Нам сообщают, что в Трансваале заметно брожение. Если таковое не будет успокоено, то мы не можем рассчитывать на помощь буров» 177 . В августе 1904 г. Бологовский сумел добыть и представить фотографию одного из японских минных офицеров (поручика Стурамотца), тайно переброшенного в Южную Африку через Гонконг 178 . В январе 1905 г., ссылаясь на сведения французского Министерства колоний, директор Департамента полиции Лопухин сообщил адмиралу Вирениусу, что «в водах Мозамбика замечены японские миноноски, а также замечено присутствие многих японских агентов, стремящихся поднять восстание на Мадагаскаре против Франции» 179 . Этим сообщениям, однако, в Петербурге не придали серьезного значения, да и стратегия контрразведывательных операций к тому времени в значительной степени была уже выработана. Их главными направлениями стали охрана эскадры в местах основного базирования, а также в наиболее уязвимых пунктах на пути следования – в балтийских и черноморских проливах, в Суэцком канале, Красном море, а затем и в Батавии, как тогда именовали голландскую Индонезию.
177
ГА РФ. Ф. 102 (ДП ОО). Оп. 316. 1904 (II). Д. 1, ч. 2. Л. 171 (Перевод полученной агентурным путем записки из японской миссии в Гааге).
178
АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 2979. Л. 76.
179
РГА ВМФ. Ф. 417. Оп. 1. Д. 3016. Л. 183.
Еще в феврале – марте 1904 г. Морское министерство разработало программу мероприятий по охране российских военных и коммерческих портов в Черном и Балтийском морях. В конце апреля – начале мая 1904 г. Департамент полиции учредил в Петербурге небольшой филерский отряд для наблюдения за иностранными военно-морскими атташе «в помощь адмиралу Рожественскому», который в июле вошел в состав Отделения по розыску о международном шпионстве, созданного тем же Департаментом. 25 мая Рожественский писал своему помощнику по Главному морскому штабу контр-адмиралу А.А. Вирениусу: «По поводу сообщений Павлова и Десино следует, мне кажется, принять серьезные меры. 1). Прежде всего предупредить наши суда в Средиземном море, чтоб не зевали и держали себя везде … на военном положении, не упуская сторожевой службы, заряжения орудий на ночь и должной бдительности как ночью, так и днем. 2). Сообщить Чухнину и Бирилеву, что настало время принимать соответствующие меры во всех портах Черного и Балтийского морей и повышать постепенно настороженность по мере приближения отхода эскадры». Далее адмирал предлагал «разбудить» российские консульства и посольства, а главное – обратиться в Департамент полиции, чтобы за счет Морского министерства командировал тайных агентов «для исследования шведских и норвежских шхер и мелких портов, а также местности по Бельтам и Зунду» 180 .
180
Там же. Д. 3017. Л. 77—78.
Эта программа Рожественского в Морском министерстве была принята, и именно оно выступило инициатором всех перечисленных мероприятий, взяв на себя и их финансирование. В начале июня 1904 г. соответствующие указания из Петербурга получили главный командир Балтийского флота вице-адмирал А.А. Бирилев и его коллега на Черном море вице-адмирал Г.П. Чухнин. В результате порты были надежно защищены и каких-либо серьезных инцидентов в годы войны там не произошло. Это подтвердила и негласная проверка охраны главной базы Черноморского флота, предпринятая в июле 1904 г. жандармским подполковником В.В. Тржецяком. «В Севастополе моряки приняли достаточные меры предосторожности, – докладывал он в Департамент полиции, – подосланные мною люди в район порта проникнуть не могли, причем их чуть не побили» 181 . О том, что военные корабли в Николаеве и Севастополе тщательно охраняются днем и ночью, сообщала и зарубежная печать 182 .
181
ГА РФ. Ф. 102 (ДП ОО). Оп. 316. 1904 (II). Д. 12. Л. 21 об.
182
См.: The New York Times. 1904. June 10 (No. 16984). P. 1.
В первых числах июля Рожественский обратился со специальным совершенно секретным письмом к капитану 1-го ранга О.Л. Радлову, командиру отряда транспортных судов 2-й эскадры, которые базировались в Черном море. «Все поступающие известия, – предостерегал адмирал, – дают возможность предположить, что со стороны Японии будут использованы самые разнообразные средства для нанесения вреда судам нашей эскадры и особенно транспортам, на которые напасть можно сравнительно безнаказанно при следовании чрез Проливы в Средиземное море. Надо полагать, что транспорты могут подвергнуться нападению со стороны коммерческих пароходов под нейтральным флагом, вооруженных главным образом минами». Далее адмирал формулировал конкретные рекомендации, которые следовало неуклонно выполнять: «1). По выходе из русских портов, при встрече даже в Черном море с коммерческими судами хотя бы и под нейтральным флагом, усиливать бдительность и тщательно следить за маневрированием их, дабы избежать преднамеренного столкновения 183 ; 2). При встрече в море с судами, имеющими вид яхт или кажущиеся более быстроходными, чем обычно встречающиеся суда, посылать вперед конвоирующий миноносец и требовать, чтобы встречное судно отклонялось для расхождения с отрядом вне сферы минного выстрела; 3). Следуя Босфором и Дарданеллами и в особенности Суэцким каналом, помимо напряженного внимания к действиям встречных и попутно идущих судов, хотя бы и под нейтральным флагом … иметь всегда на постах малые партии нижних чинов … вооруженных ружьями с боевыми патронами в сумках. Посты эти, однако, должны быть скрыты извне» 184 и т.д.
183
В одной из своих шифрованных телеграмм, направленных в Токио, японский дипломат писал из Парижа: «Лучше обождать. Нужно ранее изучить все способы для устройства столкновения. Жду по этому поводу распоряжений» (ГА РФ. Ф. 102 (ДП ОО). Оп. 316. 1904 (II). Д. 1, ч. 2. Л. 167). Телеграмма была перехвачена и расшифрована русской контрразведкой.
184
РГА ВМФ. Ф. 531. Оп. 1. Д. 93. Л. 2—3.
Понимая недостаток сил своей армады в сравнении с японским флотом, Рожественский добивался включения в состав своей эскадры хотя бы двух-трех боевых судов Черноморского флота, но натолкнулся на упорное сопротивление дипломатов. В неизбежном в этой связи изменении режима черноморских проливов в ведомстве у Певческого моста (МИД) усматривали серьезнейшую опасность для международного положения России не только на Ближнем Востоке, но и в Европе в целом. «Можно быть уверенным в том, что выход части нашего Черноморского флота чрез проливы поведет к самым опасным для России осложнениям, вызвав со стороны некоторых держав, например, Англии, такие действия, которые неминуемо привели бы к новой войне, – предостерегал императора граф Ламздорф. – <…> Мера эта, открыв доступ иностранным судам в Черное море, в корне подорвала бы преимущественное политическое положение, которое ныне занимает Россия на Ближнем Востоке, и заставила бы ее навсегда отказаться от осуществления своей исторической задачи на берегах Босфора». Николай согласился с доводами руководителя своего внешнеполитического ведомства, собственноручно начертав на его записке: «Этот вопрос не предполагается подымать» 185 .
185
АВПРИ. Ф. 167 (Посольство в Берлине). Оп. 509. Д. 18-ж. Л. 13 об.—14 (Копия всеподданнейшей записки Ламздорфа от 23 февраля 1905 г. с резолюцией Николая II).
По просьбе Морского ведомства, Ламздорф предписал российскому послу в Берлине информировать правительство Германии «о возможном прибытии в один из германских портов партии японцев для подготовления покушения на суда … 2-й эскадры», выразив при этом уверенность, что Германия не допустит подобного на своей территории 186 . Одновременно, по указаниям МИД, российскими миссиями в Египте и Турции было организовано секретное наблюдение за появлением японских судов в Адене и Порт-Саиде. Послам в Копенгагене и Стокгольме, Генеральному консулу в Лондоне и консулам на Востоке Ламздорф приказал бдительно следить за передвижениями японских офицеров 187 .
186
РГА ВМФ. Ф. 417. Оп. 1. Д. 3015. Л. 450 (Срочное и весьма секретное письмо Ламздорфа Ф.К. Авелану, Петербург, 16 июля 1904 г. № 1220).
187
АВПРИ. Ф. 150 (Японский стол). Оп. 493. Д. 265. Л. 13—14 об., 15—22 (Донесение посла в Швеции Е.К. Бюцова Ламздорфу, Стокгольм, 12 (25) июля 1904 г. № 509; копия с донесения Березникова Бюцову, (3) 16 июля 1904 г.).
В начале июля 1904 г. российский Генеральный консул в Стокгольме В.А. Березников по поручению посла совершил объезд основных портов западного побережья Швеции и заручился обещанием здешних российских вице-консулов (все они были шведскими подданными) немедленно сообщать о прибытии в их район любого японца. Как показали последующие события, эта поездка Березникова явилась хорошим подспорьем для заведующего Берлинской агентурой Департамента полиции А.М. Гартинга, который вскоре был направлен в Скандинавию со специальной миссией. Однако и посол Бюцов, и сам Березников, и другие российские дипломаты, выполнявшие в это время аналогичные поручения своего министерства, не скрывали, что сведения, полученные от вице-консулов, не могут претендовать на абсолютную точность и полноту и имеют лишь вспомогательное значение. Для вербовки за рубежом секретной агентуры Бюцов советовал использовать чиновников российского МВД, а посол во Франции А.И. Нелидов через военно-морского атташе лейтенанта флота Г.А. Епанчина прямо рекомендовал «поручить все дело бывшему начальнику русской политической полиции в Париже Рачковскому», который «имеет большой опыт и способен дать делу серьезную организацию» 188 . К такой схеме организации закордонной агентурной работы подталкивало и почти полное отсутствие в распоряжении Главного морского штаба офицеров, способных обеспечить охрану эскадры в западноевропейских странах. «Своих немногочисленных агентов из бывших офицеров, – свидетельствует Штенгер, – [штабу] с трудом удалось подыскать и их послали в более отдаленные пункты – как например, в Красное море» 189 . Вероятно, именно это обстоятельство и навело Рожественского на мысль обратиться за содействием в Департамент полиции, по договоренности с которым с августа 1904 г. морское ведомство взяло на себя финансирование не только зарубежных российских резидентур, созданных по его прямому требованию, но и деятельность других тайных информаторов, завербованных чиновниками Департамента в западноевропейских японских дипломатических миссиях.
188
Цит. по: Новиков Н.В. Указ. соч. С. 97.
189
Штенгер В.А. Указ. соч. С. 39.